Стоял вопрос, где найти матросов, чтобы набрать экипажи для этих эскадр. Военные лагеря и строевые занятия способны всего за несколько лет сформировать сухопутную армию; но чем заменить лагеря и строевые занятия, когда надо сформировать корабельные команды?..
И тогда правительство пришло к мысли рекрутировать во флот новобранцев, как это делается в сухопутных войсках, но, прибегнув к рекрутским наборам, не оставлять без внимания возможности, которые мог предоставить учет военнообязанных моряков.
Прибрежные департаменты были частично освобождены от рекрутских наборов в сухопутную армию, и всю их молодежь призывали во флот.
Самые опытные моряки хотели, чтобы такому призыву подлежали мальчики в возрасте от десяти до двенадцати лет, ибо, по их мнению, невозможно сделать моряком уже сложившегося человека.
Но как представить себе возможность набить битком в суда шестьдесят или восемьдесят тысяч детей?
Издержки, которые пришлось бы понести в течение десяти лет на их образование, а главное, расход людей, оказались бы чудовищными.
В итоге было принято компромиссное решение: во флот призвали юношей шестнадцати и семнадцати лет. Можно было надеяться, что после четырех или пяти лет плавания, когда им исполнится двадцать один или двадцать два года, флот будет иметь опытных матросов.
Но как отправить в плавание такое большое число молодых людей, если море почти везде было для нас закрыто?
Были созданы небольшие флотилии. Пятьсот или шестьсот судов, бригов, канонерских лодок и шхун плавали по Зёйдерзе, Шельде, на рейдах Булони, Бреста и Тулона, охраняя и поддерживая наш каботаж.
Одновременно происходило вооружение наших эскадр в портах Тулона, Шаранты, Шельды и Зёйдерзе. Экипажи, которым полагалось безотлучно находиться на борту судна и которые на виду у неприятеля совершали перестроения из одного боевого порядка в другой, оправдали возлагавшиеся на них надежды. Новобранцы сформировались в моряков.
После пяти лет плавания восемнадцатилетние юноши достигли возраста двадцати трех или двадцати четырех лет и теперь работают на марсах, реях и снастях, выказывая замечательную ловкость и сноровку, так что наши эскадры совершают перестроения с быстротой и точностью, каких еще не знала история нашего военно-морского флота.
Таким образом, спустя пять лет после того, как эта система была принята, 80 тысяч молодых людей, заимствованных из рекрутского набора в армию, пополнили ряды наших моряков.
Понадобилось немало настойчивости, чтобы решиться на все жертвы, каких стоила нам подобная система…
В настоящее время из ста наших кораблей шестьдесят пять полностью вооружены, укомплектованы экипажами, снабжены провизией на полгода, постоянно готовы к отплытию, и при этом никто не знает, когда настанет момент поднять якорь — будь то для того, чтобы принять участие в маневрах или выступить в дальний поход…
Англия может иметь столько кораблей и сухопутных войск, сколько пожелает, она может придать своей торговле то направление, какое ей угодно, но и мы притязаем на такие же права…
Мне кажется, господа, что простого доклада о нашем внутреннем положении, опирающегося на сводки и цифры, а также доклада о положении нашего флота и армии достаточно, чтобы дать представление о безграничности наших ресурсов, прочности нашего строя и о благодарности, которую нам следует воздать неусыпному правительству, чьи труды постоянно посвящены всему, что полезно славе Империи и составляет ее величие».
Но все эти труды были ничтожны в сравнении с теми, какие задумал император, а мечтал он не о чем ином, как о европейском союзе.
«Пока сражаются в Европе, — говорил он, — это будет гражданская война».
Он осуществлял этот великий замысел, сколько было в его силах: учреждал европейские премии в качестве награды за полезные изобретения и великие научные открытия.
В разгар войны англичанин Дэви и пруссак Герман были награждены Институтом.
Я не могу закончить эту главу, не приведя похвального слова, которое Наполеон сам произнес о своем правлении, охваченный одним из тех возвышенных порывов гнева, какие были единственным ответом пленника на оскорбления и клеветы со стороны его тюремщиков:
«Я затворил бездну анархии и распутал клубок хаоса. Я очистил от скверны Революцию, облагородил народы и упрочил власть королей. Я возбудил повсюду дух соперничества, вознаградил за все деяния и раздвинул пределы славы! Все это кое-что значит. И потом, в чем таком можно меня упрекнуть, чтобы историк не сумел меня защитить? В моих намерениях? Но он в состоянии оправдать меня. В моем деспотизме? Но он покажет, что диктатура была совершенно необходима. Скажут, что я притеснял свободу? Но он докажет, что своеволие, анархия и великие смуты еще стояли у порога. Меня обвинят в том, что я слишком любил войну? Но он подтвердит, что на меня всегда нападали. В том, что я возжелал мирового господства? Но он удостоверит, что оно стало лишь непредвиденным итогом обстоятельств и что сами наши враги шаг за шагом привели меня к нему… В моем честолюбии? О да, несомненно, он найдет его во мне, и немало — но самого великого и самого высокого, какое только может быть: стремления установить и увековечить, наконец, царство разума и полного осуществления, неограниченного применения человеческих способностей! И вот тут, возможно, историк будет вынужден пожалеть о том, что такое честолюбие не было удовлетворено полностью…»
Что сказать еще? Англичане были правы: тот, кто совершил, кто задумал подобные дела, не нуждался в эпитафии.
IXЗАВЕЩАНИЕ НАПОЛЕОНА
1°. Я умираю в католической вере, апостолической и римской, в лоне которой был рожден более пятидесяти лет тому назад.
2°. Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены, среди французского народа, который я так любил.
3°. Я всегда был доволен моей дражайшей супругой Марией Луизой и до последней минуты сохраняю самые нежные чувства к ней; я прошу ее заботиться о том, чтобы защищать моего сына от козней, все еще окружающих его детство.
4°. Я советую моему сыну никогда не забывать, что он рожден французским принцем, и ни в коем случае не соглашаться быть орудием в руках триумвиров, угнетающих народы Европы. Он ни в коем случае не должен ни воевать с Францией, ни наносить ей вред каким-либо иным способом; он должен усвоить мой девиз: "Все для французского народа".
5°. Я умираю до срока, убиваемый английской олигархией и ее наемным палачом; английский народ не замедлит отомстить за меня.
6°. Столь трагичные исходы обоих иноземных вторжений во Францию, когда она еще обладала значительными ресурсами, явились следствием предательства Мармона, Ожеро, Талейрана и Лафайета. Я прощаю их, но смогут ли, подобно мне, простить их будущие поколения французов?!
7°. Я благодарю мою добрую и прекраснейшую мать, кардинала, моих братьев и сестер — Жозефа, Люсьена, Жерома, Полину, Каролину, Жюли, Гортензию, Катарину, Евгения — за сочувствие, которое они ко мне сохранили; я прощаю Луи пасквиль, опубликованный им в 1820 году: он изобилует ошибочными утверждениями и подложными документами.
8°. Я отрекаюсь от авторства "Рукописи с острова Святой Елены " и других подобных сочинений под названием "Максимы", "Изречения" и т. п., которые кому-то было угодно издавать в течение последних шести лет: не там следует искать руководящие правила моей жизни. Я приказал арестовать и судить герцога Энгиенского, поскольку это было необходимо для безопасности, блага и чести французского народа, когда граф д'Артуа, по его признанию, содержал в Париже шестьдесят наемных убийц. В подобных обстоятельствах я снова поступил бы так же.
1°. Я завещаю своему сыну шкатулки, ордена и другие предметы, как то: столовое серебро, походную кровать, оружие, седла, шпоры, священные сосуды из моей часовни, книги, мое белье, нательное и туалетное, — в соответствии с прилагаемой описью "А". Я желаю, чтобы это скромное завещанное имущество было дорого ему как напоминание об отце, память о котором будет хранить весь мир.
2°. Я завещаю леди Холланд античную камею, которую папа Пий VI подарил мне в Толентино.
3°. Я завещаю графу Монтолону два миллиона франков как доказательство моей признательности за сыновние заботы, которые он оказывал мне в течение шести лет, и в возмещение убытков, причиненных ему пребыванием на острове Святой Елены.
4°. Я завещаю графу Бертрану пятьсот тысяч франков.
5°. Я завещаю Маршану, моему старшему камердинеру, четыреста тысяч франков. Услуги, оказанные им мне, это услуги друга. Я желаю, чтобы он женился на вдове, сестре или дочери офицера или солдата моей старой гвардии.
6°. Сен-Дени — сто тысяч франков.
7°. Новарру (Новерразу) — сто тысяч франков.
8°. Пьеррону — сто тысяч франков.
9°. Аршамбо — пятьдесят тысяч франков.
10°. Курсо — двадцать пять тысяч франков.
11°. Шанделъе — двадцать пять тысяч франков.
12°. Отцу Виньяли — сто тысяч франков. Я желаю, чтобы он построил себе дом близ Понте Нову ди Ростино.
13°. Графу де Лас Казу — сто тысяч франков.
14°. Графу Лавалетту — сто тысяч франков.
15°. Главному хирургу Ларрею — сто тысяч франков. Это самый добродетельный человек из всех, кого я знал.
16°. Генералу Брейе — сто тысяч франков.
17°. Генералу Лефевру-Денуэту — сто тысяч франков.