.
На призыв некоторых своих друзей оказать помощь Венеции Луи Наполеон однозначно ответил в письме Вильяру от 4 июня 1849 года: «Мы должны закончить эту несчастную Римскую эпопею артиллерийским залпом. Сожалею об этом, но что я могу сделать? Я тоже оплакиваю судьбу Венеции»[848].
К августу 1849 года в Венеции подошли к концу запасы продуктов питания. Поддерживать порядок в городе становилось все труднее, резиденцию патриарха в паллацо Кверини-Стампалья разграбили под тем предлогом, что он ратовал за капитуляцию. Прокатились голодные бунты. 22 августа 1849 года начались переговоры о сдаче города. В соответствии с условиями договора, через два дня Д. Манин и сорок его ближайших сторонников отплыли из города в изгнание[849]. Всем подданным Австрийской империи, поднимавшим оружие на австрийцев, также предписывалось покинуть Венецию. К концу августа 1849 года австрийские войска полностью заняли город.
Следствием политики Луи Наполеона в Италии в 1849 году стали, с одной стороны, ненависть леворадикальных сил по всей Европе, вызванная удушением Римской республики и неоказанием помощи итальянцам в борьбе против Австрийской империи, а также размещение французских войск в Риме. С другой стороны, содействие Пьемонту в заключении более мягкого мирного договора с Австрией и распространение республиканских идей на всем Апеннинском полуострове. Приверженность «принципу национальностей» объективно содействовала дальнейшей борьбе итальянцев за национальное освобождение и объединение. Сардинское королевство получило передышку перед новым этапом борьбы с внешним врагом. Поскольку в королевстве сохранилась конституция, Турин оставался символом движения к единению страны. С Сардинией связывали свои чаяния лучшие умы и широкие массы населения полуострова. Франция была гарантом независимости Пьемонта, и этот факт объективно способствовал итальянским патриотам.
Несмотря на всплеск политической борьбы, популярность Луи Наполеона к концу лета — началу осени 1849 года в широких слоях населения возросла. Жаркое лето обернулось вспышкой холеры в столице. Глава государства неоднократно посещал больницы и общался с больными и медицинским персоналом. Это было в новинку для людей. Парижане привыкли, что каждый раз, когда вспыхивали эпидемии, король, его приближенные и аристократы старались быстрее покинуть город и укрыться в своих загородных резиденциях. Когда Луи Наполеон узнал, что некоторые правительственные чиновники покинули свои посты и районы проживания из-за холеры, он их уволил[850].
Поскольку в стране быстро росла железнодорожная сеть, президент мог, в отличие от правителей прошлых эпох, совершать стремительно визиты в провинцию и возвращаться в столицу. Таким образом, за день или два он мог посетить сразу несколько городов, небольших населенных пунктов и пообщаться с большой массой населения.
Летом 1849 года он отправился в поездку по многим городам Центральной и Северной Франции, во многих случаях для того, чтобы выступить на открытии нового участка железной дороги. Этим глава государства удачно пользовался, разъясняя народу различные вопросы внутренней и внешней политики, затрагивая темы, которые волновали местных жителей. Например, в Шартре, где святой Бернард Клервоский в 1146 году призвал ко Второму крестовому походу, а король Генрих IV во время Религиозных войн в 1594 году короновался, Луи Наполеон выступил с проникновенной речью[851], в которой сказал о нравственном величии крестового похода за католическую веру и величии Генриха IV как основателя династии Бурбонов. Король удостоился хвалебных слов за то, что остановил междоусобную войну и примирил католиков и протестантов. Это речь была с восторгом принята верующими и легитимистами.
В Амьене, где Франция в марте 1802 года подписала мирный договор с Англией, президент говорил о своих мирных намерениях в международных делах[852]. Это выступление произвело самое благоприятное впечатление на британское общество.
Следующим пунктом остановки был Ам. Здесь глава государства в окружении Конно, Персиньи и других приближенных присутствовал на официальном обеде и посетил крепость-тюрьму, где когда-то сам содержался. Он побывал в своей старой камере, занятой теперь арабским повстанцем шейхом Бу-Мазой, который был захвачен во время борьбы с французами в Алжире. Луи Наполеон приказал освободить его[853].
В июле — начале августа он посетил Анже, Нант, Блуа, Ренн, Гавр, где на встречу с ним пришли 50 тысяч человек, и Руан. Его приветствовали большие толпы, когда он путешествовал пароходом по Луаре и Сене, по железной дороге и дороге через монархическую Бретань и консервативную Нормандию. Люди кричали «Vive la République!» и «Vive le Président!», но гораздо чаще «Vive Napoleón!» и «Vive l’Empereur!». Кто в своем восхвалении зашел слишком далеко, получили выговоры. Субпрефект в Рамбуйе, который в своем приветственном слове описал поезд Луи Наполеона как «экипаж, несущий Цезаря и его фортуну»[854], был уволен министром внутренних дел. В Руане Луи Наполеон не позволил старому солдату преклонить перед собой колени на том основании, что солдат должен преклонять колени перед Богом или в момент стрельбы по врагу. Мэр, духовенство и председатель торговой палаты были столь же восторженны, как и толпы.
В своих речах они приветствовали Луи Наполеона как человека, который спас Францию от анархии и восстановил папу в Вечном городе. В Блуа местный епископ приветствовал главу государства как избранного Провидением[855].
В поездках Луи Наполеона часто сопровождала и Элизабет Говард. Жители в провинции были наслышаны, что в столице у президента есть красивая иностранка, которая приехала к нему из Англии. Они с нескрываемым интересом посматривали на любовницу главы государства, а для местных чиновников это обстоятельство стало дополнительным источником беспокойства.
Говард вместе со своим сыном и мальчиками Луи Наполеона жила в здании на Rue du Cirque, напротив президентского дворца. Глава государства ежедневно посещал этот дом и не скрывал этого. Его часто видели прогуливавшимся с детьми вокруг Елисейского дворца или проезжавшим в коляске по Елисейским Полям[856]. Говард посещала президентские приемы в его дворце по понедельникам, где собирался ближайший круг Луи Наполеона. Судя по всему, в этот период президент был счастлив, и это чувство было взаимным.
В августе Луи Наполеона все больше стали раздражать действия и высказывания Пия IX. Понтифик принял шаги Французской республики по восстановлению его власти в Риме за должное, но при этом громогласно заявлял, что все беспорядки, происходившие в Италии, были следствием безбожной революции во Франции[857]. Святой престол огласил благодарность за восстановление папской власти, в которой поблагодарил все католические государства Европы за то, что они начали крестовый поход во имя папы. В ней не были упомянуты усилия Франции и ее солдат[858].
Луи Наполеон считал несправедливым такое отношение к стране, которая в одиночку восстановила власть Пия IX и не допустила в Рим войска из Австрии, Неаполя и Испании. 7 августа 1849 года президент приказал генералу Удино вернуться во Францию, а французским войскам оставаться в Риме.
18 августа 1849 года Луи Наполеон написал письмо Нею, который находился с войсками в Риме. В этом послании он еще раз призвал Пия IX провести всеобщую амнистию, создать гражданскую администрацию вместо клерикальной, ввести Кодекс Наполеона и назначить либеральное правительство. Луи Наполеон писал, что был глубоко уязвлен, что не были отмечены победы и жертвы французской армии, поскольку «любое оскорбление нашего флага или формы идет прямо к моему сердцу»[859], и особо отметил следующее[860]:
Французская республика отправляла армию в Рим не для того, чтобы задушить итальянскую свободу. Когда наши армии проходили по Европе, они оставляли за собой, как свидетельства своего пребывания, уничтожение феодальных порядков и ростки свободы. Поэтому нельзя утверждать, что в 1849 году французская армия действовала иным образом и с другими результатами.
Это письмо вызвало несогласие со стороны правительства. Луи Наполеон составил его без консультаций с членами кабинета, и когда через некоторое время озвучил на заседании правительства, то решительный протест против его содержания высказал один из руководителей католической партии и министр образования граф Фаллу. Граф настаивал на том, чтобы оно не было предано огласке[861]. Правительство поддержало министра. Однако через несколько дней в Париже стали активно обсуждать президентское послание, поскольку о его содержании стало известно из зарубежной прессы. В конечном итоге правительство решило опубликовать письмо, что и было сделано 7 сентября в газете Le Moniteur[862]. В знак протеста граф Фаллу подал в отставку. Вслед за отставкой Фаллу последовал всплеск негативной реакции католического сообщества и шквал критики правой прессы.
18 сентября стало известно, что Пий IX проигнорировал пожелания Луи Наполеона о внутриполитических реформах в Папской области и обещал рассмотреть только вопрос о некоторых местных органах власти. При этом опять понтифик отметил «доблестные армии католических держав»