Однако Луи Наполеон в конце декабря 1848 года, вопреки мнению своего правительства, отказался отправить войска в Рим. Более того, в начале 1849 года президент тайно проинформировал венский двор, что не собирается вмешиваться во внутренние дела итальянских государств и борьбу между ними и Австрийской империей. Но по мере того как развивались события на Апеннинах, продолжало усиливаться недовольство социалистов и части республиканцев политикой президента и правительства, глава государства не мог, вопреки мнению и ожиданиям французов-католиков и ура-патриотов, безучастно смотреть на Италию. Предстояли выборы в Законодательный корпус, и голоса католиков имели решающее значение.
Тем временем провозглашение Римской республики оказало влияние на положение дел в Тоскане. 31 января 1849 года герцог Тосканы Леопольд II бежал в Гаэту. Собравшееся во Флоренции народное собрание 8 февраля 1849 года низложило Леопольда II и провозгласило в Тоскане «народную власть» в лице триумвирата, в состав которого вошли Мадзини, Гверрацци и Монтанелли[805]. Тоскана фактически стала республикой. Однако формальное провозглашение республики было отложено до созыва Учредительного собрания. Мадзини и его сторонники попытались добиться слияния Римской и Тосканской республик, но потерпели неудачу. Таким образом, в центре полуострова фактически оказались две республики. Венеция продолжала мужественную борьбу с Австрией. Ситуация была более чем неопределенной.
В этих условиях король Сардинии Карл Альберт оказался под мощным влиянием радикалов-демократов, сторонников Мадзини, и, вопреки мнению военных, 12 марта 1849 года расторг перемирие с Австрийской империей и начал боевые действия. Однако пьемонтская армия (75 тысяч человек) не была подготовлена к наступлению. Наученный опытом, Радецкий, имевший уже 100 тысяч человек, не стал ждать наступления пьемонтцев. Он первым перешел в наступление, быстро переправился через реку Тичино близ Павии и обрушился на главные силы Пьемонта у селения Новара. В битве при Новаре (22–23 марта 1849 года) пьемонтская армия была разгромлена и обратилась в бегство.
Карл Альберт был вынужден подписать перемирие, по условиям которого австрийцы занимали часть королевства. При этом сознавая, что народ не простит ему этого поражения, а Австрия будет добиваться тяжелых условий мира для Сардинии, сразу же отрекся от престола в пользу своего сына Виктора Эммануила II и выехал за пределы страны. В этот момент новому королю Сардинии было 29 лет. Получив столь тяжелое наследство, Виктор Эммануил II при дипломатической поддержке Англии и Франции согласился с условиями перемирия и начал переговоры об условиях мирного договора. В ходе переговоров австрийцы не претендовали на какие-либо пьемонтские территории, но потребовали выплатить контрибуцию в размере 230 миллионов лир и отменить либеральную конституцию в Сардинском королевстве[806].
Министр иностранных дел Великобритании лорд Палмерстон предпринял активные усилия, чтобы убедить австрийцев пойти на уступки. Французы поступили аналогично. 29 марта 1849 года Луи Наполеон встретился с австрийским послом бароном Александром Хюбнером и настоятельно попросил австрийцев смягчить условия мирного договора[807]. В конечном итоге австрийцы отказались от своего требования об отмене либеральной конституции и согласились на контрибуцию в 75 миллионов лир.
Однако социалистическая и леворадикальная пресса обвинила президента и правительство в предательстве по отношению к Сардинскому королевству. В обществе преобладало мнение, что Франция утратила свое влияние в Италии. Луи Наполеон и правительство, в свою очередь, утверждали, что им удалось на дипломатических переговорах добиться очень разумных условий для Виктора Эммануила II.
30 марта 1849 года Учредительное собрание рассмотрело вопрос о политике Франции в Италии и выразило мнение, что «если для обеспечения целостности пьемонтской территории и лучшей защиты интересов и чести Франции исполнительная власть сочтет необходимым подкрепить свои переговоры путем частичной и временной оккупации какого-либо пункта Италии, она найдет в Учредительном собрании самое искреннее и самое полное содействие»[808].
16 апреля 1849 года в Учредительном собрании О. Барро объявил, что в целях защиты достоинства и влияния Франции в Италии войска из Марселя и Тулона отправятся в Чивитавеккью и займут Папское государство. Он объяснил, что в ответ на призыв папы о помощи австрийцы уже готовы вторгнуться в Папскую область с севера, а неаполитанские и испанские войска с юга. В этой связи, по словам премьера, Франция не может оставаться в стороне и стать свидетелем победы либо красной революции, либо дикой австрийской контрреволюции в Папском государстве — французы отправятся в Рим с дружеской помощью, чтобы защитить граждан Рима от австрийцев[809]. О. Барро просил парламент поддержать правительство и выделить соответствующие кредиты на военную операцию.
Разгорелись дебаты. Правые и бóльшая часть республиканцев были готовы голосовать за предложение правительства. Но депутаты от социалистов и крайне левых решительно выступили против, обвинив правительство в попытке задушить Римскую республику. В конечном итоге большинством голосов — 395 против 283 — палата проголосовала за финансирование операции французских войск в Италии[810].
26 апреля французский четырнадцатитысячный экспедиционный корпус под командованием генерала Николя Удино (сын наполеоновского маршала Удино) высадился в Чивитавеккье. Сразу же французы разоружили местный гарнизон, наложили запрет на печать, конфисковали купленные во Франции 4 тысячи винтовок. Без промедления началось движение корпуса к Риму. Удино искренне полагал, что население Рима не приемлет радикальную республику и встретит благожелательно французские войска. С учетом этого он приказал не признавать республиканские власти (триумвират и ассамблею), но занять город без применения военной силы — по возможности без единого выстрела[811].
Мадзини и другие руководители республики стремились избежать вооруженного столкновения с войсками республиканской Франции. Они сообщили Удино, что если французы пришли защищать народ Рима от Австрии, то их будут приветствовать в качестве друзей, но они должны располагаться за пределами Рима[812]. Удино не стал раскрывать свой план по свержению Римской республики и восстановлению власти папы, но настаивал, чтобы войти в город, и отказался признать правительство Мадзини.
Однако римляне (в том числе примкнувший к ним Гарибальди со своими легионерами), несмотря на перевес французских войск, решили драться. В распоряжении республиканского правительства было не более четырех тысяч бойцов, в том числе добровольцы из Польши, Германии, Франции и других стран.
Когда французские солдаты вышли из Чивитавеккьи и направились в сторону Рима, то они обнаружили, что на стенах домов в деревнях, которые они проходили, висели плакаты, содержавшие выдержки из новой французской конституции[813], в ней говорилось, что Франция никогда не будет угрожать свободе других народов.
Удино до последнего момента не верил, что римляне будут сражаться, и надеялся быстро войти в город. Однако 30 апреля 1849 года римские части под командованием Гарибальди в ходе ожесточенного боя отбросили французские войска, нанеся при этом им чувствительный урон. В плен попало 400 французских солдат. Удино был вынужден отступить обратно в Чивитавеккью.
Это поражение больно ударило по самолюбию официальных властей. Во Франции было сделано все, чтобы истинная информация о сражении 30 апреля и отступлении войск не получила огласки. Местная пресса даже утверждала, что французы одержали победу и вступили в Рим, а республиканское правительство бежало. Только через несколько дней из сообщений иностранной прессы и частных писем из Италии стала проясняться подлинная картина происшедшего. Но ничего не говорилось о том, что римляне отпустили пленных французских солдат и с заботой ухаживали за ранеными[814].
События в Италии самым непосредственным образом влияли на внутриполитическую борьбу во Франции. Все политические силы накануне выборов в Законодательное собрание, намеченных на 13 мая 1849 года, обратили «Римский вопрос» в свою пользу. И от того, как общество воспринимало их, зависел и последующий расклад сил.
7 мая 1849 года в Учредительном собрании прошли слушания о ситуации в Риме. В ходе дебатов столкнулись разные мнения: от безусловной поддержки действий президента и правительства до однозначного осуждения вмешательства в дела других государств и нарушения конституции. Депутаты от правых и большинство республиканцев говорили о попранной чести Франции в Риме, об угрозе, которая нависла над католическим населением, о неминуемой оккупации Папского государства австрийцами. Они требовали более активных действий в Италии.
Депутаты от левых негодовали. Они говорили об обмане со стороны правительства, о карательной миссии французской армии, о нарушении конституции и преданных идеалах революции. Со стороны Ледрю-Роллена прозвучали угрозы вывести на улицы Парижа недовольных. В целом собрание было настроено воинственно и требовало восстановить власть папы. В принятой депутатами резолюции правительству поручалось «немедленно принять необходимые меры, чтобы итальянская экспедиция не отвлекалась больше от указанной ей цели»[815].
Вместе с тем ход обсуждения в стенах Бурбонского дворца показал, что в стране быстрым ходом идет процесс политической радикализации, а предстоящие выборы станут серьезной проверкой на прочность президента и его правительства.