договоренности о создании таможенного союза между Папской областью, Пьемонтом и Тосканой. В правительство Папской области были введены миряне. Последовала отмена нелепого закона папы Льва XII, обязывавшего иудеев посещать христианские проповеди раз в неделю, а также были расширены права местных властей. Еще бóльшую реакцию сторонников реформ вызвала нота протеста папы, направленная австрийскому канцлеру князю Меттерниху, связанная с занятием австрийскими войсками города Феррары[534]. Эти шаги главы католической церкви вызвали восторг во всех слоях общества, процесс либерализации на полуострове и объединения Италии в единое государство начал ассоциироваться с именем папы Пия IX и Папской областью.
Несмотря на смерть отца, первые месяцы жизни в Лондоне были для Луи Наполеона, по понятным причинам, весьма приятными. Он встретился со своими старыми друзьями и знакомыми: Бенджамином Дизраэли, Чарльзом Диккенсом, лордом Генри Палмерстоном, лордом Генри Брумом, лордом Арчибальдом Монтгомери, графом Альфредом д’Орсе, Маргаритой Гардинер (графиней Блессингтон) и другими. Стал завсегдатаем нескольких модных лондонских клубов: The Army and Navy Club, The Junior United Services Club, The Athenaeum и др. Посещал светские мероприятия, деловые и званые обеды и ужины, театральные постановки.
Британский высший свет снова принял его. Несколько загадочный, авантюрного склада принц пользовался большой популярностью. Английские газеты с удовольствием отводили места на своих полосах для описания светских мероприятий с участием бывшего узника замка Ам.
При этом вести блестящую жизнь в стиле высшего английского общества наподобие той, какой он наслаждался шесть-семь лет назад, Луи Наполеон уже не мог. Этому было простое объяснение: принц лишился львиной доли своих накоплений и доходов. К этому времени уже были распроданы поместье Арененберг и замок Готтлибен, исторические реликвии и ценности, бóльшая часть произведений искусств и ценных бумаг. Расточительный образ жизни и политические авантюры истощили материальные возможности племянника императора Наполеона.
Жарким летом 1846 года Луи Наполеон вместе с кузеном, Наполеоном Жозефом (Плон-Плоном), отправился на воды в городок Бат. Вначале они заняли самый лучший и дорогой номер люкс в Pulteney’s Hotel, но вскоре принц любезно отдал его маркизе Анжлси, чей муж потерял ногу в сражении при Ватерлоо. По словам Луи Наполеона, «это привилегия — оказать услугу жене столь выдающегося солдата»[535]. Анжлси была весьма признательна, и между ее семейством и принцем установились дружеские отношения.
В сентябре 1846 года к Луи Наполеону и Наполеону Жозефу в Бат на несколько дней присоединилась Корну с супругом. Они с удовольствием провели время, в том числе в путешествиях по графствам юго-западной Англии.
В октябре того же года Луи Наполеон обосновался в курортном Брайтоне. Здесь он наслаждался спокойствием и уютом, морским пейзажем и воздухом, а также возобновил свои длительные конные прогулки[536]. Время от времени посещал местный театр и общался с представителями высшего света, которые отдыхали на побережье.
Как и положено, героическую и загадочную фигуру 38-летнего принца постоянно окружало множество слухов, в том числе о его отношениях с женщинами. И не раз пересуды общества практически подводили его под венец вместе с той или иной представительницей какого-нибудь известного рода. При этом от глаз близко знавших его английских знакомых не скрылось, что принц заметно изменился физически и эмоционально. По мнению лорда Малмсбери, «его выражение стало более озабоченным, а плечи ссутулились»[537].
Тем временем засушливые лето и осень 1846 года сказались на экономике многих стран Европы. Неурожай основных сельскохозяйственных культур привел к тому, что за несколько месяцев взлетели цены на пшеницу, картофель, кукурузу, бобовые. Во Франции урожай 1845 года был приблизительно на 30 % меньше, чем годом ранее[538]. С осени 1846 года, когда неурожай оказался еще более значительным, хлебные цены, не превышавшие 22 франка за один гектолитр пшеницы, стали резко расти, и в конце мая 1847 года гектолитр пшеницы стоил в среднем 38 франков, а в отдельных районах — более 50 франков[539]. В историю страны 1847 год вошел под названием «года дорогого хлеба».
В дождливый 1845 и засушливый 1846 годы Франция претерпела и другие невзгоды: болезнь виноградников осенью 1845 года, недород шелковых коконов в метрополии и в колониях, недород чечевицы, бобов, гороха[540]. В Ирландии неурожай картофеля привел к голоду, что впервые, вопреки всем проповедям сторонников свободного рынка, ужаснуло британское общество. В Англии неблагоприятные погодные условия также сказались на сельском хозяйстве. Росли цены на продовольствие, снижались потребление и спрос на промышленную продукцию. Как следствие, замедлился рост промышленного производства и внешнеторгового оборота.
В ноябре 1846 года отдохнувший и посвежевший Луи Наполеон вернулся в Лондон. В начале 1847 года он снял небольшой кирпичный дом на King Street, недалеко от Piccadilly. Как говорит Страус-Шом: «Этот довольно скромный, за небольшую плату кирпичный дом на King Street отражал его новые, значительно сократившиеся материальные возможности: только секретарь, Телен, повар и пара горничных, а не прежние двадцать человек, которых он держал в Carlton Gardens, и более трезвый взгляд на ситуацию. Вскоре к нему присоединился его ближайший компаньон Анри Конно, освобожденный из Ама»[541]. Правда, от богемной атмосферы, царившей в большом доме на Carlton Terrace, остались только воспоминания. И все же он был счастлив, о чем и написал в начале февраля 1847 года своему другу Вильяру: «Я переселился за последние две недели в мой новый дом и впервые за семь лет наслаждаюсь удовольствием жить под собственной крышей»[542].
Каждый вечер принц прогуливался до St James’s Square, где с удовольствием играл в вист со своим старым приятелем Монтгомери, лордом Эглинтоном. По его приглашению Луи Наполеон на несколько дней приехал в замок Эглинтон в Шотландии, в котором не был с 1839 года, когда принял участие в знаменитом рыцарском турнире. Кроме того, принц посетил живописнейшие места северо-западной Шотландии — озера Лох-Ломонд и Лох-Кэтрин, а также лесные массивы Троссаха и очаровательный замок Дамбартон. Ненадолго посетил также Северную Ирландию[543]. Несколько дней вместе с герцогом Уильямом Гамильтоном, который был женат на Марии Амелии Баденской, дочери Стефании де Богарне, провел в средневековом замке Бродик на острове Арран[544]. Побывал в Лондондерри, в парке Виньярд, в графстве Дарем и нанес визит дантисту принца-регента Сэмюэлю Картрайту в Найзель, возле Севенокса[545].
Луи Наполеону понравились идиллически умиротворенная, спокойная атмосфера сельской Шотландии, отношения между дворянством и крестьянами, дружеское расположение, которое ему неизменно оказывали местные жители. Открытый и искренний характер шотландцев ему чрезвычайно импонировал.
У большинства британцев принц вызывал приятное впечатление. Его манера общения и поведения вполне вписывалась в британскую культуру, хотя некоторые суждения удивляли своей категоричностью. Не было также единства мнений относительно его политических взглядов. Например, как-то, находясь в гостях у участника знаменитого сражения при Ватерлоо полковника Дамера в Дорчестере, Луи Наполеон имел продолжительную беседу о политике с лордом Алванли, одним из генералов герцога Веллингтона. В ходе разговора принц поведал лорду, что будет делать, когда станет императором. Дамер, присутствовавший при этом, подумал, что Луи Наполеон очень «воспитанный» человек и имеет «тысячу хороших и приятных качеств», но, как он позднее сказал лорду, «в части политики, мой дорогой Алванли, он такой же чокнутый, как торговец шляпами»[546].
А в редакции газеты The Times, например, придерживались иной точки зрения. Однажды вечером журналист Форбс Кэмпбелл пригласил Луи Наполеона в офис издания, чтобы показать, как готовится выпуск газеты на следующий день. Один из коллег Кэмпбелла позднее сказал, что с удивлением обнаружил, как серьезно Луи Наполеон говорил о политике и не был, как им сообщили, «легкомысленным человеком развлечений»[547].
Сотрудники The Times, может быть, были и правы, но летом 1847 года Луи Наполеон, как и весь высший свет Британии, был полностью во власти развлечений, а точнее театрального искусства. Этот год ознаменовался тем, что в Лондоне с ошеломляющим успехом шли оперные, балетные и театральные постановки, в главных партиях выступали такие мировые знаменитости, как шведская оперная дива Женни Линд; проводившая последний сезон в своей блистательной карьере итальянская балерина Мария Тальони, а также ее молодые соперницы Карлотта Гризи, Фанни Черрито, Каролина Розати, замечательные французские актрисы Полин-Виржини Дежазе и Роз Шери. Хорошо знакомые постановки — «Сомнамбула», «Норма», «Эрнани», «Свадьба Фигаро», «Роберт-Дьявол» — чередовались с премьерами, а все театральное действо настолько заворожило публику, что постоянными зрителями лондонских театров в тот год стали королева Виктория и ее супруг принц Альберт.