Поражение Наполеона в России и разгром «великой армии» означали удар не только физический, но и моральный. Наполеона можно было разбить. Наиболее сильно осознание этого факта повлияло на немцев, которые уже много лет мечтали избавиться от кровопийц-французов с их расквартированием, конфискациями, мобилизацией и расстрельными командами. Генерал Витгенштейн направил из России послание, адресованное всем немцам, в котором говорил, что в народной войне не будет больше классовых противоречий. «Немцы! Ряды прусской армии открыты для вас. Дети рабочих будут сражаться бок о бок с детьми королей. Классовые различия будут уничтожены словами: «Король, Свобода, Честь и Страна!» Это был почти язык французской революции, но с точностью до наоборот. По всей Германии поднялась волна национализма, распевались патриотические песни и убивались французские солдаты, каждую ночь партизанские отряды совершали нападения на объекты французов. Официальные французские представители начали в спешке покидать Кассель с тем скарбом, который успели погрузить в кареты.
Пруссия и Россия начали мобилизацию весной. Это навело Бернадота на мысль, что можно попытаться отомстить старому обидчику. Швеция — «балтийская Пруссия» — поставляла отличных солдат, 35000 которых и высадились при Штральзунде, чтобы пройтц через Мекленбург и присоединиться к союзникам. В то же время Веллингтон продолжал свое неумолимое движение через Испанию к Пиренеям.
Однако императору был далеко не побежден. Несмотря на поражение в России, он собрал новую армию быстрее, чем его противники сумели провести мобилизацию — половина русских была по-прежнему по другую сторону. Вислы, а пруссаки не могли набраться сил. На бумаге все выглядело для Наполеона не так уж плохо: полевая армия в 150000 человек и 372 пушки, плюс еще 75000 человек и 85 пушек в гарнизонах. Не войска Наполеона — это были уже не ветераны, а большинству солдат не исполнилось и пятнадцати лет. Кавалерия его была далека от прежней — 8000 сабель на третьесортных лошадях, что являлось следствием крупных потерь лошадей в России.
Меттерних был не слишком уверен, что с Наполеоном покончено, и надеялся обеспечить свое будущее династическим браком, который сделал бы его зятем императора. В любом случае, австрийский канцлер чувствовал беспокойство по поводу амбиций Пруссии и нового германского национализма и боялся, что интервенция русских в Европу нарушит баланс сил. Он даже готов был гарантировать сохранение Рейнского союза (включая бонапартистскую Вестфалию), но Франция должна была отдать Варшаву, Ломбардию и Иллирию Австрии.
Император был готов к концу апреля 1813 года, собрав войска в Майнце. Как обычно, он планировал нанести удар как можно скорее: нацелившись на Данциг, форсировать Эльбу, взять под контроль мосты на нижней Висле и рассечь связь между Россией и Пруссией. Он надеялся разбить их до того, как вмешается Австрия. Он не брал в расчет ни слабую подготовку своих солдат, ни убогость кавалерии. Он не мог теперь посылать перед собой легкую конницу, как делал это в былые годы.
Двигаясь быстро, как всегда, он пересек Заале и вошел в Саксонию, где союзники оккупировали Дрезден — столицу короля Фридриха Августа. 1-2 мая треть снарядов, заряженных картечью, оказалась непригодной, однако это не помешало ему разбить Витгенштейна и Блюхера под Лютценом, так что им пришлось отступить за Эльбу. (Майор фон Клаузевиц в этом сражении получил ранение.) Враг, однако, показал себя с очень хорошей стороны, заставив французов понести большие потери, не допустив при этом попадания в плен ни одного из своих солдат. Не потерял он и ни одной пушки. 6 мая император вошел в Дрезден и восстановил Фридриха Августа. Три недели спустя под Баутценом он снова нанес поражение союзникам, хотя и потерял 15000 человек против 10000 солдат противника. Если бы Ней правильно выполнял его приказы, он мог бы безусловно уничтожить врага. Император проворчал, что звезда того клонится к закату. Особенно он был неприятно удивлен яростью и упорством, с которыми сражались пруссаки, прокомментировав: «Эти животные, похоже, чему-то научились». Пруссаки ушли с поля боя, как с парада, и все же больше врагов у императора по ту сторону Эльбы не оставалось.
«Вольный город Гамбург» оказался достаточно неумным и недальновидным, чтобы во всеуслышание объявить о своей враждебности к императору и выйти из Рейнского союза. Даву оккупировал город, конфиско-вав все фонды гамбургского банка, а затем разрушил пригороды, чтобы освободить место для земляных работ и строительства укреплений. Зверства, творимые войсками сурового маршала, были так велики, что гамбургцы мстили за ни даже в 1870 году.
4 июня император заключил в Плейсвице перемирие на два месяца, совершив этим роковую ошибку. Онсогласился на это перемирие только потому, что ожидал подкрепления из Италии — в основном кавалерию. Прибыло 65000 пехотинцев и всего 2000 всадников. Если бы он продолжил преследовать Витгенштейна и Блюхера в Богемии, он наверняка разгромил бы их, что повлекло бы за собой распад коалиции. Теперь же союзники получили возможность мобилизовать большое количество людей и дождаться перехода Австрии на их сторону.
По мнению Клаузевица, император ошибался, когда думал, что сможет обманывать Бернадота и Блюхера мнимой оборонной тактикой. При этом он не учел очень существенный фактор - ненависть пруссаков к французам.
Меттерних назначил свою цену во дворце Марко-лини в Дрездене 26 июля, во время встречи, которая длилась несколько часов. Наполеон ответил ему: «Итак, вы хотите войны. Хорошо, вы получите ее!». Он продолжал, что, если бы не возможность австрийской интервенции, для него не составило бы труда заключить мир с Россией и Пруссией. Австрийский канцлер снова и снова напоминал ему, что мира хотят все, а особенно французская армия. Император яростно настаивал: «Я скорее умру, чем сдам хотя бы дюйм территории! Рожденные на троне могут позволить себе быть битыми двадцать раз, не потеряв при этом короны. Я не могу этого, поскольку сам сделал себя!» Меттерних продолжал убеждать его, что французская армия состоит в большей части из детей, что, когда их перебьют, императору больше некого будет набирать. Наполеон взорвался: «Такому человеку, как мне, ничего не стоит пожертвовать миллионами людей. Если меня разобьют, я похороню весь мир вместе с собой!» (В реальности он мог бы сохранить за собой французский трон, если бы расстался с «Великой империей», но при этом он наверняка потерял бы свою абсолютную власть. Когда он был вынужден гарантировать конституцию во время «Ста дней», то сделал это, проворчав, что никогда бы не вернулся, если бы мог предвидеть такое унижение.) Австрийский канцлер уговаривал его распахнуть окна, чтобы его можно было услышать везде. Наполеон стал говорить, что из 300000 погибших в России только 30 тыс. были французы, а остальные - поляки и немцы. На это его гость напомнил, что он и сам немец. Временами дискуссия становилась весьма неприятной. Один раз император даже спросил Меттерниха, сколько ему заплатили англичане. Тот удалился, бросив Наполеону на прощание; «Вы обречены!» Однако Наполеон все-таки послал человека в Прагу, чтобы разведать возможности заключения мира, хоть ему и не хотелось подписывать его.
Несмотря на свое вызывающее поведение, император был обеспокоен. После Баутцена он сказал Мариону: «Игра пошла не так, как надо!» Его беспокойство разделял и его штаб. Меттерних заметил это во время встречи во дворце Марколини: «Трудно передать болезненно озабоченные взгляды, которые бросали на меня императорские генералы. Начальник штаба Бер-тье прошептал мне: «Не забывайте, что Европе нужен мир, а Франции — в особенности. Это все, чего она хочет».
Даже Мюрат был настолько озабочен положением дел, что вступил в тайные переговоры с австрийцами, чтобы спасти свое Неаполитанское королевство. Однако никто из маршалов не планировал государственного переворота. Все они были обязаны своими карьерами и положением только Наполеону.
На следующий день после встречи Австрия заключила в Рейхенбахе тайное соглашение с Россией, Пруссией, Швецией и Британией об объявлении Франции войны, если она не согласится на мирное урегулирование. В июле союзники собрались на совет в крепости Трахенберг в Силезии, для того чтобы обсудить стратегию и тактику. Бернадот и шведский генерал князь Ловенхельм разработали тактику борьбы с императором, основанную на опыте тех дней, когда они служили под его началом. Они собирались наступать на французскую армию широким полукругом, атакуя фланги, но отходя от тех мест, где император сам руководил сражением. В те времена тактическое взаимодействие зависело от докладов вестовых, поэтому Наполеону трудно было бы руководить войсками по всей ширине фронта.
Перемирие закончилось 10 августа, а на следующий день Австрия объявила Франции войну. (Новости о полном разгроме французов в Испании и информация о том, что Наполеон не сможет сейчас отозвать оттуда войска, побудили Меттерниха рискнуть.) Новая стратегия союзников, оправдала себя лишь в самом начале. Клаузевиц подчеркивал, что союзники слишком растянули свой фронт. Результатом явилась победа Наполеона над австрийцами под Шварценбергом неподалеку от Дрездена 26-28 августа, когда он со своими 120000 обратил в бегство 220000 солдат противника, заставив его потерять около 40000 человек. Начни Наполеон преследовать противника по своей старой тактике, он разбил бы союзников наголову, однако вечером 28 августа его вывело из строя пищевое отравление, в результате чего он оказался в постели в Дрездене. Там ему сообщили, что генерал Вандамм увлекся преследованием врага и был взят в плен при Кульме с 8000 человек, что генерал Макдональд был разбит Блюхером, потеряв 18000. Дурные вести заполнили комнату больного. Удино, пытавшийся помешать Бернадоту соединиться с Блюхером, был разбит 23 августа у Гроссберена. Маршал Ней потерпел 6 сентября неудачу при Денневице, потеряв 20000 человек.
Когда император в середине сентября поправился, ситуация уже была весьма неблагоприятной. Армии союзников смогли объединиться, составив в общей сложности 350000 человек. Бавария перешла на сторону союзников, а ее войска под командованием генерала Вреде, охранявшего тылы Наполеона, теперь препятствовали его отступлению. Французская армия была ослаблена голодом и болезнями, малолетние солдаты не могли справляться с длинными изнурительными маршами, хотя в бою вели себя достаточно отважно. Император оставил Дрезден в начале октября, сознавая, что больше не в состоянии удерживать Эльбу, и отступил в Лейпциг, который был ключом к Северной Германии. Здесь он со своими 190000 голодных солдат ожидал сильного и сытого, врага, у которого к тому же было гораздо больше пушек. Генеральное сражение (немцы впоследствии Назвали его «Битвой народов») состоялось 16 октября на равнине у Лейпцига, пересекаемой многочисленными речушками, которые не давали никакого тактического преимущества. Во время первого дня сражения союзники предприняли шесть атак, которые были безжалостно отбиты. Масса сшибалась с массой. Французы не могли подавить врага морально. На своей земле пруссаки сражались яростно и отчаянно. Клаузевиц с гордостью пишет: «Под Лейпцигом Блюхер в одиночку выиграл сражение». На следующий день наступила передышка. Шел проливной дождь, и Наполеон был необычно пассивен. С поля убирали раненых и готовились к продолжению битвы. У Наполеона было всего 15000 ядер, чего ему хватило бы не больше чем на два часа. Противник же постоянно получал подкрепление. На третий день сражение возобновилось и было еще более ужасным, чем в начале. Саксонцы (3000 человек) внезапно повернули оружие против французов. У них было 60 пушек, что существенно осложняло обстановку. Войска императора понесли такие ужасные потери, что к вечеру он вынужден был признать, ч