Наверное, Галина Григорьевна торопилась куда-то. Или считала, что на работе слишком устала и незачем тратить свободное время на разговоры с родителями. Но Баринова не отступила:
– А по-моему, Костя немного хуже учиться стал. Вам не кажется?
Учительница проговорила мягко, но уверенно:
– Нет, не волнуйтесь! Все в порядке у Кости. Все как обычно. – И улыбнулась с едва заметной иронией. – Конечно, он мог бы и лучше. Если бы постарался. Но Костя никогда себя в учебе не перетруждал. Двоек у него нет, да и троек почти не получает. Претензий к нему тоже ни у кого нет. Стабильно хороший уровень. Поэтому его устраивает. К большему он не стремится. Не считает нужным.
Инна Владимировна почувствовала разочарование. Может, оттого, что классный руководитель столь легко позволяла Косте учиться вот в таком полурасслабленном состоянии – разве не положено ей требовать от учеников максимальных результатов? А может, оттого, что сын оказался не слишком усердным и целеустремленным. Но скорее потому, что Баринова не услышала, чего ожидала. Например, такого: «Ваш Костя стал невнимательным, на уроках думает непонятно о чем. Не всегда домашние задания выполняет. Что с ним происходит?»
Однако, вполне возможно, Галина Григорьевна просто не хочет задерживаться для новых объяснений, вот и уверяет, будто все в порядке. Учебный год скоро закончится. Осталось перетерпеть пару недель, и не стоит надрываться. Может, она это о себе говорила, а не о Косте: «Претензий нет. Стабильно хороший уровень, меня устраивает. К большему стремиться незачем».
Разговаривать дальше не имело смысла, и Инна Владимировна сухо произнесла:
– Спасибо. До свидания.
Придя домой, она строго поинтересовалась у сына:
– Костя! А ты уроки сделал?
Тот хмыкнул:
– Мам! Какие уроки? Конец года, все важные контрольные уже прошли. Кому это надо, что-то задавать на дом?
Инна Владимировна задумалась на мгновение:
– А где твой дневник? Я же должна в нем расписываться.
Костя ошарашенно замер, даже не сразу нашелся что ответить:
– Мам, ну ты даешь! С чего вдруг вспомнила? Я уже давно сам за тебя расписываюсь.
– Но это же…
Какое слово лучше подобрать? Нечестно? Непорядочно? Не по правилам?
– Да все так делают. Ну что мы – маленькие, чтобы родители дневники проверяли? Или ты мне не доверяешь?
Сказать правду? Что не доверяет.
Инна Владимировна действительно не доверяет сыну. В последнее время. Потому что точно знает, Костя недоговаривает, скрывает, темнит. Совсем не допускает ее в свою жизнь. Словно они чужие.
На днях нашла в вещах сына странную футболку. Огромную, немыслимого размера. На слона, что ли, рассчитанную? На спине нарисованы игрушки – пирамидка, кубики, плюшевый медвежонок, – спереди красовалось название магазина детских товаров.
Откуда взялась? И зачем она Косте, с таким рисунком?
Спросила:
– Костя, а это что за футболка?
– А! – Тот беззаботно махнул рукой. – Рекламная акция была. Магазин раздавал. Ну, чтобы одни носили, а другие смотрели и потом за покупками бежали. Просто с размером не повезло. Там же не выбирали.
Правдиво и логично, но все равно до конца не верится. Не доверяется. Опять мерещится скрытый смысл, оберегаемая тайна. Слишком много их у Кости внезапно стало.
Всегда же было открыто. Вход свободный, перспективы ясные. И вдруг дверь захлопнулась перед самым материнским носом. Только случайно удается узнать, что за ней происходит.
И такое ощущение, что Костя уже не живет здесь, так, наведывается на время в гости. И опять убегает. Неизвестно куда.
А все из-за этой девочки. Женечки-Снегурочки. На вид кроткой и хрупкой, но холодной и расчетливой по сути.
И зачем Инна Владимировна привела ее в свою квартиру? Пожалела, хотела помочь, поддержать. И вот – получила награду. Недаром говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
И мамаша ее. Увидела новое лекарство, и, вместо того чтобы поблагодарить, спросила:
– Инна Владимировна, это вы Жене рассказали?
Баринова поджала губы, отозвалась встречным вопросом:
– Вы же хотите быстрее поправиться?
Мамаша Самойлова опустила глаза:
– Да, конечно. Только, пожалуйста, в следующий раз я сама буду дочери говорить, если что-то понадобится.
Голос вроде бы тихий, даже смиренный, а проскальзывают твердые, решительные нотки, почти возмущенные.
Ни на кого не угодишь.
Глава 12
Опять вдвоем с Женей раздавали рекламные листовки на улице. Сначала на разных сторонах перекрестка, потом Косте показалось, что проходящие мимо парни чересчур заинтересованно смотрят на Женю. Он перешел дорогу, встал поблизости, пояснив невозмутимо:
– Там народу почти нет. Все почему-то этой стороной идут. Даже странно.
Женька не возразила.
Костя отдал листовку супружеской паре средних лет. Те на секунду остановились, заинтересовавшись, наверное, вспомнили про внуков, а потом двинулись дальше, открыв обзор на улицу. И в этой перспективе Костя обнаружил своего одноклассника Лёху Метелькова.
Метельков не стоял на месте, но и не шел. Его несло. Подсознание или что-то там еще. Мозги у него сейчас явно находились в нерабочем состоянии. Лёху мотало от одного края тротуара к другому, иногда он взмахивал руками, пытаясь скорректировать траекторию своего движения, и что-то бубнил себе под нос. Не иначе как отдавал команды.
При виде знакомого человека сознание Метелькова слегка прояснилось.
– О, Костян! – радостно воскликнул он и выдал классическую фразу идиота: – А чё это ты тут делаешь?
Костя и не подумал отвечать, но поинтересовался сам:
– Метла, где это ты так набрался?
– У друга был, – честно доложил Метельков и, почувствовав, как его вдруг неудержимо потянуло в левую сторону, для надежности ухватился за Костю.
Очень захотелось стряхнуть его руку, но Костя сдержался: ведь и правда, унесет парня куда-нибудь не туда.
– Тебе же мать голову оторвет, – он постарался вернуть одноклассника в суровую реальность.
– Да пошла она, – с чувством выдал Лёха. – Достала уже. Туда не ходи, этого не делай. И шапочку не забудь надеть, а то уши застудишь.
Он хотел добавить еще несколько слов, более эмоциональных и менее приличных, но тут заметил Женю, с такой же, как у Кости, пачкой листовок.
– Привет!
Он старательно улыбнулся и заговорщически зашептал Косте – по крайней мере думал, что шептал:
– Костян, а это кто? Твоя девушка?
Костя опять проигнорировал его вопрос.
– Шел бы ты домой, Лёх.
– Да ни фига! – возмущенно возопил Метельков. – Сам же про мамашу мою говорил. Я лучше погуляю. – И пошловато-мечтательно ухмыльнулся, посмотрев на Женю. – Сколько девчонок кругом симпатичных. Сейчас найду…
Найдет, непременно. Разных приключений на свою…
– Метла, тут ментовка в десяти шагах. Смотри, как бы еще хуже не было.
– Ну, тогда я тут с вами постою, – порадовал Лёха Костю с Женей. – Проветрюсь немного.
Проветривание тут вряд ли поможет, да и стоять на месте у Метелькова не очень-то получалось без опоры. А потом он внезапно поменял цвет лица на инопланетный, то есть зеленоватый.
– Ой, че-то мне плохо, – проскулил он жалобно и, углядев поблизости аккуратно подстриженные кустики, ринулся к ним.
Костя с Женей как по команде отвернулись, уставились на проезжающие мимо машины. А со стороны кустиков раздался тяжкий стон.
Метельков не стоял, а уже сидел на свежей изумрудной травке и, похоже, не прочь был прилечь.
Костя обреченно вздохнул, подошел к однокласснику, взял его за шкирку и потянул вверх.
– Лёх, вставай давай. Еще баиньки завалиться тебе здесь не хватало.
Но Метельков слишком вошел в образ репки, которую тянешь-потянешь, а толку никакого, и не мог оторваться от земли. Костя же с упрямством сказочного дедки не оставлял попыток сладить с этим корнеплодом и думал.
Вот чего с ним делать? Надо бы, конечно, отвести домой. Но до дома далеко, да и точного метельковского адреса Костя не знал. В гостях не бывал. В одном классе они учатся только первый год.
Если к себе, то – опять же! – надо лезть в автобус, выслушивать сердитые вопли досужих пассажиров. И не факт, что водитель попадется сердобольный, впустит в салон, а не захлопнет двери перед самым носом. А вдруг Метелькову в автобусе станет совсем плохо?
Женька тоже подошла, посмотрела на Костю с сочувствием.
– Можно его к нам. Мы же здесь близко живем.
– Жень! – только и смог выговорить Костя.
– Да ладно, – отмахнулась Женя. – Ну правда, не бросать же его здесь.
На доставку Метелькова по нужному адресу ушли все силы. Женя отправилась забирать Илюшку от соседей, а Костя принялся устраивать Лёху на диване. Пытался посадить его прямо, привалив к широкой мягкой спинке, но Метельков все время норовил сложиться более компактно. Или уложиться? Голова его упрямо стремилась к земле, то есть к подушке, и Костя плюнул, угрожающе предупредив напоследок:
– Не вздумай здесь нагадить, Метла. Прибью.
Метельков очень выразительным мычанием пообещал вести себя прилично и вырубился.
Вернувшийся из гостей Илюшка удивленно уставился на него.
– Что с ним?
– Ничего страшного, – заверил его Костя. – Просто плохо стало дяде.
– Может, его в больницу надо? – взволнованно предположил мальчик, но Костя усмехнулся в ответ:
– Больница не поможет. Тут надо что-то более кардинальное.
Он устало опустился на стул:
– Есть хочется. Все калории на этого урода истратились.
– Я… – начала Женя, но Костя ее перебил.
Мало того, что притащил ей в квартиру в стельку пьяного одноклассника, еще и есть требует. А у Самойловых и так с финансами напряженка, самим бы на еду хватило.
– Давайте лучше пиццу закажем. Я угощаю. Нужно же как-то моральный ущерб вот от этого компенсировать.
Костя кивнул в сторону храпящего на диване Метелькова. Женя хотела возразить, уже и рот открыла, но Костя опять ее опередил, обратившись за поддержкой к младшему брату: