Шаслу-Лоба был одним из главных идеологов колониальной экспансии Франции во времена Второй империи. Он достаточно быстро свернул все реформы и начинания своего предшественника.
Даже министерство стало называться Министерством по делам морского флота и колоний[1832]. С этого времени в Алжире шли разнонаправленные процессы. С одной стороны, происходило сворачивание функций и значимости гражданской администрации и ее подчинение военным властям во главе с генерал-губернатором. С другой, экономический рост во Франции сказался и на Северной Африке. Увеличились торгово-экономические связи с метрополией. Из Франции пришли новые идеи и инвестиции. Активно шли работы по возведению инфраструктуры и коммуникаций.
Побочным эффектом мощного развития метрополии стало дальнейшее экономическое закабаление мусульман и евреев. Арабо-берберы использовали коллективный труд и коллективную форму собственности на землю. Недостаток капиталов и знаний приводил к тому, что крестьяне-мусульмане, используя старые методы работы, разорялись и лишались земельных угодий. Земли отходили к европейцам, а местные жители были вынуждены наниматься к новым хозяевам. В сфере торговли, мелких ремесел шел аналогичный процесс, что дало преимущество местным «белым» поселенцам, а также богатым европейцам и крупным компаниям метрополии.
Со второй половины 1850-х годов взгляды Наполеона III на политику Франции в Алжире начали претерпевать изменения. Его поразила выучка, мужество и стойкость, проявленные североафриканскими солдатами (зуавами) в ходе боевых действий французской армии в период Крымской войны. Зуавы стали частью французских вооруженных сил. Правительство начало активно использовать эти войска в разных боевых операциях (в частности, в Италии и Мексике).
Среди окружения императора находились люди (например, журналист и переводчик Исмаэль Урбан, полковник Фердинанд Лапасэ), которые доказывали необходимость уважительного отношения к местным жителям и более либерального правления в Алжире. Своими взглядами они наложили отпечаток на дальнейшие воззрения Наполеона III. В ходе посещения Алжира в сентябре 1860 года император неоднократно давал понять Шаслу-Лоба и другим чиновникам местной администрации, что готов защищать не только колонистов-европейцев, но и коренное мусульманское население[1833].
Наполеон III полагал, что французы должны показывать пример цивилизованности и развития, а не вести себя как жестокие колонизаторы. Чтобы успокоить местное население Алжира, император в ноябре 1862 года пригласил наиболее уважаемых глав арабо-берберских племен в Париж и в Компьен[1834]. Тем самым он хотел ближе познакомиться с лидерами Алжира и их взглядами, а также продемонстрировать достижения французского народа.
22 января 1863 года в газете Le Moniteur появилась статья императора, в которой он подверг жесточайшей критике политику властей в Алжире по изъятию земель у арабо-берберского населения[1835]. Через несколько недель, 6 февраля 1863 года, появилось открытое письмо Наполеона III генерал-губернатору Алжира маршалу Пелисье, там также звучала мысль завершить эпоху изъятия земель у арабо-берберов и покончить с их эксплуатацией. Император призывал к всестороннему сотрудничеству между французской администрацией и мусульманами. Он говорил, что надо вернуть земельные наделы коренным жителям и создать возможности для труда на них. Европейцы же могут осуществлять мелиоративные мероприятия, создавать инфраструктуру и новые производства, для чего требуются крупные инвестиции из метрополии. Письмо заканчивалось следующими словами: «Алжир, строго говоря, не колония, а Арабское королевство. Туземцы, как и колонисты, имеют равное право на мою защиту. Я такой же император арабов, как и император французов»[1836].
22 апреля 1863 года вышел сенатус-консульт, в котором объявлялось, что французское правительство отказывалось от политики изъятия земли у коренного населения[1837]. В документе также провозглашалась неприкосновенность земельных наделов, использованных местными арабо-берберскими племенами в соответствии с исламскими законами и традициями. Предоставлялось право возвращения земель, ранее реквизированных французской администрацией.
В определенной степени правительство пыталось сгладить противоречия в Алжире между французскими властями, колонистами и местным населением. Кроме того, в Париже надеялись, что реформы приведут к распаду коллективной формы труда арабо-берберов и созданию крупных фермерских хозяйств, основанных на передовых методах возделывания земли.
Эти предложения императора и меры правительства были встречены европейскими колонистами и военными в Алжире в штыки. Они всячески тормозили любые инициативы, направленные на улучшение положения мусульман. Местная администрация также негласно продолжала политику дискриминации по отношению к арабо-берберам и евреям. Ничего не изменилось и в вопросе изъятия земли у коренного населения. Кроме того, колонисты и военные получили поддержку со стороны оппозиции, республиканцев и правых. Депутаты-республиканцы в Законодательном корпусе (Фавр, Гарнье-Пажес, Карно, Пикар, Пелетен) выступали с обличительными речами, в которых всячески обеляли колонистов и армию в Северной Африке[1838].
В 1864 году в департаменте Оран вспыхнуло очередное восстание коренного населения против колонизаторов. Это мощное выступление привело к жестоким репрессиям. Для подавления восстания потребовалось около года, а оккупационная армия была доведена до 85 тысяч человек[1839].
Происходившее в Северной Африке побудило императора еще раз пристально посмотреть на проблемы региона. В этой связи он решил совершить большую поездку по Алжиру. В начале мая 1865 года Наполеон III отбыл из Парижа на юг, в сторону Средиземного моря. На время его отсутствия императрица Евгения стала регентом.
Глава государства сразу попытался успокоить все стороны конфликта. Колонистам была обещана компенсация за утраченное во время восстания имущество, а мусульманам — полная свобода их вероисповедония и уважительное отношение к их собственности и традициям.
Вторая поездка в Алжир была продолжительной. Она длилась больше месяца и завершилась только отплытием из порта Алжир 7 июня 1865 года. За это время глава государства преодолел более 6 тысячи километров[1840]. Он посетил наиболее крупные города: Алжир, Оран, Блида, Мостаганем, Филиппвиль и другие. Во время поездки Наполеон III неизменно выказывал свое благожелательное отношение к мусульманскому населению и их традициям. Вопреки настойчивым рекомендациям маршала Мак-Магона и администрации, он провел много встреч с вождями местных племен и простыми арабами[1841]. При этом глава государства говорил европейским колонистам и военнослужащим, что следует развивать Алжир и добиваться согласия с коренными жителями.
Характерно, что мусульманское население и его лидеры отвечали тем же. Они с удовольствием принимали Наполеона III в своих жилищах, мечетях и дворцах. В его честь местные вожди несколько раз устраивали пышные банкеты[1842]. С ним они связывали большие надежды.
Новости из Африки и поведение императора встречали недовольство во Франции. Республиканцы и правые политики твердили, что политика Наполеона III в Алжире не приведет к миру, а только способствует мятежам среди арабов. Надо в первую очередь помогать переселившимся из метрополии французам-колонистам, а не поощрять мусульман. Туземцы понимают и уважают только силу, а не либеральные заигрывания.
10 июня 1865 года Наполеон III вернулся в Париж. Итогом поездки в Северную Африку стало письмо императора, адресованное 20 июня 1865 года генерал-губернатору Алжира Мак-Магону. В этом обширном, 88-страничном документе Наполеон III еще раз напоминал, что французы должны нести цивилизацию, а не угнетение. Для этого необходимо ограничить европейскую колонизацию прибрежной зоной, а остальную территорию оставить коренным жителям. Этим шагом будет покончено с разделом земли. Необходимо помочь арабам в использовании современных методов культивирования земли, а также включить их в экономику региона и связи с метрополией. Необходимо основать арабское королевство и сделать его население своими друзьями, раскрыв весь скрытый потенциал региона. Тогда Алжир станет процветающим государством, и это будет сигналом для других народов[1843].
«Эта страна, — подчеркивал Наполеон III, — является одновременно арабским королевством, европейской колонией и французским лагерем… Эта умная, воинственная нация заслуживает нашей заботы. Если наш метод управления побежденным народом станет предметом зависти пятнадцати миллионов арабов, живущих в других странах Африки и Азии, то в этот день слава Франции засияет от Туниса до Евфрата»[1844].
14 июля 1865 года был издан сенатус-консульт, в котором признавалось право мусульман быть полноценными гражданами и на равных условиях служить во французских вооруженных силах, на государственной службе и даже мигрировать во Францию[1845]. Им также была предоставлена защита французского законодательства при сохранении возможности придерживаться исламского права в судебном процессе, касавшемся их личного статуса. Однако, если мусульмане хотели быть полноправными гражданами, они должны были признать юрисдикцию французского законодательства в полном объеме, включая законы, касавшиеся брака и наследства, а также отвергнуть полномочия религиозных судов.