Законодательная сессия, открывшаяся 28 декабря 1847 года, проходила в бурной обстановке. Речи ораторов оппозиции изобличали правительство в продажности, расточительности, предательстве национальных интересов. Через несколько дней в своем выступлении депутат-либерал Алексис де Токвиль прямо заявил о неизбежности революции. По его словам, она должна произойти вследствие изношенности режима, консерватизма власти предержащей, недовольства сторонников всеобщего голосования, обнищания народа и возвращения сознания рабочих к идеям революции[563]. Правительство Луи Филиппа всячески пыталось отбиться от нападок оппозиции, в том числе используя репрессивный аппарат. Предстоявший 1848 год обещал быть во Франции весьма жарким.
Для Луи Наполеона 1847 год был в целом удачным, и он в приподнятом настроении с удовольствием принял приглашение семейства Анжлси провести Рождество в их живописном загородном доме в Бодесерте в Стаффордшире. Маркизы Анжлси славились своим гостеприимством, и к ним постоянно приезжали друзья и знакомые. Луи Наполеон на несколько дней оказался в уютной семейной обстановке. Дни проходили в беседах, прогулках по замечательному местному парку, за игрой на пианино и карточным столом.
На хозяев и всех гостей Луи Наполеон произвел самое приятное впечатление. Впоследствии они единодушно говорили, что он был «всегда вежливым»[564]. Луи Наполеон также наслаждался обществом добрых людей, в том числе привлекательных женщин. В числе гостей в Бодесерте была красивая графиня Десарт, и когда кто-то спросил Луи Наполеона, как ему понравился дом, он ответил, обратившись к графине: «Мне очень нравится Бодесерт, но еще больше красивая Десарт»[565].
Наступил новый, 1848 год, и никто в Бодесерте не мог и представить, что этот год станет одним из важнейших в истории континента, а Луи Наполеон станет хозяином Елисейского дворца в Париже и руководителем Франции.
Глава 81848 год. Гражданин Луи Наполеон
В начале января 1848 года восстало население города Палермо (остров Сицилия) против бурбонского правительства неаполитанского короля Фердинанда II. Вскоре остров отделился от остальной части королевства, и к концу января волнения перекинулись на материк, в том числе в столицу — Неаполь. Под напором революционных событий на юге вспыхнули волнения в герцогстве Тосканском.
29 января 1848 года неаполитанский король Фердинанд II объявил о введении конституции, свободе печати и создании гражданской милиции[566]. Через неделю о введении конституции было объявлено и в герцогстве Тосканском.
О желательности введения конституции в Сардинском (Пьемонтском) королевстве 11 февраля 1848 года заявил король Карл Альберт[567]. Конституция в форме Статута была введена 14 февраля. Королевство Сардиния также приняло решение о введении зелено-бело-красного флага, который уже был символом королевства и впервые появился в 1796 году[568].
Тем временем по Франции эхом разносились отголоски жарких парламентских дискуссий и настойчивых требований изменить ситуацию к лучшему. Оппозиционные газеты требовали перемен. Правительство не шло на уступки и пригрозило решительно подавить любые выступления. Началась волна преследований оппозиционных изданий. При этом на предупреждение о тревожной ситуации и возможных революционных выступлениях Луи Филипп отшутился, что зимой парижане революций не делают[569].
Однако оказалось — делают. Не добившись результатов в стенах парламента, оппозиционные лидеры вернулись к политике проведения банкетов. Новый большой банкет сторонников избирательной реформы в столице, назначенный на 19 января и тогда же запрещенный властями, был перенесен на 22 февраля[570]. Он должен был сопровождаться мирной уличной демонстрацией в защиту свободы собраний. После того как власти заявили, что не допустят ни банкета, ни демонстрации, лидеры оппозиции, хорошо осведомленные о решительном настроении жителей Парижа, решили подчиниться и банкет не проводить.
В ночь с 21 на 22 февраля 1848 года на стенах парижских домов был расклеен указ, запрещавший любые собрания, митинги и шествия. Вопреки этому, с раннего утра вторника, 22 февраля, толпы горожан с пением «Марсельезы» начали стекаться к местам, объявленным сборными пунктами запрещенной демонстрации. Некоторые демонстранты двинулись к королевскому дворцу. Кое-где начались стычки демонстрантов с полицией, а также с правительственными войсками. Наибольшей активностью среди восставших выделялись студенты и рабочие. Появились первые баррикады. Рабочие и студенты приступом взяли оружейные лавки, и в руках демонстрантов появились ружья и пистолеты. День в городе завершался под звуки стрельбы и стук молотков, разбивавших мостовые и возводивших все новые и новые баррикады.
На следующий день стычки и схватки восставших с войсками и полицией продолжали разрастаться. В борьбу вступили участники тайных обществ, число баррикадных бойцов в центре и рабочих предместьях неуклонно увеличивалось. Во второй половине дня в ряде районов Парижа начались полномасштабные боевые действия. В это время батальоны Национальной гвардии стали уклоняться от столкновений с восставшими и проявлять к ним сочувствие. В рядах гвардейцев раздались крики «Да здравствует реформа!» и «Долой Гизо!».
Вечером, с учетом неожиданного поворота дел, король отправил в отставку правительство Гизо и назначил новым главой правительства графа Луи-Матьё Моле, который пользовался репутацией либерального орлеаниста. Король также назначил командующим войсками в столице маршала Тома Робера Бюжо. Маршал ранее уже принимал участие в подавлении народных выступлений, поэтому это новость с негодованием была встречена восставшими.
В то же самое время на бульваре Капуцинок разыгралась кровавая драма: по безоружной колонне демонстрантов, направлявшихся к зданию Министерства иностранных дел, где проживал Гизо, открыло оружейный огонь подразделение, охранявшее министерство. Весть об этом мгновенно распространилась по городу и подлила масла в огонь. Под конец дня некоторые восточные районы города и предместья полностью перешли под контроль восставших.
Утром 24 февраля маршал Бюжо послал войска против восставших, забаррикадировавшихся в восточных кварталах города, но солдаты дрались крайне неохотно. Бóльшая часть Национальной гвардии вышла из повиновения командованию, а некоторые гвардейцы присоединились к восставшим.
Весьма тревожно и неспокойно было всю ночь и все утро в верхах политического олимпа. Началась правительственная лихорадка. Граф Моле отказался встать у руля правительства, следующим сразу же отказавшимся от этой должности стал Тьер, а после него и лидер династической оппозиции О. Барро. Все больше районов города переходили в руки народа. К 11 часам утра был захвачен Пале-Рояль. Тут завязалось настоящее сражение. Луи Филипп показался верхом перед войсками, но, встреченный крайне холодно и повсюду услышав крики «Да здравствует реформа!», вернулся во дворец. Он совершенно пал духом.
В полдень вооруженные отряды восставших начали штурм королевской резиденции — Тюильрийского дворца. Уступая давлению окружающих (в том числе собственных сыновей), король после долгих колебаний отрекся от престола в пользу малолетнего внука — графа Парижского, а его мать, герцогиню Орлеанскую, королевским указом назначили регентшей. После подписания отречения Луи Филипп, переодевшись в костюм парижского буржуа, вместе с бывшей королевой покинул Тюильри через боковой выход, но по пути к карете попал в толпу штурмовавших. Раздались крики, призывавшие расправиться с бывшим монархом. И только благодаря мужественным офицерам кирасирского полка, которые пришли на помощь Луи Филиппу и убедили разгоряченный народ «не брать грех на душу», удалось добраться до кареты и выбраться за пределы Парижа[571].
По пути следования, по воспоминаниям окружающих, бывший монарх в задумчивости повторил несколько раз одну и ту же фразу: «Как Карл X! Как Карл X!»[572]. В конечном итоге король, который восемнадцать лет назад пришел к власти на волне массового воодушевления и поддержки, олицетворявший идеи свободы и либерализма, оказался политическим банкротом, был всеми оставлен и под оскорбительные крики толпы вынужден позорно бежать из столицы. Днем 24 февраля 1848 года вооруженная толпа после яростного штурма захватила Тюильрийский дворец, королевский трон был перенесен на площадь Бастилии и под восторженные крики народа торжественно сожжен на огромном костре.
В те минуты, когда под троном начинал разгораться костер, в узком кругу депутатов и политиков интенсивно шло обсуждение кандидатуры на французский трон и членов нового правительства. Прозвучал призыв поддержать кандидатуру малолетнего графа Парижского на трон, а его матери — в качестве регентши. В газете Le National появился список членов правительства во главе с Альфонсом де Ламартином, составленный буржуазными республиканцами, а в газете Réforme был опубликован список правительства, подготовленный левыми республиканцами. Кое-где послышались голоса в поддержку главы бонапартистской партии Луи Наполеона[573].
В Бурбонском дворце заседала палата депутатов, и монархическое большинство палаты было готово поддержать регентство герцогини Орлеанской. Небольшая группа республиканцев, склонив на свою сторону Ламартина, выступила с предложением создать Временное правительство. Пламенную речь с трибуны произнес Ламартин. Развернулись бурные дебаты. Большинство депутатов продолжали настаивать на сохранении монархического строя. В это время в зал заседания ворвалась вооруженная толпа народа и под крики «Долой палату! Вон бессовестных торгашей! Да здравствует республика!»