меня насквозь и знает всех моих «тараканов» в лицо и по имени…
— Ты не думал, что чувствую я? Конечно, не думал. А я ведь чувствую примерно то же самое. Разве у меня был выбор? А если был бы? Думаешь, я бы выбрала тебя? Думаешь, я горю желанием посвятить себя другой семье в двадцать один год? Нет, — альбиноска покачала головой, а её худое и до дрожи выразительное лицо превратилась в болезненную маску сожаления и бессильного отчаянья. — Мои мечты далеки от замужества. И как бы мне не хотелось, но я тебя прекрасно понимаю, как никто другой. И знаешь, даже считаю, что тебе тяжелее приходится. Меня «дрессировали» с детства, готовили к этому дню. Я, в принципе, морально давно смирилась. А вот ты… существо, свободу которого никогда не ограничивали, вдруг лишился её и был совсем к этому не готов. Вот теперь скажи мне, мы можем договориться, найти какой-то компромисс или ты и дальше будешь меня ненавидеть?
Я смотрел в холодные, стеклянные матовые глаза, не понимая, что меня так нервирует. Во всей этой речи мой ненормальный мозг выхватил не самое важное и существенное, а что-то бесполезное и вредное для моей психики. Например, слова альбиноски о её не желании выходить за меня замуж — неожиданно и круто проехались по самолюбию, а то, что мы, в сущности, оба находимся в глубочайшей заднице, это я благополучно упустил.
— Заводи машину, — не глядя бросил я, борясь с внутренним противоречием. И послать охота и вроде согласиться надо. Но не хочется ни того, ни другого.
Медуза спокойно сняла сигнализацию с машины и села за руль на моё, мля, водительское место. Не то, чтобы я с нежностью и какой-то странной ревностью относился к куску железа на колёсах, но раньше никто не сидел на моём месте, а я не ездил на пассажирском. Это странно…
Осторожно прикрыл дверь и пристегнулся ремнём.
— Водить-то хоть умеешь? — спросил, а сам вспомнил, что видел альбиноску во дворе академии на беленькой машинке.
Она спокойно и уверенно выехала за ворота. Более того, хрупкая и невысокая лунная идеально вписывалась в интерьер моего автомобиля, словно он специально был выполнен под неё.
Когда выехали на трассу, Медуза достала «слайс», я уже хотел запаниковать и выхватить устройство из цепких тонких пальцев, как девушка перевела его на «голосовую команду» и установила в мою подставку на панели приборов.
— Я смотрю ты чувствуешь себя комфортно, — не сдержал язвительной иронии, следя за альбиноской исподлобья.
— Правильно смотришь, — невозмутимо отозвалась она и стала отдавать быстрые и чёткие команды устройству, все связанные с работой.
На экране мелькали схемы, вычислительные отчёты, графики роста и развития. Периодически кому-то отправлялись сообщения, приходили другие. И я невольно пытался разобраться в этой «абракадабре». Заинтересовался. Увлёкся.
Понял, что Медуза вычислила и сравнивала «мертвые» зоны Солодаари: какая почва всё ещё непригодна для использования, какую удалось возродить. Искала проблемы «участки» и помечала их красным, заносила в отдельный список. Подсчитывала количество промышленных заводов и примерный объем выделяемых ими токсинов. А вот генетические премудрости селекции, для меня так и остались неизведанными далями.
Я уже было открыл рот, чтобы поинтересоваться, но вовремя закрыл.
Медуза выключила «слайс» и отсутствующим взглядом сосредоточилась на дороге, хотя до этого даже не следила за ней, управляясь с авто очень профессионально, замечая все знаки и светофоры, вовремя пропуская другие машины.
— Я хотел тебе предложить поговорить с архиепископом. Если он признает наш союз недействительным, ведь мы оба выражаем несогласие, его могут аннулировать, — бездумно вымолвил я, уставившись перед собой. Краем глаза уловил, как напряглись пальцы альбиноски на руле.
— Нет, — сухо и коротко отрезала она. Уже привычное раздражение и ярость клубком смотали мои нервы.
— Почему? — процедил в ответ, повернувшись. — Если союз аннулируют законно, тебя никто не заклеймит. Мы ничего не потеряем, просто разойдёмся и сможем впоследствии создать нормальные семьи…
Медуза ударила по тормозам так резко, вильнув на обочину, что я чуть не врезался в стекло, а потом в «торпеду».
— Спятила?! — заорал я, боясь отстёгивать ремень, а меня прямо колотило от злости и выплеска адреналина.
— Ты не как не поймёшь, да? — альбиноска не на шутку разозлилась, но в отличие от меня не разбрасывала дымящиеся искорки. Просто невероятно, как она управляется с даром! — Какой бы шаг я не предприняла, отец меня никогда не простит. Я должна следовать системе, быть покорной и проявлять уважение. Пойти к архиепископу с такой просьбой — значит пойти против его воли. Ты не понимаешь, насколько жестоки наши нравы, не понимаешь, насколько Лунный Князь с потрохами верен старым законам Солодаарии. Для него сохранение древнего рода — превыше любых целей и потребностей. Он скорее пристрелит меня, чем позволит выйти замуж не за ифрита. До помолвки четыре месяца, попробуй смириться с мыслью, что я твоя Наречённая.
Мои глаза бешено сузились, ярость ураганом ворвалась в мозг, подобно чуме, отравляя всё на своём пути.
— Хочешь, чтобы я смирился?! — рывком отстегнул ремень, чуть не сломав крепление. — Хочешь, чтобы стал твоим мужем?! На всю жизнь, да?! А ты знаешь, какие бывают мужья?! Не хочешь бороться, испугалась, жалкая альбиноска! И меня пытаешься сделать покорным и безропотным по своему подобию. Что ж! Я стану твоим мужем и начну прямо сейчас!..
Не понял как, я туго соображаю в приступах гнева, выдернул лунную из кресла, усадил себе на колени и в пился в маленький рот. Наказать. Напугать. Сделать больно. Это всё что я хотел и совершенно не ожидал, что, тонкие на вид, губы окажутся такими мягкими и… сладкими.
Дрожь пронзила тело…
Девушка отстранилась сама, и остервенело вытерла рот, в потемневших матовых глазах полыхала ярость.
— Что ты сделал?! — сипло произнесла она, пытаясь слезть с моих колен. Я смотрел и уже сам не понимал, что сейчас произошло.
— Только не говори, что это был твой первый поцелуй, — сокрушённо выдохнул, представляя, что натворил. Никогда не относился к альбиноске хорошо, но в мои планы не входило портить её впечатления о «первом поцелуе», о котором так мечтают все девушки мира, представляя его особенным. Для меня это мало, что значит, но сейчас…
Медуза ничего не сказала, вернулась за руль, а лицо превратилось в каменную маску, только румянец на щеках выдавал её истинное состояние.
Стыд подкрался бесшумно и снайперски выстрелил мне прямо в мозг. Точное попадание…
— Медуза я… дьявол!.. — выругался, сжав кулак. — Хейли… — произносить её имя было не просто неловко, казалось, я не имею на это права.
— Просто заткнись и сделай вид, что ничего не было, — ровно вымолвила альбиноска. Равнодушно. Бесстрастно.
Стыд услужливо уступил место уже родной ненависти. Мне отчаянно захотелось повторить этот грязный трюк поцелуем. Зачем?.. Да, Проклятый его знает. Но то, что я видел на лице лунной после него, мне нравилось куда больше, чем то, что вижу сейчас.
— Совет может дать нам отсрочку на год. Так гласит «Священное предание». Мы будем продолжать жить вместе, но выиграем время… — нехотя произнёс я, вспомнив о «хитром плане» Дантэ. Может, действительно, пусть забирает свою болезную Медузу, да и Бог с ней?
— Хорошо, — согласие прозвучало громом среди ясного неба.
— Что? — переспросил недоумённо, будто ослышался. А почему я, собственно, думал, что альбиноска не согласится?
Не заметил, как подъехали к воротам завода, а я ведь даже не говорил, что сначала хотел сюда заехать, а потом уже в офис.
Открыл окно, приложил электронный пропуск, кивнул охраннику, который удивлённо таращил глаза, и повернулся к альбиноске.
Она припарковалась на место гендиректора, отстегнула ремень и тоже повернулась.
— Давай, Кайрат, уже сбросим маски и признаемся хотя бы себе: нам не нужен этот союз. Так почему я должна отказываться от возможности отсрочить помолвку, думаю, это отец сможет мне простить. Ты только постарайся так открыто не «гулять», как раньше, а я уж постараюсь сберечь свою невинность ещё на год.
— Постараешься? — нервно переспросил, почему-то выцепив только эту фразу из всего монолога.
Медуза недоумённо захлопала длинными ресницами.
— А что тебя удивляет? Ты думаешь, только тебе секса хочется? Мне, на минуточку, двадцать один, а момент поцелуя с «прекрасным принцем», ты уже безнадёжно испортил.
Кажется, начинаю догадываться, почему она меня так бесит. Ну и гадина.
— Я пошутил, — процедил сквозь сомкнутые зубы, намереваясь покинуть «тонущий корабль».
— В смысле пошутил? — не понялся альбиноска и выскочила следом. Я не слушал. Просто шёл в сторону пропускного пункта. — Кайрат, подожди! Что значит, пошутил?!
Медуза быстро нагнала и пристроилась рядом, семеня короткими ногами.
Я остановился, вынудив лунную врезаться мне в грудь.
— Совет ничего нам не даст, нет такого закона в «Священном предании», я пошутил.
Альбиноска сделала шаг назад, освобождая меня от плена своего аромата.
— По-твоему это смешно? Дать надежду и разрушить её — это смешно?! Ненавижу тебя… — тихо прошипела она и пошла к входу.
— Взаимно, — мрачно выдохнул, думая, во что же я ввязался?
5.
Глава пятая
Хейли Блик
Просто невероятно! Я вышла из себя и обратно заходить не собиралась. Средний Принц «Дома Ночи» очень искусно и изощрённо растрепал мои нервы, разрушил спокойствие, что теперь я даже просто рядом с ним находиться не могу.
Нет. Это всё временные трудности, Хейли. Ты всегда знала, что Кайрат редкостный гад, давно пора принять это как данность и не рассчитывать на чудо. Только на себя.
Уверенно чеканила шаги в сторону кабинета генерального директора.
Мне, в принципе, не было смысла ехать с демоном. Хотелось немного позлит его и показать: легко ему не будет, лучше принять наш союз.