- Хочу! – капризно произнесла Оля. – Но с одним условием. Ты немедленно расскажешь мне подробности открытия Софийского Собора Единого Бога в столице Агабундо. Сначала ты не взял меня туда с собой. Затем отделался общими сведениями. Ты что-то не договариваешь, муженёк!
Андрей пожал плечами, поудобнее расположился на диване в малой гостиной недавно выстроенного, нового княжеского особняка Шейди Хиллс поблизости от Залива Поцелуев и начал свой рассказ...
В назначенный день в столице хорошеющего день ото дня Королевства Агабундо собралось множество влиятельных персон. Империю Белого Волка представляли Королева Анна, Князь Андрей, Княгиня Шарлиз, Трепетная Лань, Дебора и Лесная Птаха. Из бывшего Султаната, а ныне Королевства Берсату пожаловал Король Хебат Первый со своей беременной женой Роей. Ещё год тому назад только сумасшедший мог предположить, что Великий Султан женится на бывшей рабыне, но времена меняются... К изумлению Андрея, на открытие Софийского Собора пожаловала императорская чета Родо-о Бузаси – Император Тараси и Императрица Аика. Как оказалось, их визиту предшествовала короткая, но официальная поездка Короля Фарха в островную Империю. Оставалось только догадываться, какие усилия пришлось приложить немолодому монарху, чтобы развеять сомнения извечных противников в искренности своих намерений. Не иначе, как Высшие силы благоволили ему. Пока позволяло время и здоровье, Фарх торопился не только зарыть топор войны в отношениях с островитянами, но и заключить с ними договор о мире и дружбе. Результат его стараний впечатлил всех. На следующий день после открытия в столице Агабундо Собора Единого Бога соглашение было достигнуто и подписано официально.
Однако этому историческому событию предшествовали мероприятия в самом Софийском Соборе. В день открытия величавого и красивейшего здания Королевства Фарх принял обряд крещения. Обряд проводила первая ученица Белого Волка Дебора, непривычно суровая, но доброжелательная. Пусть Король и старался не подавать вида, крещение не стало для него легкомысленным развлечением. Впрочем, иначе и быть не могло, учитывая серьёзнейшее отношение Фарха к культу Единого Бога и к возможности соединиться Верой с женщиной его мечты – покойной Маркизой Софией. Испытание на физическую и духовную стойкость ему помогли преодолеть друзья – Странник и Ушинди Ва Имани, не оставившие Короля без своей поддержки. Но более всего, на взгляд внимательного наблюдателя, Фарха мотивировал образ Софии в центральном пределе храма. Трагически погибшая Маркиза и ближайшая сподвижница Белого Волка была причислена Патриархом к лику святых несколько месяцев тому назад. В течение обряда Король не сводил глаз с её изображения. После завершения таинства Сестра Дебора поздравила Фарха и дала ему несколько наставлений глаза в глаза, не замечая находящихся поблизости людей.
- Сегодняшний день – не финиш, а старт новой жизни, сын Божий! – говорила она. – Знаю, как непросто было тебе сделать первый шаг повторно...
- Повторно?! – изумился Король Агабундо.
- Твоя покойная бабушка в тайне ото всех возила маленького, любимого внучка в Храм Единого Бога на реке Святица, ныне ставший Патриаршим Собором, и тайно крестила тебя там, – наконец-то заулыбалась Дэбби. – Я прочувствовала забытые тобой детские переживания во время таинства. Бог прощает забывчивых людей, и сегодня тебе удалось сделать сознательный шаг к нему.
- Жаль, что так поздно, – вздохнул Фарх.
- Не время думать о смерти! – коснулась его руки Дебора. – Люди нуждаются в твоих поступках, добрых делах, а значит, жизнь продолжается...
На следующий день в Софийском Соборе состоялось чрезвычайно радостное событие. Сын Трепетной Лани Стерх венчался с родной дочерью Фарха Сильвией, по праву считавшей себя приёмной дочкой Ушинди Ва Имани и Странника. Почти год до этого события Лия пыталась внушить молодому человеку, что бывшая наложница из гарема Султана – не пара сыну Белого Волка, но Стерх остался непреклонным в своём стремлении составить счастье любимой женщины. Непростой характер Сильвии создавал молодому человеку множество проблем, но у него хватило выдержки и ума, чтобы в нужный момент пропускать мимо ушей колкости девушки, чаще поддерживать и даже утешать её. Их союз горячо приветствовал Король, но своевольная Сильвия не прислушивалась к мнению отца несмотря на то, что их отношения значительно потеплели. Зато Лия неоднократно советовалась со Странником и его женой в самых личных вопросах. Однажды она в сердцах бросила Мзурураджи:
- Тебе было достаточно сделать меня своей полноценной рабыней, и никаких вопросов сейчас не возникло бы!
- Отчего же, милая моя девочка? – подмигнул ей Волчий Глаз. – Хозяин может продать, подарить свою собственность...
- После близости со мной, – упрямилась Сильвия, – ты не отдал бы принадлежащую тебе девочку никому на свете!
- Лия, если бы ты могла осознать степень близости, возникшую между вами в те дни, когда Странник не отходил от твоей постели, – вмешалась в разговор Вероника, – ты не стала бы упрекать сейчас своего не родного отца. Вспомни, как он ежедневно мыл всё твоё тело в те долгие дни, когда тебе это было не под силу. Ни один человек на свете, включая твоего будущего мужа, не узнает твои телесные особенности лучше Странника. Но и этого мало, уходившее в небытие сознание несчастной, трагически ослабшей девочки Сильвии так же находилось в руках удочерившего тебя мужчины...
- Простите меня! – Лия содрогнулась и прижалась к Мзурураджи: – Я не перестану любить тебя, папа!
- И я люблю тебя, девочка, – поглаживал её по голове Странник. – Потому и вижу, как вы со Стерхом подходите друг другу, как тебя тянет к нему, несмотря ни на что. Попомни мои слова, скоро ты поймёшь, насколько верным и своевременным является решение сблизиться с ним.
Во время венчания никакие сомнения Сильвию уже не посещали, а сын Трепетной Лани и Белого Волка выглядел абсолютно счастливым человеком. Создание молодой семьи праздновали столь широко, радостно и шумно, что состоявшееся в тот же день венчание Вероники и Странника прошло почти незамеченным эпизодом общего торжества. Собственно, они и не старались привлекать внимание, считая свой обряд очень личным, интимным делом. Впрочем, в какой-то момент Ушинди Ва Имани потеряла самоконтроль и начала светиться от счастья, что не могли не заметить три человека, не отходившие от молодожёнов в течение всей церемонии – духовный пастырь их семьи Дебора и пара свидетелей – Лесная Птаха и Князь Андрей...
- Ах, ты ещё и свидетель венчания Странника! – всплеснула руками Княгиня Ольга. – Родной муж скрыл от меня самое главное!
- Нет, Оленька! – покачал головой Андрей. – Не это главное... На тот момент празднование переместилось в королевский дворец, а множество простого люда, которому очень радовались Фарх и Странник, ещё не допустили внутрь Собора. Короче говоря, внутри оказалось всего несколько человек, и мало, кто мог увидеть и почувствовать нечто совершенно невообразимое... Казалось, что внутри Храма подул ветер и стали раздаваться глухие, негромкие раскаты грома, а Дэбби начала читать молитву, и через верхние окошки в Собор проникли лучи солнца... Красота неимоверная! А когда Вероника со Странником взялись за руки... Я до сих пор не могу поверить, что видел это своими глазами... Они словно осветились изнутри!.. Можешь не верить мне, но спроси у Лесной Птахи или у Анны. Она, словно предчувствуя чудо, задержалась в Софийском Соборе...
- Андрей, а на образ Святой Софии ты не обратил внимания в тот момент? – Оля неожиданно крепко схватила мужа за руку.
- Ты ясновидящая?! – опешил он. – Образ светился столь же ясно, как и наши молодожёны... Жаль, что Фарх этого не видел, он был бы счастлив.
- Увидит ещё... – абсолютно неожиданно заявила Ольга.
Двумя неделями позднее две пары супругов вчетвером сидели в беседке на высоком берегу Залива Поцелуев. Под настойчивыми, испытующими взглядами Княгини Ольги Странник и Ушинди Ва Имани чувствовали себя неуютно. Князь Андрей пытался сгладить неловкость, подливая гостям вино и пытаясь затеять легкомысленную беседу. Но его жену интересовали важные, с её точки зрения, вопросы.
- Я слышала, что однажды Странника сюда не пустили? – Оля пыталась задать вопрос мягко, но получилось не очень.
- Да, был такой эпизод, – обезоруживающе улыбнулся Мзурураджи в ответ. – Появилось желание вдохнуть воздух, радовавший Белого Волка, а привлекать к себе внимание не хотелось.
- Но пришлось, – в голосе Княгини проскользнуло что-то похожее на неодобрение, как вдруг она задала совершенно неожиданный вопрос в лоб: – А Вам не кажется, что рядом с прекрасным образом Софии в Соборе, названном её именем, должно находиться изображение Ричарда?
- София – святая женщина, а Белый Волк – раздолбай, развратник, лукавый полубог, – весело ответил Странник. – Его искушающему лику найдётся место в будуарах ностальгирующих дамочек, но не в Храме Божьем.
- Ай да Волчий Глаз! Ай да шутник! – покатился со смеху Князь Андрей, глядя на вытянувшееся лицо жены. – Ричи оценил бы твоё высказывание по достоинству!
- Думаю, он уже оценил, – приходя в себя, неожиданно произнесла Ольга и резко сменила тему: – Так Вы говорили об особенном воздухе Залива Поцелуев. Наверное, за десятилетия он сильно изменился.
- Вряд ли, – во взгляде Волчьего Глаза на Княгиню безудержное веселье сменилось на сочувствие, понимание мудрого наставника. – Море и живописный берег, небо над ними, воздух... Едва ли они подвержены сильным изменениям. Меняется наше отношение к местам, к событиям, к людям...
- Знаешь, я всегда завидовала Эрике, – обращённые к Страннику слова Ольги превратили Андрея и Веронику в соляные столбы. А на глазах Княгини выступили слёзы: – Да! Я – самая, что ни на есть, ностальгирующая дамочка. Пусть не в спальне, но в моём кабинете висит портрет Белого Волка и... Иногда на меня накатывает жуткая, нестерпимая тоска. Андрей знает...
- Жизнь устроена нелепым образом. Порою сбываются спонтанные, эмоциональные прихоти человека. А бывает, что молишь Бога о сокровенном, выстраданном желании долгие годы, а в ответ… тишина, – Странник подсел к Ольге, заглянул в больные, печальные глаза, коснулся упавшей руки и тоже перешёл на «ты»: – Прогуляемся по берегу, Оля?..