— Я так понял… «сырника» больше нет?
Грудь сжало тисками. Я молчаливо покивала головой. Рэй опустил глаза и о чем-то задумался. Так продолжалось несколько минут, но мне так была даже проще. Я была рада просто помолчать, и не искать оправданий, почему так случилось.
Рэй протяжно выдохнул.
— Черт, Вася, я так перес…в общем, испугался, — с грустью сказал он.
Его признание согрело мое сердце.
— А я думала, ты ничего не боишься.
Рэй оставил это без ответа, лишь приложил мою руку к губам и закрыл глаза.
Наверное, когда ты теряешь кого-то близкого, по-настоящему, навсегда, то понимаешь, как легко можно обжечься. Рэй осознал это очень давно, в детстве, когда потерял свою мать. А вот я, поняла это совсем недавно…
— Мне очень жаль, — сказала я, осознавая, что слишком часто повторяю это, но ни в коем случае не хотела, чтобы они страдали из-за меня. Других слов у меня не нашлось.
Он выдержал паузу и глубоко вздохнул.
— Заткнись, дура. Иначе я буду чувствовать себя виноватым.
— Ты больше не злишься на меня?
Его черные глаза вспыхнули.
— Ты издеваешься? Я злюсь на тебя еще больше. Да, я понимаю, в нашей жизни порой происходит все не так, как бы нам хотелось. Иногда шандарахнет так, что глаза на лоб лезут. Но черт, ведь нельзя пускать все на самотек. Нужно бороться. Я не понимаю эти ваше женские штучки, но даже я знаю, что когда ты пузатая, нужно быть аккуратной. Ведь тебя могло сейчас не быть…
Какая-то тяжесть спала с души, когда я поняла, что он не ненавидит меня. Рэй говорил так искренне, по-настоящему, с заботой, совсем как в детстве, в самые откровенные минуты.
— Вася, — в палату зашла мама, — я не хочу ничего слышать. Просто попроси своего друга уйти. Он и так немало хлопот нам создал. Люди в бешенстве. Пожалуйста. Я не хочу проблем.
Наши глаза с Рэем встретились и он понимающе подмигнул.
— Все, мам, ухожу, — он направился к выходу и, остановившись рядом с ней, положил руку на сердце. — Простите и сильно не серчайте. Я не всегда такой… такой…эффектный.
Когда Рэй скрылся за дверью, упершись руками в бока, мама подошла ко мне и на строгом лице изогнулась бровь. Но даже сейчас, меня это повеселило.
— Ой, только не спрашивай меня ни о чем, хорошо? — попросила я и накрылась с головой простыней.
Да уж, я определенно рехнулась.
Глава№ 19. Рэй
Только когда я вышел на улицу, и солнце попало мне в глаза, моментально пришло осознание, как на самом деле мне хреново. Сегодня была просто сумасшедшая ночка. Голова кружилась, а тело было непослушным. Но, несмотря отвратительное состояние, я не мог пренебречь расслабляющей сигаретой.
Я оттянул воротник от своей пылающей шеи. Наверное, впервые за всю жизнь, мне захотелось обратиться к Богу. Попросить за нас. За нее. За себя, в конце концов. Я тоже не железный. Я начинаю уставать от этого бешеного ритма.
Но черт, ведь действительно, не может же быть все настолько плохо! И хоть я знаю, за что именно мы должны каяться, все пятеро, но у меня кончаются силы.
Чиркнув зажигалкой, я вдохнул едкий дым. В это же мгновение за спиной послышались аккуратные шаги, такие скользкие, как и голосок, который подала эта таинственная тень:
— Оставь её в покое, Роман, — с какой-то неуверенностью проговорил Марк. — Теперь, её ничего не связывает с прошлым. Она заслуживает лучшего. Дайте ей шанс отдышаться и понять, что такое умеренная жизнь. Без конфликтов. Без стрессов. Без вас.
И когда этот придурок решил, что он бессмертный? У него девять жизней что ли?
Я тихо посмеялся себе под нос, но даже не услужил его вниманием и продолжал стоять к нему спиной.
— Лучшего, говоришь? — усмехнулся я. — Это кто у нас лучший? Ты, что ли?
— Ты ведь не сможешь разорваться между другом и Васей. А выбор придется делать. В любом случае. Но что-то мне подсказывает, что ты не откажешься от дружбы. И это сломает ее до конца.
Раз, два, три, четыре, пять… надо пальчики размять…
Я мысленно успокаивал себя, но получалось скверно.
— Мой тебе совет: не суй свой длинный нос не в свое дело. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сломать его.
— Ты можешь пререкаться сколько угодно, но ты ведь знаешь, что я прав. Если она тебе небезразлична, исчезни из её жизни.
Я сам того не заметил, как откинул окурок в сторону, схватил его за грудки и впечатал в стену.
— Исчезнуть? А для чего? — прорычал я, уткнувшись в него лбом. — Чтобы освободить тебе дорогу, да? Не любишь препятствия? Ты, слизняк, который поступил как последняя крыса, будешь учить меня морали? Ты забыл, как твоё геройство закончилось мокрым пятном на штанах? Я с радость повторю ту процедуру. В отличие от меня, ты уже сделал свой выбор и сломал ее. Позволил сломать. А что ты делаешь сейчас? Пятишься назад и хочешь показаться хорошеньким? Не получиться, придурок. Ты — кусок дерьма, у которого все на лице написано.
Его поросячьи глаза забегали, он набрал воздуха в легкие и все же выдавил:
— Ты только посмотри мне на себя. Ты — агрессор. Ты все привык решать через жестокость. Соответственно, ты не можешь дать ей тепло, в котором она нуждается.
Мои глаза превратились в щели.
— А ты у нас в телогрейку заделался?
— Причем здесь я? Почему ты решил, что я делаю это в личных целях. В отличие от некоторых, я признал свою ошибку и пытаюсь её исправить. Я хорошо отношусь к той семье и считаю своим долгом помочь ей. Ты ведь не глупый парень, Ром. Но вы слишком разные полюса. Слишком. Если вы останетесь с Васей, то её всегда будут окружать одни проблемы. И она тоже это понимает. Она не хотела вас видеть. Хотела забыть. И я понятия не имею, как вам снова удалось ворваться её жизнь, — он запнулся. — И ты не можешь отрицать того, что ты напрямую связан с тем, что с ней вчера случилось.
Я прожигал его взглядом, но где-то в глубине души я понимал, что уродец прав.
Черт, он был прав!
— Я надеюсь, что ты прислушаешься, — прошептал Марк, украдкой поглядывая на мои кулаки, и я их разжал.
— Обязательно, — прошептал я самому себе. — Конечно.
— Я знал, что ты хороший парень, Рома, — выпрямившись в плечах, проговорил Марк и в эту же секунду, я зарядил ему прямо в лицо. Стиляга повалился на асфальт и прикрыл голову руками.
— Это тебе за трусость и предательство, слизняк, — развернувшись на пятках, я покинул его, не желая смотреть на жалкое зрелище.
— Я напишу на тебя заявление за рукоприкладство! — кричал он мне вслед.
Да он просто смельчак!
Я помахал ему через голову.
— Валяй! Мой батя с радостью проверит тебя на грамотность! Пиши ровно и без помарок!
Я слегка блефовал, когда говорил про отца. И пусть мой папа — майор, больше перекрывать мою задницу он не собирался. Но ведь Марк об это не знал.
***
Добравшись до дома Аллы, я настойчиво постучался в дверь. Ногой. Мне открыла рыжая хозяйка и сразу же засыпала вопросами.
— Ну как она? Ты попал к ней? Все хорошо?
Я поднял ладони вверх.
— Спокойно, женщина. Все с ней в порядке. Есть конфеты и напевает «Сопрано». Совсем скоро поправиться.
Аллка ударила меня кулаком в грудь.
— Ты можешь хоть сейчас быть серьезным? — прорычала она. — Это не шутки, Рэй.
Серьезным? Это же так скучно.
— Все в порядке. Честно, — притворно — серьезным тоном уверил я, и устало зевнул. — А где Дэн? Ты его убила что ли?
— Я здесь, — послышался слабый голос из комнаты.
— Ах, живой, значит. Что ж, я рад. Хватит на сегодня нехороших…обстоятельств.
— О чем ты? — спросила Алла, помогая мне снять куртку. — Какие ещё обстоятельства?
Я скинул с себя ботинки и, заглянув в зеркало, поправил взъерошенные волосы. Под глазами образовались темные круги.
— Ну, например, при странных обстоятельствах, я познакомился с мамой Васи.
Друзья замерли.
— И как все прошло? — аккуратно поинтересовалась Алла, словно не желая слушать меня дальше.
— Если не считать, что я сбил её с ног и нахамил, все было неплохо. Кажется, я ей понравился.
Дэн иронично усмехнулся.
— Очень в этом сомневаюсь.
Я заметил, что тот скромно сидел на диване, а Алла неловко прятала глаза и переставляла фарфоровую вазу с места на место. Я нарочно выгнал Дэна к Алле и не просил его ждать в машине, чтобы ребята могли поболтать. Но, видимо, тупица Денис так и не воспользовался своим шансом.
— Акула — Алла, тащи мне полотенце и какие-нибудь шорты, — скомандовал я, скидывая штаны. — Мне нужно в душ. Я слишком много времени провел с Денисом. Боюсь его мини-дэны залезут в мой мозг, начнуть жрать его и я стану таким же тормозом, как и он.
Алла подала мне полотенце.
— Боюсь, слишком поздно, — язвила веснушка. — Ты такой же тупой, как и твой друг.
— Дэн, ты слышал? Она тебя хочет!
Алла сняла домашний тапок, и я понял, что пора скрыться за дверью. И несмотря на долбанные шутки, мне было совсем невесело. Я все думал о словах этого смазливого Марка.
Ведь так же, как и перед Васей, передо мной встает выбор…
Водный поток, обрушился на меня и потек холодными струями по плечам и спине. И мне бы хотелось списать это напряжение на бессонную ночь, но причина была в другом.
Дело не в пьянке. Дело в ней.
Судьба жестоко посмеялась над нами, когда свела нас вместе, и я уже решил, что все кончено. Но ее глаза… они смотрели на меня с надеждой. Впервые, за долгое время, мне показалось, что я действительно нужен ей. Вася не смотрела сквозь меня. Не видела во мне ту картину прошлого, и в ее глазах, я не был просто другом того человека, который уничтожил ее. И единственное, что меня сейчас смущало, что я мог сильно ошибаться…
Это мог быть взгляд жертвы крушения, которая увидела спасательный плот. Впрочем, я всегда был для нее чем-то вроде парашюта.
Я вышел из душа, но едва ли мне полегчало. Алла и Дэн продолжали строить из себя недотрог, что еще больше раздражало. Я свалился на диван и вытянул ноги.