Эльзасцы! Вам выпала честь быть первыми, кто сверг власть раба Священного союза, который ежедневно ставил под угрозу наше будущее как цивилизованного народа. Правительство Луи Филиппа особенно ненавидело вас, жителей Страсбурга, потому что они ненавидели все, что было великим, благородным и национальным. Они ударили по вашей чести, когда уничтожили ваши легионы, нанесли ущерб вашим интересам, когда повысили импортные пошлины и разрешили установить иностранные таможни, парализующие вашу торговлю. Жители Страсбурга! Вы положили руки на свои раны. Вы призвали меня встать рядом с вами, чтобы мы могли вместе победить или умереть за дело народа. Под вашим руководством и руководством солдат я наконец-то, после долгого изгнания, ступаю на священную землю родной страны. Спасибо вам! Эльзасцы, мое имя — это флаг, который должен возвратить вашу великую память, и вы должны знать, что этот флаг несгибаем перед фракциями и иностранцами и склоняется только перед величием народа. Честь, страна, свобода — вот наша движущая сила и наша цель. В 1830 году Париж показал нам, как следует свергать нечестивое правительство. Давайте, в свою очередь, покажем ему, как утверждается свобода великого народа. Жители Страсбурга! Завтра мы пойдем на Париж, чтобы очистить столицу от предателей и угнетателей. Организовывайте свои национальные батальоны, вызывающие испуг у непопулярного правительства. Охраняйте в наше отсутствие ваш город, бульвар независимости Франции, который сегодня является колыбелью возрождения. Пусть в ваших стенах царит порядок и мир, пусть добрый гений Франции вместе с вами смотрит с ваших бастионов. Эльзасцы! С великим народом возможны великие свершения. Моя вера во французский народ безгранична!
Солдаты! Пришло время возвратить вашу древнюю славу. Созданные для славы, вы меньше других можете терпеть позорную роль, которую вас заставляют исполнять. Правительство, предающее наши гражданские интересы, также марает нашу воинскую честь.
Засранцы! Неужели они думают, что племя героев Арколи, Аустерлица и Ваграма иссякло?! Вот! Лев Ватерлоо продолжает стоять на наших границах. Вот! Юненг разрушен. Вот! Школа 1815 года не признана. Вот! Почетный Легион дождем проливается над авантюристами и отказан храбрейшим. Вот! Наш флаг не развевается над теми местами, где наше оружие торжествовало! Короче, везде измена, трусость, чуждое влияние и громкие призывы ко мне: давайте изгоним варваров из Капитолия! Солдаты! Вернем орлов, которых мы носили в великие времена. Враги Франции не могут терпеть их вида. Избавим страну от предателей и угнетателей, защитим права народа, защитим Францию и ее союзников от вторжения — вот путь, куда призывает вас честь! В этом ваша возвышенная миссия! Французские солдаты! Каким бы ни было ваше прошлое, приходите и становитесь под возрожденным триколором, символом ваших интересов и вашей славы. Разделенная страна, преданная свобода, страдающее человечество, слава в печали рассчитывают на вас. Вы будете вровень с судьбами, которые помогут вам. Солдаты Республики! Солдаты Империи! Пусть мое имя пробудит в вас старый пыл. И вы, молодые солдаты, родившиеся, как и я, под звуки орудий Ваграма, помните, что вы дети солдат Великой армии. Солнце сотен побед сияло над нашими колыбелями. Пусть наши славные поступки или наша смерть будут достойны нашего рождения. С небес великая тень Наполеона будет направлять наше оружие и, удовлетворенная нашими усилиями, скажет: «Они были достойны их отцов». Да здравствует Франция! Да здравствует Свобода!
Затем он написал два письма Гортензии, в одном из них сообщал, что восстание закончилось успехом, а во втором — потерпело неудачу[300]. Какое послать письмо, зависело от результатов восстания.
В 4.30 утра воскресенья, 30 октября 1836 года, все конспираторы (за исключением Гордон) покинули дом на улице Фонтен. Совсем недавно прошел снег. Мерцавшие огни города отблеском отражались на снегу, который покрыл землю. Отряд заговорщиков разделился. Одни направились к дому генерала Вуароля и главы полиции, другие на телеграфную станцию, чтобы отпечатать обращения, подготовленные племянником бывшего императора.
Луи Наполеон вместе с полковником Водре пошел к аустерлицким казармам в южной части города, где располагался 4-й артиллерийский полк, которым командовал Водре. Луи Наполеон был одет в форму артиллерийского полковника, с треуголкой Наполеона I на голове и орденом Почетного легиона на груди. Водре был одет в генеральскую форму.
В 5 часов утра Водре построил свой полк во внутреннем дворе казарм, обратился к солдатам с речью и сообщил, что по всей Франции прокатилась волна восстаний и началась революция. В этот момент на плацу появился Луи Наполеон. Полковник представил его войскам и призвал солдат присоединиться к революции и поддержать племянника великого императора[301]. Расчет был точен. В этом полку когда-то начинал свою службу молодым лейтенантом Наполеон Бонапарт, и этот же полк поддержал императора в 1815 году.
Луи Наполеон развернул триколор и поднял вверх императорского орла. Воздух казарм огласился громогласными криками «Vive l’Empereur!», и весь полк с воодушевлением присоединился к своим офицерам. Луи Наполеон во главе полка направился к центру города.
К этому времени на улицах уже появились горожане — кто по делам, а кто привлеченный шумом на улице. Увидев проходивший возбужденный полк во главе с полковником и осведомившись, в чем дело, многие стали кричать вслед солдатам: «Да здравствует Император! Да здравствует Свобода!» Некоторые бонапартисты истошно завопили: «Да здравствует Наполеон III!»
Граждане-республиканцы попытались организовать собственную демонстрацию с криками «Да здравствует Президент Республики!».
От полка отделилось несколько отрядов, которые направились в казармы 3-го артиллерийского полка и бригаду понтонеров. Однако, как пишет Ридли, если бы Луи Наполеон имел опыт организации военных переворотов, то он немедля сам направился бы в казармы 3-го артиллерийского полка. С этим полком можно было бы завладеть 150 орудиями и сразу решить ситуацию с противостоянием других частей в свою пользу. При помощи орудий племянник императора получил бы полный контроль над всем городом[302].
Луи Наполеон отверг эти предложения, поскольку не хотел вооруженного противостояния и не был намерен предъявлять угрозы гарнизону и жителям Страсбурга. Он стремился получить поддержку силой убеждения. Вместо этого Луи Наполеон направился в дом генерала Вуароля, где Паркен и другие заговорщики безрезультатно пытались убедить генерала присоединиться к ним. Когда Вуароль в очередной раз отказался и в ответ на слова Луи Наполеона о восстании отдал приказ его арестовать, заговорщики поместили генерала в отдельную комнату под замок[303]. В этой комнате был выход на лестницу, чего мятежники не заметили. Оставшись один, генерал быстро воспользовался лестницей и покинул дом.
Тем временем племянник императора направился к казармам 46-го пехотного полка. Тут, как полагает Ридли, Луи Наполеон совершил еще одну ошибку. Вместо того чтобы войти в казармы в сопровождении всей возбужденной массы солдат 4-го полка и тем самым убедить пехотинцев, что переворот проходит успешно, он вошел лишь с несколькими своими сторонниками[304]. Как только Луи Наполеон стал говорить, по толпе собравшихся пехотинцев пронесся недовольный гул. Командир пехотинцев полковник Тайлонди крикнул: «Солдаты, вас обманули!» Другой офицер добавил: «Человек, которого вам представляют как наследника императора, всего лишь переодетый актер — он просто племянник полковника Водре»[305]. Обступившие пехотинцы закричали: «Vive le Roi!»
Тайлонди приказал тут же арестовать Луи Наполеона и тех, кто был с ним рядом[306]. Небольшая группа заговорщиков отступила к стене казармы. Луи Наполеон, убежденный, что не должна быть пролита кровь французов, запретил своим сторонникам пользоваться оружием. Один из них, Паркен, пустил в ход кулаки, и теперь они кровоточили.
— Вы ранены, — сказал Луи Наполеон, — Вы пролили кровь за меня.
— Лучше бы у меня не было ни капли крови, — ответил Паркен. — Я бы предпочел, чтобы вы оказались в безопасности, рядом с королевой в Арененберге.
— Нас расстреляют, но мы умрем благородно, — заявил Луи Наполеон[307].
Какие-то рабочие забрались на стену и стали швырять камни. Луи Наполеон и остальные заговорщики сдались. К 8.30 переворот провалился. Были арестованы все участники мятежа, за исключением Персиньи, который, переодевшись в гражданскую одежду, бежал в Кель на другой стороне Рейна.
О подробностях мятежа и его подавлении в Париже узнали только к утру 1 ноября[308]. Несколько часов король и члены правительства были в полном неведении относительно реального положения дел в Страсбурге. Обрывочная информация только усугубляла ситуацию. Приезд де Франковиля с официальным рапортом Вуароля несколько успокоил короля и министров[309]. Но неизбежно встал вопрос: что делать дальше?
Тем временем в общей суматохе, по ошибке, в Арененберг было направлено письмо Луи Наполеона с информацией об успехе восстания[310]. Только сейчас Гортензия и домочадцы поняли, куда поехал молодой принц. Несколько часов они полагали, что авантюра Луи Наполеона удалась, но вскоре появился Персиньи, и в газетах поместили сообщения о провале мятежа и аресте его участников.