Ромка медленно поднимает на меня взгляд.
— Значит, прыгнем? — он кивает в сторону моста и хитро улыбается.
— Прыгнем…
— Артемова, как там, в облаках? — спрашивает Рэй и щипает меня в бок. — Мягко?
Я вздрагиваю.
— Все хорошо, — улыбаюсь. — Только падать больно, — я вспоминаю прыжок и удар о воду.
— Бывает. Но где наша не пропадала?
Ромка всегда стимулировал меня, начиная с самого детства. Большая часть отчаянных поступков, которые были совершенны мной, это лишь его заслуга. И вот сейчас, он призывает меня к смелости. К открытости. И я больше чем уверена, что это самые добрые его побуждения.
— Мне было больно, — неожиданно начала я, уныло повесив нос. — Какое — то время, я просто перестала существовать. Меня стерли. Уничтожили. И вот только сейчас, я начинаю рисовать себя заново… Я боялась, Рэй, понимаешь? Боялась пустить вас в свою жизнь, потому что вы были для меня олицетворением того ужаса, что пришлось мне пережить. Да, это было глупо. Но что я могла поделать, когда мои мозги превратились в кашу?
— Рискнуть? — предположил он. — Попробовать встать на ноги, сквозь боль, но даже если бы не вышло, я бы всегда протянул свою руку. Засунуть свою мнимую любовь в задницу и наконец, заметить тех, кто действительно был с тобой рядом. Неужели, тебе было проще отказаться?
Обида, вот что читалось между его слов.
— Думаешь, мне было проще всех? Ты хоть понимаешь, что такое запах рвоты и крови на губах? Когда ломается твоя личность, и теряется вера во что-то хорошее. Когда тебя сравнивают с могильной землей, а потом цинично оставляют умирать? Мне не хотелось жить. Я ненавидела это существо внутри меня и мечтала о смерти. Но даже на это у меня не хватило сил. Я зависла, где-то в пространстве…
— Так очнись! — не выдержал Рэй и ударил кулаком о панель. — Реши, ради чего ты осталась жить! И если я есть в этом списке, поверь, все получиться! А слезы, это лишь вода, которую я устал подтирать! Возьми себя в руки, черт возьми! У каждого из нас жизнь полное дерьмо, но мы не ноем! Поверь, мне тоже было нелегко терять друга… Единственного родного человека, в ком я никогда не сомневался…
Я задохнулась.
— Друга? Так я тоже разрушила твою жизнь? — я протерла лицо ладонями и запустила пальцы в волосы. — Боже, да вы все его жалеете…
Ничего не ответив, Рэй достал сигарету, чиркнул зажигалкой и, сделав нервный вдох, выпустил густую струю дыма.
— Я никого не жалею. У меня отсутствует эта функция.
Мои эмоции взяли вверх над разумом.
— Не переживай, я заберу заявление, — я стала судорожно застегивать куртку. — Скажу, что все было по обоюдному согласию. Это у меня шутки такие. А Ваня ни в чем не виноват. Мне поверят. Просто решат, что я тронулась. Все будет хорошо, Рэй. Хорошо. Ваня выйдет и все будут счастливы…
— Боже, — запрокинул он голову, — какая же ты тупая. Ты слышишь себя?
— Что, прости? — опешила я.
— Ты идиотка, причем редкостная.
Мое терпение лопнуло, и я накинулась на него с кулаками. Рэй даже не старался укрыться от сомнительных ударов.
— Ну вот, хоть что-то, — сказал он, выкинув окурок в окно. — Только дерешься, как девчонка.
— Ненавижу тебя! Ненавижу вас всех!
— Да-да, это мы уже проходили, — Рэй завел машину и нажал на газ.
— Куда ты меня везешь? — спросила я, лишившись всяких сил.
— Домой, — сказал он, выжимая педаль газа. — Посмотришь в глаза собственным страхам. Поверь, будет весело.
— Я не поеду к бабушке, — нахмурившись, возразила я.
— Еще как поедешь, — пропел он. — Выбьем из тебя всю дурь…
Мне ничего не оставалось делать, как отвернуться от него и ждать, когда машина притормозит у бабушкиного дома. Когда она притормозит у дома Вани…
Глава№ 9. Рэй
— И чего же мы ждём? — спросил я, чувствуя её неуверенность. От неё пахло страхом и слезами, но эти женские штучки больше не собьют меня с толку. — Вперёд, — я грубо указал ей на дверь.
Она не шелохнулась, а лишь продолжила выкручивать пальцы на руке.
— Я не выйду из машины.
Размечталась.
— Неверный ответ, Вася. Ты выйдешь и пойдёшь в свой дом. Так или иначе. Не заставляй меня делать это насильно, — я заглянул в её бледное, но все же милое лицо. — Обещаю, тебе понравиться.
И пусть она старательно изображала броневика, я видел, как дрожат её ресницы.
— Зачем тебе все это? — спросила Вася, смотря на меня в упор.
— Мне? Незачем, — пальцем я проткнул её куртку. — А вот тебе, пора избавляться от тараканчиков, которыми кишит твоя симпатичная головка.
— Не думаю, что это поможет.
— Но ты не узнаешь это, если не попробуешь.
Она сделала глубокий вдох и потёрла переносицу.
— Ты ведь не отстанешь, так?
— Не-а.
На улице уже стемнело, и в окнах соседних домов зажегся свет. Прохладный ветер охлаждал мою кожу, которая почему-то горела огнём.
Ох, не так я планировал провести сегодняшний вечер. Ну, уж точно не надеялся встретить Ваську. От этой чертовки только сюрпризов и жди.
Василиса внимательно осматривала двор бабушкиного дома, боясь сделать шаг на «запретную» территорию. Её шея застыла в одном положении, словно не желая поворачиваться в сторону соседнего дома. Казалось, что Вася боялась ослепнуть, в случае если ей на глаза попадётся дом, где раньше жил Иван.
Я прокрутил головой, чтобы снять напряжение в плечах и в шее.
— Давай, вперёд, Василий, — подбодрил ее я, в свойственной себе манере. — Я подожду тебя в машине.
Испуганные глаза смотрели в пустоту, будто уловили приведение.
— Это бессмысленно, — еле слышно проговорила она. — Ерунда какая-то.
— Ерунда — это твоя жизнь, твои предрассудки и страхи, — приговаривал я, подталкивая её в спину. — Ну и… твоя новая прическа.
Ей ничего не оставалось, как послушаться. Вася, шатаясь, пошагала по двору, словно только-только научилась ходить. Она включила свет на крыльце, растерянно достала ключ под ковриком и скрылась за дверью.
— Вот и умница, — прошептал я, а потом достал из кармана пачку сигарет. Уголёк сверкнул в темноте, и легкие наполнились едким дымом.
Я поднял голову к сумрачному небу и как следует, выдохнул. Остыть бы. Остыть навсегда и не чувствовать это дерьмо, что превращает мужиков в слабых хлюпиков.
Нет. Я точно не тот тюфяк, от которого пахнет маминым борщом. И никогда им не буду.
Из соседнего двора выпрыгнула кошка, и я пошатнулся от неожиданности.
Да уж, Белый, даже звери бегут от твоей берлоги. Животные все чувствуют. Понимают, что опасно. И каким бы ты хищником не хотел бы показаться, они не примут тебя за своего.
Даже не вериться, что дом Белого, где практически каждую ночь закатывались дивные вечеринки, сейчас пустует. До сих пор эта земля пропитана душистым пивком, а в воздухе витает заливистый смех девчонок.
М-да, отдыхали мы, как настоящие цари. Беззаботно и не задумываясь о завтрашнем дне… Обалденное было время. А что теперь?
Я бы пожертвовал многим, чтобы вернуться в то время. Мотоциклы, друзья, дискотеки, футбол, рыбалка, девчонки — все, что нужно для счастья. Но, в какой-то проклятый день образовалась та самая воронка, которая медленно, но верно, затягивала нас в свой бешеный водоворот…
— Слышь, рыбка, ты случайно сети не перепутал? — смеюсь я, наблюдая как Дэнчик копошиться в сетях от ворот.
— Пошёл ты! — рычит он в ответ. Его лицо красное, как у вареного омара, отчего перестать злорадствовать попросту невозможно.
— И как тебя угораздило? — Белый помогает ему распутаться, в надежде, что мы продолжим игру.
Беспощадное солнце напекло мне голову, но я не сдамся, пока не сравняю счёт. Мы поспорили на десяток пинков, что в случае проигрыша, не простят мне мои нежные ягодицы.
— А это кто? — спрашивает Белый, уставившись на соседний двор.
Я оборачиваюсь. Мне интересно, что его так впечатлило.
— Ты что коров никогда не ви…
Я замираю.
Сквозь сетчатый забор, я увидел девчушку. Она приезжая, это факт. Её светлые волосы играю на солнце, глаза горят, а пухлые губы слегка приоткрыты. Тонюсенькой рукой она держит кисть и что-то мажет на листе бумаге. Это зрелище было куда интереснее футбола.
В ней нет ничего особенного. Она совсем не похожа на местных девчонок. Но ее естественность, простота и какая-то ничем не прикрытая робость притягивали, будто магнитом.
— Фууух, — протяжно выдыхаю я, осознав, что какое-то время не дышал и быстро убрал капли пота со лба.
— Новые соседи? — предположил Ваня, нервно откашлявшись. Он тоже растерялся, что совсем на него не похоже. — Никогда её раньше не видел…
— Да, братан, — я опускаю руку ему на плечо, — повезло тебе с соседями… Интересно, а она предполагает, как повезло ей?
— Может кто-нибудь поможет мне? — злиться Денис, неуклюже брыкаясь в воротах. — Эй! Парни?
Мы игнорируем его просьбу и продолжаем неприлично пялиться. Девчонка украдкой поглядывает в нашу сторону, но делает это слишком очевидно.
— И что ты тупишь? — обращаюсь я к другу и толкаю его в спину. — Давай, Белый, познакомься с ней.
Он упирается ногами о землю.
— Не гони. Что я скажу ей?
— Девственность или жизнь? — игриво предложил я.
— Ты идиот, ты в курсе? — он бьет меня в сушняк.
— Ладно-ладно, остынь, — я примирительно выставляю ладони. — Я лишь помочь хочу.
Таким, я вижу Беляева впервые — у него никогда не было проблем с новыми знакомствами.
— Что она рисует? — еле слышно бормочет Ваня.
Я внимательно смотрю на друга, который на время выпал из этой жизни. И, как всегда, иду на поступок, который навряд ли он одобрит. Беру мяч и запинываю его в соседний двор, едва не попав в художницу. Через мгновение ее белоснежные волосы покрылись кусками грязи.