[2217]. Доклад Лебёфа поразил Наполеона III. В тот же вечер в руки императора попали письма от солдат и офицеров[2218], в которых также рисовалась отнюдь не радужная картина хода мобилизации, текущего состояния армии и бесконечные просьбы оказать помощь.
Поздно вечером в отеле «Европа» состоялось совещание, на котором присутствовали император, маршалы Лебёф, Базен и генерал Бартелеми Лебрён. Обсуждались планы действий французских войск. Лебёф и Лебрён потребовали от Базена как командующего Лотарингской армией изложить план наступательных операций[2219]. Однако Базен уклонился от озвучивания всяких наступательных предложений, аргументируя это тем, что армия еще не отмобилизована в полной мере.
К этому времени император ознакомился с различными донесениями, в том числе от маршала Мак-Магона и корпусных командиров. Большинство склонялось к оборонительной тактике на первоначальном этапе военных действий. Под влиянием этих донесений и в результате совещания 28 июля Наполеон III приостановил любые наступательные действия французской армии[2220].
Тем временем в ставку постоянно поступала информация о настроениях в столице. В Париже ждали активных действий и эффектных побед. Время шло, а наступления все не было. Взбудораженное общественное мнение могло резко измениться в обратную сторону. Ситуация могла выйти из-под контроля. Армейское командование стало заложником политики.
29 июля Наполеон III со штабными офицерами проинспектировал корпус генерала Фроссара в районе пограничного городка Сент-Авольд[2221]. Фроссар предложил перейти границу и захватить город Саарбрюккен, что давало определенные стратегические преимущества в контроле над железной дорогой и рекой Саар. Наполеон III согласился с этими предложениями.
31 июля в Меце состоялся военный совет под председательством императора, на котором присутствовали маршалы Базен, Мак-Магон, Лебёф, генералы Лебрён, Фроссар и другие высшие офицеры. На совещании стало окончательно ясно: мобилизационные мероприятия не завершены, а информация о силах и расположении противника практически отсутствует. В этой ситуации было решено захватить Саарбрюккен, а Базену — сделать вылазку в направлении крепости Саарлуис с целью получения данных о прусских войсках. Все присутствовавшие договорились, что в ближайшее время больше не следует предпринимать никаких активных наступательных операций.
2 августа 1870 года французы переправились через реку Саар и после непродолжительного ожесточенного боя захватили Саарбрюккен. Потери французов составили 86 убитыми и ранеными, а пруссаков — 83[2222]. Поле боя посетили Наполеон III и Принц империи. Причем император приветствовал свои войска верхом на лошади. «Наступая, наша армия пересекла границу и вторглась на территорию Пруссии. Луи сейчас получил боевое крещение и сохранил пулю от мушкета, в качестве сувенира… Он был удивительно спокоен на протяжении всего боя»[2223], — телеграфировал Наполеон III императрице Евгении. Это была только часть правды: император, проведя утро в седле, буквально свалился с лошади на руки своего адъютанта. «Ваше величество страдает?» — спросил удивленный офицер. «Я ужасно страдаю, — выдохнул бледный Наполеон III. — Я бы предпочел немного пройтись. От этого мне становится легче»[2224].
Французские газеты ярко расписали этот бой, стойкость армии, полководческие таланты императора и мужество Принца империи, который взял себе на память «пулю Саарбрюккена»[2225]. Пресса назвала победу великой и призвала двигаться дальше на Берлин. Париж ликовал!
Однако настоящая война еще и не начиналась. К французской границе уже грозно двигались колонны германских армий. Продолжая теряться в догадках о возможностях и планах противника, французское командование приостановило все боевые действия. К началу августа французская армия была растянута тонкой линией на всем протяжении франко-германской границы. Этим и решили воспользоваться немцы.
4 августа 1870 года части Третьей немецкой армии перешли границу у города Вейсенбурга и разгромили французскую дивизию Абеля Дуэ[2226]. Началось вторжение в Лотарингию и Эльзас. Получив сообщение о поражении в Вейсенбурге, генерал Фроссар начал спешно отводить войска из Саарбрюккена обратно на территорию Франции. Однако на следующий день его корпус был атакован двумя германскими армиями у Шпихерна и после тяжелого многочасового боя разгромлен[2227]. В это же время восточнее, у Фрёшвилле — Вёрта, войска маршала Мак-Магона также неудачно сражались против армии Фридриха Вильгельма. Французы потерпели сокрушительное поражение и стремительно отступили вглубь страны[2228].
Отрывистые сообщения о переходе германских войск в наступление и нескольких сражениях, развернувшихся вдоль границы, дезориентировали французское командование. Император требовал от подчиненных доложить ему полную и ясную картину происходившего. Однако толком никто ничего не знал. Через несколько часов стало понятно, что Фроссар потерпел поражение у Шпихерна.
В ночь с 6 на 7 августа Наполеон III приказал подготовить поезд для своего отъезда в Сент-Авольд, чтобы совместно с маршалом Базеном подготовить план наступления на пруссаков[2229]. Однако телеграмма от маршала Мак-Магона, пришедшая вечером 7 августа, в которой сообщалось о тяжелом поражении у Фрёшвилле-Вёрта и отступлении остатков его армии на запад, окончательно подтвердила, что приграничное сражение французами проиграно. Началось вторжение немцев во Францию.
Париж был в состоянии возбуждения. 6 августа в столице распространились ложные слухи о большой победе Мак-Магона над Фридрихом Вильгельмом, что вылилось вначале в празднества, а после дезавуирования этих слухов и поступления информации об отступлении Фроссара — в массовые недовольные выступления против правительства[2230].
7 августа 1870 года императрица Евгения получила телеграмму от Наполеона III, в которой говорилось, что армия потерпела двойное поражение у Фрёшвилле и Шпихерна. Император убеждал ее объявить в стране осадное положение и готовиться к защите Парижа[2231]. К вечеру 7 августа Евгения вернулась в Париж из Сен-Клу, чтобы на месте контролировать ситуацию в городе, и телеграфировала Наполеону III с просьбой предпринять что-нибудь для отражения прусского наступления[2232].
Императрица отклонила предложение Оливье об аресте всех оппозиционных депутатов и закрытии газет. Она также настояла, вопреки мнению главы правительства, на созыве обеих палат парламента[2233]. Кроме того, отказалась сделать генерала Трошю военным министром. В Париже и столичном регионе было объявлено осадное положение. Императрица обратилась с воззванием к народу[2234].
Французы!
Начало войны было не в нашу пользу, мы потерпели поражение. Так не дрогнем же перед невзгодами и попытаемся исправить положение. Соберемся в одну партию, партию Франции, под одно знамя — знамя национальной чести! Верная своему долгу, я буду в первых рядах там, где угрожает опасность, чтобы защитить знамя Франции! Я призываю всех добропорядочных граждан соблюдать порядок. Устраивать беспорядки — это значит вступить в сговор с нашими врагами.
Ближайшему окружению Евгения говорила о необходимости энергичной и решительной борьбы. Она намеревалась защищать Париж и одновременно в Туре организовать второе правительство, которое должно будет взять на себя защиту юга страны.
9 августа 1870 года открылось чрезвычайное заседание Законодательного корпуса, оппозиционные депутаты потребовали отставки правительства и смены военного командования. Обсуждение носило исключительно бурный характер. Предложение было отклонено большинством депутатского корпуса. На работу депутатов накладывали отпечаток радикальные настроения населения Парижа, поскольку заседание происходило параллельно с многочисленными манифестациями, участники которых требовали отставки правительства.
Под влиянием этих событий вечером 9 августа 1870 года Оливье подал в отставку. Новым главой правительства (и одновременно военным министром) был назначен генерал Шарль Кузен-Монтобан, граф де Паликао[2235]. Генерал был одним из героев войны в Китае в 1860 году, и императрица полагала, что в такой ситуации его авторитет сможет сцементировать общество на борьбу с внешним врагом.
Тем временем в главной французской ставке в Меце царила полная неопределенность. Как это ни удивительно, но болезненные поражения 6 августа не привели ни к консолидации командования, ни к решительным шагам по организованному отводу войск из Лотарингии-Эльзаса, формированию резервов, выстраиванию эффективной оборонительной линии и т. д. Главнокомандующий то принимал решения, то отменял их. 6 августа он собирался срочно ехать в Сент-Авольд для организации контрнаступления, 7 августа — в Шалон для сбора резервной армии, 9 августа — в Париж для организации обороны столицы и формирования новых корпусов. При этом ни одно из решений не было реализовано.