Они добрались до Сен-Квентина, где Телен пошел покупать билеты на места в дилижансе, отправлявшемся в Валансьен. Пока слуга договаривался, Луи Наполеон боковыми улицами добрался до дороги на Камбре и остановился в ожидании Телена с дилижансом. Ждать пришлось довольно долго — Телена все не было. Нервы были на пределе. Не выдержав, Луи Наполеон остановил одну из проезжавших карет и поинтересовался у извозчика и пассажира, не видели ли они дилижанс на Валансьен. Те ответили, что нет. К своему удивлению и ужасу, Луи Наполеон обнаружил, что разговаривает с прокурором Сен-Квентина[516]. Однако все обошлось.
Через некоторое время появился долгожданный дилижанс. На нем заговорщики быстро добрались до Валансьена. Часы показывали 14.15. Перед посадкой в поезд на Брюссель беглец и его слуга должны были пройти пограничный контроль. К счастью для Луи Наполеона и Телена, пограничники отнеслись к исполнению своих обязанностей формально, и фальшивого паспорта слуги оказалось достаточно, чтобы обоих без проблем пропустили на платформу вокзала.
До отправления поезда пришлось ждать еще час с четвертью. На вокзале было много жандармов, и возможны были всякие неожиданности. Хотя до Бельгии оставалось меньше пятнадцати километров и спасение уже было близко, процесс ожидания заставлял нервничать. Сгорая от нетерпения, Луи Наполеон даже высказал идею нанять карету и на ней отправиться в Бельгию. Правда, от нее тут же отказались, поскольку после введения в строй железнодорожного сообщения между двумя странами проезд границы в карете мог бы вызвать подозрения.
Внезапно к Телену подошел человек и поздоровался с ним по имени. Это был жандарм из города Ам, одетый в штатское. Оказывается, он в этот день не работал и поехал в Валансьен по личным делам. Не обращая внимания на Луи Наполеона, жандарм поинтересовался у Телена, что он здесь делает и здоров ли принц Луи Наполеон. Телен не растерялся и ответил, что больше не находится на службе у принца, а устроился на работу в компанию Северной железной дороги в Валансьене[517]. Попрощавшись, жандарм ушел. Озираясь, заговорщики остались ждать поезда.
Тем временем в замке Ам все складывалось удачно. После обеда, как и было заведено, к Луи Наполеону решил заглянуть Демарль. Его встретил доктор Конно и сказал, что принцу нездоровится и он в постели. Комендант не стал настаивать на посещении больного и, попросив доктора передать принцу пожелание хорошего самочувствия, выразил уверенность, что Луи Наполеон присоединится к вечерней игре в карты[518]. Не дождавшись вечером принца, комендант опять появился у дверей камеры Луи Наполеона и, не дослушав очередные объяснения Конно, вошел внутрь. Обнаружив, что заключенного в камере нет, не стал поднимать шума и срочно организовывать поиски беглеца. Демарль составил отчет о происшествии и отправил нарочных с этим документом в Париж и Амьен[519]. Но и после этого он не стал предпринимать каких-либо действий, за исключением взятия под стражу доктора Конно[520].
Брюссельский поезд прибыл на вокзал Валансьена точно по расписанию, в четыре часа дня. Облегченно вдохнув, заговорщики устроились в вагоне и через полчаса пересекли границу.
Оказавшись в Брюсселе, Луи Наполеон и Телен решили не задерживаться в столице Бельгии. Они здраво рассудили, что поскольку между двумя государствами действовал договор о выдаче преступников, то опасность быть задержанными и выданными французским властям остается. Через несколько часов беглецы отправились на побережье, в Остенде. Там они купили билеты на корабль, отправлявшийся в Великобританию. Морское путешествие прошло без происшествий, и вечером в среду, 27 мая 1846 года, Луи Наполеон и Телен прибыли в Лондон.
Луи Наполеон и его слуга поселились в Brunswick Hotel наJermyn Street. Около гостиницы Луи Наполеон неожиданно столкнулся с лордом Малмсбери, который направлялся на званый ужин к герцогу Бофорту в Гамильтон-хаус[521]. Лорд Малмсбери был поражен, увидев перед собой Луи Наполеона. Буквально несколько месяцев назад он посетил его в замке Ам и искренне полагал, что не скоро опять сможет повидаться с осужденным принцем. Луи Наполеон рассеял изумление британца, поведав ему о своем успешном бегстве из мест заключения. В свою очередь, когда заговорил англичанин, наступило время удивляться уже Луи Наполеону: оказывается, никто в Лондоне, включая сотрудников французского посольства, не слышал о каком-либо побеге «государственного преступника» из замка Ам[522].
По словам Ридли, «Малмсбери отправился в Гамильтон-хаус, где за ужином должен был сидеть напротив графа де Ноай, атташе французского посольства. Когда уже садились за стол, Малмсбери спросил у Ноая: „Вы его видели?“ — „Кого?“ — ответил француз. „Луи Наполеона, — сказал Малмсбери, — он в Лондоне, только что сбежал“. Как позже отметил в своем дневнике Малмсбери: „Де Ноай одним движением сбросил руку дамы, которая держала его, и в один прыжок скрылся из зала… Я никогда не видел, чтобы человек выглядел так напуганно“. Эта история Малмсбери стала хитом сезона»[523].
Глава 7Принц Луи Наполеон
В конце мая 1846 года Луи Наполеон снова оказался в столице Великобритании. На следующий день после прибытия в Лондон он написал письмо во французское посольство, в котором сообщал, что совершил побег с единственной целью повидаться со своим умиравшим отцом и не собирается участвовать в политике или нарушать спокойствие в Европе[524]. Аналогичные письма принц послал в адрес премьер-министра Великобритании сэра Роберта Пиля и министра иностранных дел лорда Джорджа Абердина[525].
И действительно, слова беглого принца не разошлись с делом. Он предпринял энергичные меры, чтобы отправиться к отцу в Италию. Однако сразу же столкнулся с огромными препятствиями — Бельгия и Австрия отказали в выдаче транзитной визы[526]. На совещании представителей посольств великих держав, которые располагались в Лондоне, было принято решение полностью исключить всяческие контакты с «преступником» и игнорировать его обращения[527]. Более того, бельгийские власти предупредили, что в случае появления Луи Наполеона на территории королевства он будет задержан и передан французским властям[528]. Поскольку бельгийский король Леопольд I был женат на дочери французского короля Луи Филиппа, Луизе Марии Орлеанской, сомнений в том, что бельгийцы исполнят свою угрозу, не было. Ситуацию дополнительно усугубило то обстоятельство, что великий герцог Тосканы Леопольд II категорично заявил о нежелательности пребывания беглого принца на территории герцогства[529].
Через два месяца хлопоты по поездке в Италию оказались напрасными. В Лондон пришло сообщение, что с 24 на 25 июля 1846 года 67-летний Луи Бонапарт скончался от инсульта. С этого момента в глазах всех бонапартистов права на императорскую корону полностью перешли к Луи Наполеону.
Новость о смерти отца стала очередным испытанием для Луи Наполеона, которое он тяжело переживал. Ему так и не удалось его увидеть. Осталось только несколько писем, какими они успели обменяться. Теперь Луи Наполеону не к кому было обращаться за советом, не от кого получать письма со словами одобрения и поддержки и чувствовать заботу. Однако также не было нужды перед кем-либо отчитываться и выслушивать в свой адрес гневные и раздраженные тирады. Самых близких людей больше не было рядом, и чувство одиночества становилось полноправным хозяином в душе и мыслях.
Несмотря на то что отец и сын не видели друг друга более пятнадцати лет, последние месяцы жизни и смерть Луи Бонапарта окончательно примирили его с Луи Наполеоном. Свою привязанность и любовь Луи Бонапарт доказал тем, что объявил Луи Наполеона «единственным сыном, который остается для меня»[530], и завещал ему наследство. В собственность принца перешли исторические реликвии «Императора Наполеона», дом во Флоренции, денежные средства в банке (около 1,2 миллиона франков) и земельные угодья, приносившие 60 тысяч франков годового дохода[531].
В это же время из Италии пришла еще одна новость, которая привлекла всеобщее внимание. Вместо умершего 1 июня 1846 года папы Григория XVI новым папой (под именем Пий IX) был избран 54-летний епископ Джованни Мария Мастаи де Ферретти. Новый папа пользовался репутацией либерала, а его избрание было встречено с воодушевлением всеми сторонниками реформ. Однако никто не мог и предположить, к каким последствиям приведет вступление нового папы в руководство католической церковью. В первый же месяц своего пребывания на троне он амнистировал более тысячи политических заключенных и изгнанников[532]. Через несколько недель по инициативе папы был устроен праздник в садах на Квиринале для лиц обоих полов.
Пий IX начал активно поощрять разработку планов строительства железных дорог, столь ненавистных его предшественнику, и устройство газового освещения на римских улицах, а также отменил цензуру и обеспечил полную свободу печати[533]. Началась реформа таможенных тарифов, в результате чего были достигнуты принципиальные