– Будьте благодарны за вашу прекрасную тихую жизнь, Холлис. Никому из нас такой роскоши не даровано.
Постойте… что она пыталась мне сказать? И кто такие они? Прежде чем я сумела сформулировать следующий вопрос, Валентина выпрямилась, поправила платье и вышла из комнаты.
А я осталась сидеть на жестком стуле в полном ошеломлении. Да что же такое только что произошло?
Я старалась успокоить свои мысли и снова обдумать весь разговор. Валентина могла быть, а могла и не быть беременной, и она уже потеряла двух младенцев с тех пор, как стала женой короля Квинтена. Она была одинока в Изолте. Она лишилась родителей по каким-то мрачным причинам. И она боялась за свою жизнь.
Я не думала, что могла бы задать Валентине еще вопросы, да если бы и осмелилась, вряд ли она смогла бы мне толком ответить в таком состоянии. Но я знала, кого могла бы расспросить, однако после прошлого вечера не представляла, как мне встретиться с ним лицом к лицу.
Но и удержаться я не могла. Я должна была узнать больше. Я выскочила из комнаты и отправилась в заднюю часть замка. В коридорах было почти пусто, но все равно помчалась бегом. Я замялась перед дверью Истоффов. Ради многих людей было бы куда мудрее просто уйти прочь…
Но тогда я ничем не смогла бы помочь Валентине.
За дверью слышались приглушенные голоса, но все мгновенно умолкли, когда я постучала. Мне открыл лорд Истофф.
– О, леди Холлис! Чем мы обязаны такому удовольствию? – бодро спросил он.
Через его плечо я видела его улыбавшуюся жену и их гостей. Только Этан не улыбался, он вытаращил глаза и поднялся из-за стола. Впрочем, он не был одинок в своих чувствах. Я удивилась тому, что даже Скарлет выглядела смущенной, а Салливан опустил глаза. Сайлас, похоже, не знал, как отреагировать на мое неожиданное появление.
Наверное, я могла поговорить с любым из них. Скарлет была девушкой; возможно, она знала больше. Но только одному человеку в этой комнате я могла доверить подобную тайну.
– Я обнаружила, что у меня есть некий весьма специфический вопрос об Изолте, и подумала, не могу ли попросить вас уделить мне Сайласа на несколько минут. Обещаю не задерживать его долго.
Лорд Истофф оглянулся через плечо:
– Разумеется. Сын?
Сайлас встал и вышел за мной в коридор с серьезным видом.
– Мне кажется, вон там есть дверь? – предположила я, старательно избегая смотреть Сайласу в глаза.
– Да. Мы именно там выходим из здания.
Я последовала за ним, и мы направились по дорожке возле замка. Я порадовалась тому, что луна была еще почти полной.
– Простите…
– Что? – не поняла я.
– За вчерашнее. Я не знаю, что на меня нашло, и мне очень стыдно за то, что я вас так оскорбил.
– Ох… – Я покраснела, вспоминая этот головокружительный поцелуй. – Вы меня не оскорбили.
Он приподнял одну бровь:
– То, как вы умчались, говорит об обратном.
– Лучшего ответа я не придумала, – засмеялась я.
– Вы могли остаться, – с оттенком предположения произнес Сайлас, и я увидела на его лице чуть заметную улыбку.
У меня перехватило дыхание.
– Думаю, нам обоим понятно, что я не должна была. Я вас почти не знаю, да если бы и знала, я обручена.
– Мне казалось, вы говорили, что король еще не сделал официального предложения.
– Да, не сделал, – вздохнула я. – Он пока не может, но…
– Тогда какие обещания могли быть нарушены?
Я остановилась, потирая пальцы, пытаясь подыскать какой-нибудь абсолютно неопровержимый ответ. Но не нашла.
– Я старалась изо всех сил, чтобы убедить людей, что достойна того положения, в котором оказалась. Похоже, мне это почти удалось, и я не хочу потерпеть неудачу. Я боюсь того, что может произойти в таком случае, – призналась я. – Я не всегда смотрю на все со страхом. Но теперь страх как будто сопровождает каждый мой выбор. Даже то, что я сегодня вечером пришла сюда…
Сайлас подошел чуть ближе, и мне стало трудно дышать. Я переждала несколько мгновений.
– Так в чем дело? – спросил он.
– В Валентине, – пояснила я, пытаясь сосредоточиться на том, ради чего явилась. – Она приходила ко мне вечером, и поначалу все шло чудесно, но мы заговорили о ее родных и о короле, и внезапно королеву прорвало, она начала говорить о таких вещах, которые показались мне бессмысленными… – Я замолчала и глубоко вдохнула; я не могла предать доверие Валентины, поэтому нужно очень осторожно все формулировать. – И я подумала, что вы, возможно, что-нибудь знаете о ее родителях. Она постоянно повторяла, что «они всегда приходят» и что эти «они», кем бы они ни были, забрали ее родителей. Вы хотя бы догадываетесь, что она имела в виду?
Услышав это, Сайлас уставился в землю.
– Боюсь, догадываюсь. Родители Валентины были… – Он немного помолчал, ища правильное слово. – Были против некоторых вещей, происходящих в Изолте. И они довольно громко говорили об этом и привлекли к себе внимание Темнейших Рыцарей.
Этих слов было достаточно, чтобы по моей коже побежали мурашки.
– Кто такие эти Темнейшие Рыцари?
– Мы не знаем. Одни говорят, что это знатные люди, другие утверждают, что это цыгане. Некоторые убеждены, что это члены королевской гвардии, но точно никому не известно. Их личности тщательно оберегаются, и это, конечно, необходимо. Когда они приходят, то полностью уничтожают все. И это пробуждает ярость у всех умных людей на моей родине. Я знаю одного человека, который все потерял при пожаре, а подожгли его дом предположительно именно они. Этот человек решил отомстить тому, кого считал Темнейшим Рыцарем. Убил всю его семью… – Сайлас замолчал, причем надолго, покачивая головой. – Но он ошибался. Все знали, что лорд Клум – хороший человек, но его титул и близость к королю заставляли некоторых предполагать обратное. Король Квинтен ради поддержания порядка казнил убийцу лорда Клума, чтобы ни у кого больше не появилось соблазна взять правосудие в свои руки. Но многие люди живут в страхе, что, если они скажут или сделают что-то неправильно, эти люди явятся и к ним. А поскольку никто не может угадать их имен, то и непонятно, кому можно доверять.
– Значит, родители Валентины доверились не тем людям?
– Вероятно, – пожал плечами Сайлас. – Как бы то ни было, когда исчезли родители королевы, многие опомнились и замолчали.
– Исчезли? И до сих пор неизвестно, где они?
– Нет… – Сайлас уставился вдаль с таким видом, словно перед ним возникла та картина из прошлого. – Их тела были брошены перед воротами замка. Все их видели. И я их видел. Это было сделано очень… демонстративно. И Валентина… когда она подбежала к телам родителей, то закричала… Я никогда не слышал, чтобы человек так кричал. Я и вообразить не могу ее горе.
Я вздрогнула и покачала головой:
– Нечего и удивляться, что вы все предпочли бежать.
– Мои родители просто хотели, чтобы мы имели хоть какой-то шанс, – спокойно сказал Сайлас. – Для нас бо́льшую часть жизни мир и покой казались недостижимой мечтой.
Я вполне оценила его надежду и была рада тому, что жизнь в Короа могла дать ему возможность счастливой жизни. Но в моих мыслях по-прежнему была Валентина; она-то остаться здесь не могла. Я прижала руку к груди, думая о ее словах.
– А как вам кажется, сама королева тоже в опасности?
Сайлас ответил почти мгновенно:
– Нет. Она нужна королю. Она – единственный способ получить другого наследника. Вы же видели принца Хадриана. Каждый прожитый им день выглядит как чудо. Да, он должен жениться этой зимой, но…
– Не знаю… Она кажется… Я даже не нахожу слов, чтобы описать это. Она в отчаянии, она боится, она в тревоге, она устала… Все это вместе и еще что-то.
Сайлас протянул руку, коснулся меня:
– Она, наверное, одна из самых одиноких людей, каких я только знаю. Женщины при дворе не общаются с ней, нет ни одного мужчины в здравом уме, который решился бы просто посмотреть на нее, а теперь она и родителей лишилась. Уверен, она измучена и страдает. Мне нет особого дела до нее как до королевы, но я рад, что она хотя бы нашла с кем поговорить.
А я только и могла думать что о тепле его прикосновения, о нежности в его голосе. Мне становилось все труднее и труднее припоминать, что пришла я ради Валентины.
– Я всегда готова выслушать любого, кто нуждается в друге.
– Знаю, – тихо откликнулся Сайлас. – И это как раз и делает вас особенной. У меня такое ощущение, что даже те, кто сомневается, что вам можно доверять, все равно могли бы вам довериться.
– Вот поэтому я и должна идти, – кивнула я. – Я сказала вам куда больше, чем того хотелось бы Валентине. Но я надеюсь, что вы будете так добры и сохраните все это в секрете.
– Я сделаю все, чего вы пожелаете.
Я прикусила губу, подбирая слова:
– К тому же есть люди, которые полагаются на меня… и я боюсь, что подведу их всех, если задержусь еще.
Его рука все еще лежала на моей.
– А мне все равно хочется, чтобы вы остались.
В уголках моих глаз выступили слезы, горло сдавил спазм.
– Я не понимаю, что это за чувство, почему я просто не могу удержаться вдали от вас… но я должна. Так много всего связано с женитьбой Джеймсона не только для меня, но и для вас тоже. Джеймсон может решить выслать вас и ваших родных обратно в Изолт, если вы чем-то его заденете, а если там дела обстоят так плохо, как вы говорите, мне бы не хотелось подвергать ваши жизни опасности. Скарлет слишком много для меня значит.
– Только Скарлет? – тихо спросил он.
Я помолчала.
– Нет. Вы. Вы слишком много значите для меня.
В свете небесных сфер, дарованном нам, я увидела, как заблестели его глаза.
– А все то, что может причинить вред вам, причинит боль мне. Похоже, у нас нет выхода.
Я кивнула, и по щекам потекли слезы.
– Я верю, что жизнь еще принесет нам счастье, которого у нас пока нет. – Я показала на небо. – Сейчас там звезды. Но скоро взойдет солнце. Нам нужно только подождать.