Господин де Дама́ бросается к дверце подъехавшей кареты, сообщает королю о распоряжениях г-на де Буйе и спрашивает, каковы будут приказания его величества.
— Пропустите кареты, ничем не обнаруживая своих намерений, — отвечает король, — а затем поезжайте с вашими драгунами вслед за нами.
Тем временем — немыслимое дело! — завязывается спор между тем, кому было поручено расплатиться с форейторами, и почтмейстером.
От Сент-Мену до Варенна два перегона, однако королевский порученец хотел оплатить только один; десять минут уходит на эту перебранку, вызвавшую раздражение у всех ее свидетелей.
Наконец кареты трогаются.
Однако не проехали они и полульё, как вдогонку за ними во весь дух устремляется Друэ.
За деревней Лез-Илет он и Гийом разделяются.
Гийом поскачет напрямик через лес, тем самым намереваясь сократить путь более чем на льё.
Друэ поедет по дороге, пытаясь прибыть в Клермон раньше короля, а если не сумеет, то опередить его хотя бы в Варение.
Впрочем, поехав проселком и сократив благодаря этому путь, Гийом наверняка прибудет в Варенн раньше короля.
Теперь вам понятно, почему Гийом и Друэ разделились?
Друэ приезжает в Клермон, не успев задержать там короля, зато успев помешать г-ну де Дама́ и его драгунам выехать оттуда вслед за королевской каретой.
Драгуны г-на де Дама́ уже сидят в седлах. Господин де Дама́ дает им приказ тронуться с места, по четыре в ряд и с саблями наголо.
Однако они остаются неподвижны, убрав сабли в ножны.
В этот момент появляются члены муниципального совета.
Они требуют от г-на де Дама́ вернуть солдат в казарму, поскольку час отбоя уже миновал.
Тем временем Друэ сменил лошадь и галопом понесся дальше.
Господин де Дама́, еще не утративший надежды увлечь за собой своих драгун, догадывается, какую цель тот преследует.
Он подзывает драгуна, на чью преданность может рассчитывать, и отдает ему приказ догнать Друэ и задержать его, а если тот окажет сопротивление — убить.
Драгуна звали Лагаш. Без всяких возражений, с безмолвной покорностью солдата, а может быть, с пылкой преданностью роялиста, он бросается в погоню за Друэ.
Ни один историк, за исключением г-на Гюстава Невё-Лемэра, не называет имени этого солдата. Однако все они заставляют его выехать из Сент-Мену, хотя такое не представляется вероятным.
Друэ выехал из Сент-Мену вместе с Гийомом и двумя другими своими друзьями: Друэ и Гийом — на подседельных лошадях, а двое других — на колотушках.
Колотушка, как известно, это тягловая лошадь, верхом на которой форейторы не ездят.
Нет никакой вероятности, что один-единственный солдат, как бы хорошо вооружен он ни был, мог пуститься в погоню за четырьмя людьми; к тому же, выехав примерно за четверть часа до Друэ, он никак не мог броситься в погоню за ним.
Господин Бюиретт, очевидец этих событий, написавший «Историю Сент-Мену», ни слова не говорит о драгуне Лагаше.
Господин Матьё не помнит, чтобы у него на глазах из города выехал какой-нибудь другой драгун, кроме бригадира или вахмистра, который, выезжая, выстрелил из пистолета в воздух и которого тщетно пытался остановить человек с цепом.
К тому же г-н Дандуэн без всякого сопротивления уступает требованиям муниципалитета.
Господин де Дама́, напротив, оказывает отчаянное сопротивление. Перед лицом членов городского совета, требующих, чтобы он вместе со своими солдатами вернулся в казарму, его драгуны отказываются обнажить сабли, отказываются следовать за ним.
Он уговаривает их, просит, умоляет, угрожает им, а затем, потеряв всякую надежду, вонзает шпоры в брюхо своей лошади и проносится сквозь исполненную угрозы толпу, крича:
— Кто любит меня, за мной!
Лишь три драгуна откликаются на этот призыв и вместе с г-ном де Дама́ галопом устремляются по дороге, по которой только что укатила королевская карета.
Друэ опережает их на три четверти льё, но его преследует храбрый человек на крепком коне.
Однако на выезде из Клермона дорога разветвляется на две: одна ведет в Верден, другая — в Варенн.
Маловероятно, что король отправился в Варенн, где нет почтовой станции.
К тому же в Варение будет Гийом.
И Друэ устремляется по дороге на Верден.
Проехав не более двухсот шагов по этой дороге, он сталкивается с форейтором, возвращающимся в Клермон.
— Ты не видел две берлины, одна из которых запряжена шестеркой? — спрашивает его Друэ.
— Нет, — отвечает ему форейтор.
Выходит, король поехал по дороге на Варенн.
Друэ решает вернуться на дорогу в Варенн напрямик.
Он заставляет лошадь перепрыгнуть канаву и мчится через поля.
По всей вероятности, допущенная им ошибка спасла ему жизнь.
Драгун Лагаш, зная, что король направляется в Варенн, и видя, что Друэ поскакал по дороге на Верден, не считает нужным преследовать его дальше.
Затем, когда он замечает, что Друэ исправляет свою ошибку, гнаться за ним уже слишком поздно: Друэ опережает его на четверть льё.
По поводу этого обстоятельства г-н де Лакретель, член Французской академии, написал в своей «Истории Французской революции» несколько чрезвычайно забавных строк.
Да позволит нам читатель привести их как образец пристрастия во взглядах и одновременно пошлости в стиле.
Вот что говорит наш академик:
«Командир драгун уже принял меру предосторожности, которой было достаточно для того, чтобы избавить короля от любой опасности. Заметив отъезд Гийома и по какой дороге тот направился, он дал одному храброму вахмистру приказ отправиться в погоню за ним, задержать его в пути или убить в случае сопротивления. Вахмистр бросается вдогонку за Гийомом, выказывая весь пыл честного француза, желающего спасти своего короля. После часа бешеной погони он видит впереди жестокого посланца, почти догоняет его и уже пытается остановить его своими криками. Однако тот ускоряет бег своей лошади. Темнота в лесу благоприятствует Гийому, и ему удается уйти от того, кто гонится за ним. Поблуждав понапрасну кругами, вахмистр задумывается, не обратить ли ему против самого себя оружие, коим он намеревался сразить пагубного якобинца».
Как вам нравится драгун Лагаш, обдумывающий, не броситься ли грудью на саблю, словно Брут, или не выпустить себе кишки, словно Катон?!
Ладно, идем дальше.
Да нет, идти не получается: нас хватает за ноги аббат Жоржель; ну что ж, уложим его на лопатки.
Аббат Жоржель поступает еще лучше, чем г-н де Лакретель. Аббат Жоржель арестовывает короля в Сент-Мену.
«Между одиннадцатью часами вечера и полночью, — говорит он, — Друэ, окрашивая свое любопытство рвением, подходит к дверце кареты. Отблески света выхватывают из темноты черты лица короля, которого Друэ видел в Версале; он узнает его и арестовывает».
Далее, с чувством, делающим честь его христианскому милосердию, достойный историк выражает свою «жалость к этому несчастному революционеру, к этому неумелому патриоту, который менее руководствовался своей личной корыстью, нежели своей необузданной страстью к равенству, и не понимал, что, содействуя бегству короля, он покрыл бы себя славой и достиг бы большого богатства».
Как вам нравится этот бескорыстный негодяй?! Здесь уже совсем ничего нельзя понять.
За аббатом Жоржелем следует Камиль Демулен, несносное дитя Революции, который в своей плебейской диатрибе столь же смехотворен и лжив, как тот в своей роялистской апологии.
«От каких пустяков зависят великие события! — восклицает он. — Название Сент-Мену напомнило нашему венценосному Санчо Пансе о знаменитых свиных ножках. Ясно, что он не мог проехать через Сент-Мену, не отведав местных свиных ножек. Он забыл пословицу: “Plures occidit gula quam gladius”[12] Задержка, вызванная приготовлением этого кушанья, стала для него роковой».
Вернемся, однако к королю, который продолжает свой путь, не догадываясь о том, что происходит у него за спиной, и рассчитывая застать в Варение конную подставу и гусар г-на де Шуазёля.
VIII
Скажем об обстановке, царившей в Варение, как мы уже говорили об обстановке, царившей в Пон-де-Сом-Веле, Сент-Мену и Клермоне.
Напомним, что в Варение, где не имелось почтовой станции, король должен был застать подготовленную конную подставу.
Эта конная подстава состояла из лошадей г-на де Шуазёля.
Кроме того, там должны были находиться шестьдесят гусаров верхом на конях и при полном вооружении.
Конная подстава прибыла 20 июня.
Гусары прибыли 21-го.
В Варение, как и во всех прочих местах, было заявлено, что гусары явились с целью сопровождать армейскую казну.
Ну а теперь, чтобы никакая подробность сцен, которые сейчас будут здесь происходить, не ускользнула от наших читателей или не сделалась в их глазах непонятной, мы призываем их следить за нашим повествованием, держа в руках план города Варенна.
Скажем несколько слов о его топографическом положении.
Варенн разделен на верхний город и нижний город; верхний город называют Замком.
Двигаясь со стороны Клермона, вы через ворота Франции въезжаете вначале в верхний город, затем спускаетесь по главной улице, которая называется улицей Монахинь, и попадаете на площадь Латри, которая имеет форму ножа гильотины.
Некогда эта площадь служила кладбищем.
В июне 1791 года ее перегораживала церковь, портал которой был обращен лицом к Часовой улице, а апсида примыкала к правой стороне площади.
Правой, если ехать из Парижа.
Это была церковь святого Гангульфа.
Доехав до этой площади, путешественники должны были бы огибать церковь и проезжать перед ее фасадом, чтобы попасть на улицу Птичьего двора, если бы прямо в апсиде не была пробита проездная арка, позволявшая проехать под ней в карете, если только карета не была слишком высокой.
Выехав из-под этой арки, вы обнаруживали справа гостиницу «Золотая рука»; в двадцати шагах дальше, на другой стороне улицы, находился дом прокурора коммуны, г-на Соса.