, чтобы покинуть Францию.
Вслушайтесь в голос гренадера, сделавшегося выразителем мнения всей столицы, всего народа, всей Франции и заявившего:
— И мы, государь, мы тоже любим вас, но вас одного.
Ведь королеву, которая в тот день, когда, еще будучи дофиной, она появилась на балконе Ратуши, видела у своих ног двести тысяч влюбленных в нее парижан, теперь не только разлюбили, но и возненавидели.
Ее прозвали «Госпожа Дефицит», скоро ее прозовут «Госпожа Вето».
Королеву ненавидели не только конституционалисты и республиканцы, но и эмигранты.
Она знала, что речь шла о том, чтобы низложить Людовика XVI и назначить регента, а ее выслать в Австрию или, возможно, заточить в монастырь.
О ней распространяли столько грязных слухов по поводу г-жи де Полиньяк и г-на де Куаньи!
Она была замешана в такой скверной афере — афере с ожерельем!
И ей, несчастной женщине, было позволено хитрить!
А кроме того, посмотрите, оценивая короля и королеву вместе, как мало в них французского: у короля кровь наполовину французская, наполовину саксонская; у королевы — наполовину лотарингская, наполовину австрийская.
Соотношение один к трем, ведь в то время, когда королева родилась, Лотарингия еще не могла считаться Францией.
Так что не стоит удивляться тому, что в этом королевском совете, состоявшем из короля и королевы, мужа и жены, большинство выступало за бегство.
Решение о бегстве было принято в конце апреля.
III
Однако уже между советом Мирабо и советом Карла I, между маем 1790 года и апрелем 1791 года, были приняты меры на случай возможного бегства.
В феврале 1791 года король написал г-ну де Буйе, что должен сообщить ему о предложениях со стороны г-на де Мирабо. Посредником в переговорах с ним, по словам короля, предстояло стать графу де Ла Марку.
«Хотя люди такого рода недостойны уважения, — писал король г-ну де Буйе, — и я очень дорого заплатил Мирабо, он, полагаю, может оказать мне услугу».
Господин де Буйе написал в ответ:
«Осыпьте золотом отступничество Мирабо. Это ловкий негодяй, который может из алчности исправить зло, сотворенное им из мести. Но не доверяйте Лафайету, восторженному прожектёру, опьяненному народной любовью: наверное, он способен быть главой партии, но неспособен быть опорой монархии».
Заметьте, что Лафайет приходился кузеном г-ну де Буйе, однако нельзя сказать, что узы родства лишили г-на де Буйе проницательности.
Дело в том, что г-н де Буйе был человек чрезвычайно умный, чрезвычайно преданный и, что бывает крайне редко, чрезвычайно беспристрастный.
Позднее мы дадим этому доказательство, сопоставив несколько написанных им строк с несколькими строками г-на де Лакретеля.
У того и другого речь идет о Гийоме и Друэ.
В конце апреля король отправил новое письмо г-ну де Буйе:
«Очень скоро я уеду со всей своей семьей в одной карете, которую только что распорядился тайно изготовить для этой цели».
В ответ г-н де де Буйе написал:
«Вместо этой специально построенной берлины, которая неизбежно будет привлекать взгляды, Вашему Величеству было бы благоразумнее, полагаю, отдать предпочтение двум английским дилижансам».
В те времена английские дилижансы употреблялись в качестве почтовых карет.
Совет был хорош.
Однако королева помешала Людовику XVI воспользоваться им.
Она не хотела разлучаться с ним, она не хотела, чтобы дети разлучались с ней.
Господин де Буйе добавлял:
«Но прежде всего, государь, необходимо, чтобы подле Вас, дабы давать Вашему Величеству советы в случае непредвиденных опасностей, могущих возникнуть во время подобной поездки, находился человек с твердым характером и сильной волей, способный быстро принимать решения и исполнять их, и если Вашему Величеству неизвестно, где отыскать такого человека, то я указываю его: это маркиз д’Агу, майор французских гвардейцев».
Этот второй совет король принял.
Позднее мы увидим, по какой причине г-на д’Агу не оказалось в Варение, и оценим, какие изменения могло бы внести в ход событий его присутствие.
В своем третьем письме король приказал г-ну де Буйе разместить конные подставы на пути из Шалона в Монмеди; его замысел состоял в том, чтобы обогнуть Реймс, где он короновался и мог быть опознан, и двигаться через Варенн.
Господин де Буйе ответил, что, проезжая через Реймс, король может держать шторы кареты закрытыми и что его крайне огорчит, если его величество будет упорствовать в своем первоначальном намерении; на двух участках дороги через Варенн нет почтовых станций, и туда надо будет отправить сменных лошадей. Кроме того, придется разместить там специальные отряды, а поскольку на этой дороге, лежащей в стороне от прямого пути, войска появляются далеко не часто, такие отряды могут вызвать подозрения.
Однако король упорствовал в своем решении.
Он послал г-ну де Буйе миллион франков ассигнатами, чтобы оплатить расходы, которых потребуют передвижение войск и закупка фуража, и поручил ему отправить толкового и смелого офицера на разведку проходящей через Варенн дороги из Шалона в Монмеди.
При получении столь категорического приказа г-ну де Буйе ничего не оставалось, как подчиниться ему.
Десятого июня он послал на разведку дороги г-на де Гогела́; для этого поручения и в самом деле требовался толковый и смелый офицер.
Вскоре выяснится, что как раз таким офицером и был г-н де Гогела́.
Господин де Буйе имел под своим командованием все войска, дислоцированные в Лотарингии, Эльзасе, Франш-Конте и Шампани.
Под его начальством находилась вся французская граница от Самбры до Мёзы.
Девяносто батальонов и сто четыре эскадрона подчинялись его приказам.
Однако при этом ему следовало отобрать людей, удалив как можно больше французов, то есть патриотов.
В назначенный день войска выступили в поход.
Артиллерийский обоз из шестнадцати пушек двинулся к Монмеди.
Королевский немецкий полк пошел по дороге на Стене.
Один гусарский эскадрон стоял в Дёне.
Другой находился в непосредственной близости от Варенна.
Двум драгунским эскадронам надлежало прибыть в Клермон в тот день, когда через него будет проезжать король; г-н де Дама́, командовавший ими, получил приказ перевести оттуда один отряд в Сент-Мену; помимо этого, пятьдесят гусаров, посланные в Варенн, должны были отправиться в Пон-де-Сом-Вель, расположенный между Шалоном и Сент-Мену, в четырех льё от первого города и в пяти — от второго.
— Это были гусары Эстерхази, — сказал в разговоре со мной г-н Матьё, бывший нотариус в Сент-Мену, старик восьмидесяти четырех лет. — Они так и стоят у меня перед глазами в своих коричневых ментиках.
Он рассказал мне многое из того, что ему довелось увидеть, и я, в свой черед, повторю это вам.
По поводу селения Пон-де-Сом-Вель заметим, что г-н Тьер, говоря о нем, называет его «Пон-Сом-Виль», нисколько не беспокоясь, что такое название не имеет никакого смысла, в то время как Пон-де-Сом-Вель означает «Мост у истоков Веля».
И в самом деле, в четверти льё от моста, возле которого предстояло расположиться гусарам, берет начало река Ведь.
Впрочем, из всех историков, описывавших бегство короля, г-н Тьер наименее осведомлен: на трех страницах он допускает пять серьезных ошибок; позднее мы отметим остальные, как отметили эту.
Как уже говорилось, у каждой конной подставы король должен был заставать военные отряды: сначала в Пон-де-Сом-Веле, затем в Сент-Мену, затем в Клермоне, затем в Варение, затем в Дёне и, наконец, в Стене.
Двадцать седьмого мая король написал г-ну де Буйе, что назначил свой отъезд на 19 июня.
Сначала предполагалось выехать 11 июня, однако опасались г-жи Рошрёй, горничной дофина, которая была любовницей г-на де Гувьона, адъютанта Лафайета, и находилась на дежурстве до 12-го, так что выехать 11-го было невозможно.
Пятнадцатого июня австрийцы должны были занять посты в двух льё от Монмеди.
Королю предстояло выехать из города в обывательской карете; большая дорожная берлина должна была ждать его в Бонди.
Там же будет дожидаться короля гвардеец, назначенный охранять берлину и служить ему курьером.
Если король не приедет в Бонди в два часа пополуночи, это будет означать, что его задержали при выходе из Тюильри или на городской заставе.
В этом случае гвардеец отправится в путь один и во весь дух помчится в Пон-де-Сом-Вель, чтобы известить г-на де Шуазёля о том, что побег провалился.
Господин де Шуазёль передаст это сообщение г-ну Дандуэну, г-н Дандуэн — г-ну де Дама́, г-н де Дама́ — г-ну де Буйе, и тогда каждый из них позаботится о собственной безопасности.
Господин де Буйе получил эти указания и в соответствии с ними сделал необходимые распоряжения.
По его приказу г-н де Шуазёль тотчас же выехал в Париж.
Господину де Шуазёлю надлежало дожидаться там приказов короля и за двенадцать часов до его отъезда отправиться в обратный путь.
Людям и лошадям г-на де Шуазёля следовало быть в Варение утром 18 июня.
Девятнадцатого июня солдаты сформируют из свежих и отдохнувших лошадей конную подставу и проводят королевскую карету из Варенна в Дён.
Напомним, что в Варение не было почтовой станции.
Человек, выставленный на дороге, уведомит короля, в каком именно месте в Варение будут находиться лошади.
Таким образом, замена упряжки произойдет быстро и без затруднений.
По возвращении г-н де Шуазёль, которому, как уже было сказано, надлежало выехать из Парижа на двенадцать часов раньше короля, возьмет под свое командование отряд гусар, стоящий в Пон-де-Сом-Веле, дождется там короля и его семью и проводит их в Сент-Мену; в Сент-Мену гусары уступят место драгунам г-на Дандуэна и перекроют дорогу.
Так что проехать по ней вслед за королем никто не сможет.