Наполеон. Годы величия 1800–1814В воспоминаниях секретаря Меневаля и камердинера Констана
In memoriam Proctor Patterson Jones.
Мне хотелось быть справедливым и объективным.
Я не претендую на то, чтобы раскрывать только секреты: в правлении Наполеона было гораздо тайн, чем принято считать.
Однако о некоторых вещах, которых я рассказываю, известно или вообще ничего не известно…
Насколько это возможно, я старался быть в курсе всего, что написано о моем бывшем хозяине, его семье и его дворе.
Когда в этих книгах, многие из которых, по правде говоря, являют собой жалкий набор сумбурных фраз, я находил искаженные, ошибочные или клеветнические утверждения, мне доставляло истинное удовольствие восстанавливать истину.
Предисловие секретаря Наполеона
В последние дни жизни на острове Святой Елены Наполеон в своем завещании выразил пожелание, чтобы некоторые лица, в список которых он соблаговолил включить и мое имя, принимали участие в жизни и воспитании его сына. Они также должны были довести до его сведения информацию, которая могла бы представить для него особый интерес. Преждевременная кончина прямого наследника этого великого человека не помешала мне выполнить завещанную миссию в части, касающейся лично меня.
Прежде чем я приступил к выполнению поставленной передо мною задачи, меня довольно долго одолевали сомнения, поскольку вполне обоснованное отсутствие уверенности в собственных возможностях заставляло опасаться, что мне не под силу взяться за порученное дело; но возрастной фактор заставил меня поторопиться и восстановить в памяти все то, что было связано непосредственно с личностью императора.
И каким бы неискусным ни оказалось мое перо, я все же попытаюсь набросать портрет — пусть далекий от совершенства, но правдивый по существу — этого великого человека.
Я попытаюсь показать Наполеона таким, каким он был на самом деле и, поскольку по мере узнавания он будет подвергаться все большему осуждению, я не стану придавать особого значения упрекам в слепом обожании этого великого человека, которые будут адресованы мне неисправимо предубежденными личностями.
Мне хотелось быть справедливым и объективным.
Я не претендую на то, чтобы раскрывать только секреты: в правлении Наполеона было гораздо меньше тайн, чем принято считать. Однако о некоторых вещах, о которых я рассказываю, известно мало или вообще ничего не известно. Существует ряд вопросов, обсуждение которых зашло в тупик. Я старался на них дать ответ. Среди событий, о которых я поведал, есть такие, которые представляют исключительный интерес, поскольку их последствия привели к необычным решениям. Некоторые события приобретают ценность хотя бы потому, что непосредственно связаны с личностью Наполеона. Основная цель, которую я ставил перед собой, воскрешая в памяти воспоминания, — в том, что они, повторяю, возможно, окажутся полезными будущему историку Наполеона.
Клод-Франсуа де Меневаль
Жиф-сюр-Иветт, 1843
Биография Клода-Франсуа Меневаля
Клод-Франсуа де Меневаль родился в 1778 году, в год смерти Вольтера. Его отец, умерший рано, работал таможенным агентом, отвечая за тоннажный сбор за вина и спиртные напитки. Юный Меневаль учился в школе Мазарини. Позднее он познакомился с Луи Бонапартом, будущим королем Нидерландов, который был одного возраста с Меневалем. Луи порекомендовал его своему брату Жозефу, и тот сделал Меневаля своим секретарем и доверенным лицом. Меневаль получил прекрасное литературное образование под руководством таких хорошо известных профессоров, как ученик Вольтера философ Палиссо и филолог Домерг. В сотрудничестве с Жозефом Бонапартом он написал несколько литературных произведений, одно из которых, а именно «Мойна, она же пейзанка из Мон-Сени», было поставлено в театре.
Поскольку Меневаль бегло говорил на английском языке, что было довольно нетипично для француза того времени, он принимал активное участие в переговорах о заключении договора с Соединенными Штатами в Мортефонтене по поводу морских торговых связей между Францией и Соединенными Штатами, в переговорах о мирном соглашении с Австрией, проводимых в Люневиле, и в мирных переговорах с Англией в Амьене. После увольнения Наполеоном Бурьенна в 1802 году на Меневаля возложили обязанности личного секретаря первого консула. Он оставался в правительственном кабинете Наполеона вплоть до 1813 года, а потом стал секретарем императрицы Марии Луизы.
В правительственном кабинете Наполеона Меневаль управлял делами императорского казначейства, а также под руководством императора готовил отчеты и вел деловую переписку. В его ведении находились секретные архивы, и ему поручалась работа по уточнению и хранению государственных географических карт. Не обладая официально должностью, он практически был во главе кабинета министров монарха.
Служебные обязанности Меневаля требовали от него постоянного присутствия при Наполеоне не только в мирное время, когда Наполеон был занят управлением государства, но и во время военных кампаний, когда император присутствовал на полях сражений.
Так как Наполеон диктовал очень быстро, то Меневаль разработал свой собственный метод скорописи, тем самым став одним из изобретателей современной стенографии.
Он был постоянным участником переговоров конференций в Тильзите и Эрфурте и сопровождал императора во время русской кампании. После отступления из Москвы Меневаль, будучи больным, обратился к императору с просьбой освободить его от обязанностей. Именно тогда он стал секретарем императрицы Марии Луизы. В этой должности он последовал за ней в Вену в 1814 году, затем в период «Ста дней» он вновь был прикомандирован к императору. Наполеон предложил ему титул графа и герцога, а также ранг министра, но Меневаль все эти предложения отклонил. Он хотел последовать за императором на остров Святой Елены, но в последнюю минуту по распоряжению временного правительства были закрыты парижские заставы, и Меневаля не пустили в Мальмезон.
Он настойчиво требовал от официальных лиц английского правительства разрешения присоединиться к Наполеону в ссылке, но его усилия не увенчались успехом. Он больше не увидел Наполеона.
После крушения империи Меневаль и его семья обосновались в Жиф-сюр-Иветт в долине Шеврез, и именно там он написал свои мемуары. Он состоял в переписке с братьями Наполеона, особенно с Жозефом, который эмигрировал в Соединенные Штаты.
В годы отставки его ждала трудная работа. Он согласился стать одним из репетиторов беспокойного по характеру графа Леона — внебрачного сына Наполеона, рожденного в 1806 году Элеонорой Денюэль де ла Плень.
В 1808 году Меневаль женился на шестнадцатилетней Виргинии Жозефине Конт де Монверно, двоюродной сестре философа Огюста Конта. У них родились три сына и три дочери. Один из сыновей стал полковником-ординарцем Наполеона III и позднее был назначен префектом императорского дворца. Второй сын получил пост чрезвычайного посланника и полномочного министра Франции в Баварии, после смерти жены он был посвящен в сан епископа. Третий сын Меневаля скончался, не оставив после себя потомства.
Из трех дочерей Меневаля одна вышла замуж за графа Мюрата, племянника Неаполитанского короля Иоахима Мюрата. Две другие дочери вышли замуж за офицеров императорской армии.
Меневаль скончался в 1850 году и оставил о себе память как добросовестный, добрый и скромный человек. Он был неутомимым тружеником и искусным советником. Свои мемуары он заканчивает такими словами: «Судьба благоволила мне, хотя я ничего не просил».
Барон Клод-Наполеон де Меневаль
Версаль
Предисловие камердинера Наполеона
Прикомандированный к персоне императора Наполеона в качестве его камердинера, я по долгу службы занял положение, которое позволило мне стать свидетелем тех событий, центром которых был император. Это было также такое положение, когда в поле моего зрения оказывались все окружавшие его люди. Я видел даже больше: ибо перед моими глазами прошли все обстоятельства жизни императора, самые незначительные ее события и самые важные. Я был причастен к сокровенным секретам и к тому, что стало достоянием истории.
На протяжении пятнадцати лет я следовал за ним повсюду — и в дальних странствованиях и в военных кампаниях. Всегда был при его дворе и видел его, когда он уединялся со своей семьей. Какой бы шаг он ни делал, какой бы приказ ни отдавал, император всегда делился со мной, хотя бы невольно, своим доверием.
Какие замечательные веши случались в течение тех пятнадцати лет! Те, кто находился при императоре, жили словно в эпицентре урагана; и столь скорой была смена событий, что тот или иной приближенный к двору императора чувствовал себя просто ошеломленным. И если ему хотелось передохнуть и на мгновение ослабить внимание, то туг же, подобно новому шквалу, наступали новые события, которые увлекали беднягу за собой, не давая ему возможности опомниться и собраться с мыслями.
Насколько это возможно, я старался быть в курсе, что написано о моем бывшем хозяине, его семье и его дворе; и когда, устроившись подле камина, я слушал все эти рассказы, которые мне читали жена и сестра, долгие вечера пролетали как мгновение! Когда в этих книгах, многие из которых, по правде говоря, являют собой лишь жалкий набор сумбурных фраз, я находил искаженные, ошибочные или клеветнические утверждения, мне доставляло истинное удовольствие восстанавливать истину.
Все, что я знаю о делах личного характера, и все, что я могу раскрыть, являлось секретом или было неизвестно.
Начиная со дня отъезда первого консула на поле битвы в Маренго, куда я направился вместе с ним, и до отъезда императора из Фонтенбло, когда меня заставили расстаться с ним, я не был вместе с императором только дважды, один раз в течение трех дней и другой — в течение семи или восьми дней. За исключением этих кратких отлучек все остальное время я был неотступной тенью императора.