Я уставилась на него, не веря.
— Ты ходил к Шаврову? В качестве моего парня?
— Точно.
— С ума сошёл? — я вскочила. — Ты же ничего не знаешь!
— А что мне надо знать? Что я содержу тебя, а ты со мной спишь?
— Но… Шавров же спрашивал, сколько мы вместе, какие у нас отношения…
— Ты хочешь, чтобы я тебе передал детали разговора?
— Естественно!
Я была растеряна и одновременно рада и недовольна. Ситуация вроде бы разрешилась, но самодеятельность Рогожина доставила новые трудности. Вместо того, чтобы его как бы вписать в свою жизнь, придётся теперь запоминать, что он там насочинял.
— Может, в бар? — поинтересовался Илья. Я заморгала от удивления. — Посидим, я расскажу, что к чему. Выпьем по пиву, по-моему, тебе это не помешает.
А я подумала: расслабиться действительно неплохо. Алкоголем особенно не увлекалась, пила вино, нечасто и в разумных количествах. Но сейчас как раз подходящий случай, слишком много всего навалилось.
— Хорошо, — кивнула Рогожину, — погоди, я отдам тебе деньги.
— Угостишь меня в баре, — усмехнулся он, потянув за руку, в прихожей я её аккуратно вытащила. А не рискую ли, отправляясь в бар с таким парнем, как Илья? Все-таки он тип мутный. А я своим ощущениям привыкла доверять. Однако сейчас внутренний голос молчал, и я решила рискнуть. В бар мы пошли пешком, ближайший был в десяти минутах ходьбы.
— Кстати, следователь, кажется, тебе симпатизирует, несмотря на твою полигамию, — заметил Илья по дороге.
— Кто бы говорил о полигамии, — фыркнула я, передразнивая его, — просто у меня очень много девушек.
— Ну я-то мужчина.
— Так себе оправдание. А что Шавров?
— Он так ловко задавал вопросы, что, не знай я, что к чему, даже не понял бы, что ты мне, любимому своему мужчине, изменяешь. Я все думал, то ли поблагодарить его, то ли в морду дать.
— Шавров хороший мужик, — согласилась я, — только мне от этого не легче.
Вскоре мы сидели в баре, Рогожин заказал пиво, я коктейль. Он оказался вкусным, алкоголя почти не чувствовалось, и я выпила его очень быстро. Подозвав официанта, попросила повторить. Стало и правда легче, словно груз свалился с плеч. Понимала, это только на один вечер, но наслаждалась появившейся легкостью. Илья, покачав головой, заметил:
— Ты не налегай, коктейли штука опасная, пьёшь-пьёшь, а потом сшибает.
— Поучи, — ответила я, принимая новый бокал.
— А ты распущенная, когда напьёшься?
Сделав большой глоток, я ответила:
— Скорей всего, я буду в отключке, но ты наслаждайся.
Он рассмеялся, а я выпила ещё.
Кажется, всего коктейлей было четыре, Рогожин оказался прав, вскоре стало пьяно и весело, захотелось танцевать, я куда-то потащила Илью, болтала без умолку, спотыкалась, он меня подхватывал, я смеялась. А потом мы зашли в очередной бар, что-то выпили, и провал.
Проснулась я с болью в голове и жуткой сухостью во рту. Немного полежала, прислушиваясь к себе. Не так уж и плохо. Боль не сильная, сухость пройдёт. Видимо, организм хоть и обалдел, но стойко выдержал удар. Хотя с подобными экспериментами лучше завязывать. События вчерашнего вечера всплывали в голове хаотично. По большей части я ничего не помнила. Кроме, пожалуй, танца. Мы были в клубе (как там оказались, не помню), я танцевала от души, последний раз такое было в начале первого курса. Пьяная, наверное, смотрелась забавно, но мне было все равно. А потом начался медляк, и я, схватив сидящего Илью за руку, вытащила его на танцпол. Он обнял меня, положив руки на талию, и от его прикосновений стало горячо, я подняла на него глаза, он улыбался, но взгляд оставался серьёзным. Кажется, я провела пальцем по его улыбке, шепча:
— Не верю, — и он ее убрал, хотя вряд ли слышал мои слова. Смотрел серьёзно, и этот взгляд пробирал до дрожи. Я положила ему голову на грудь, Рогожин прижал меня к себе, и стало хорошо. Даже не уверена, что мы танцевали, а не просто стояли, обнявшись.
Все это пронеслось в голове, и я подумала, не удивлюсь, если сейчас обнаружу Рогожина рядом. Повернувшись на бок, открыла глаза: передо мной была тумбочка с таблеткой и стаканом воды на ней. Усевшись, я осмотрелась: широкая кровать, журнальный столик, комод, торшер. Спальня в стиле квартиры. Значит, приехали мы к Илье, и он уложил меня спать. Как мило. Вряд ли это его комната, а я, кстати, одета. Значит, повёл себя как джентельмен. Хмыкнув, я запила таблетку водой. Так, ладно, есть золотое правило: не помню, значит, не было. А я и правда почти ничего не помню.
Посмотрела на часы и, подпрыгнув, заметалась. Одиннадцать! У меня дома коробки, надо заказывать машину, грузчиков, а времени в обрез.
Выскочив в холл, первым делом уперлась взглядом в коробки с моими вещами. Удивлению не было границ, и чтобы прояснить ситуацию, я пошла на звук, доносившийся из кухни. Рогожин жарил яичницу, и снова был в одних штанах. Обернувшись, сказал, как ни в чем не бывало:
— Садись за стол, сейчас будем завтракать.
Воздержавшись от комментариев, я села, поглядывая на него. Илья, быстро сервировав стол, расположился напротив, и я, наконец, задала вопрос:
— Как мои вещи оказались тут?
— Вчера ты слёзно умоляла помочь тебе переехать.
— И ты воспринял мои слова всерьёз?
— Ну… Я понял, что к полудню ты должна покинуть квартиру, а так как ты отходила от загула, решил помочь, попросил знакомого, он перевез вещи.
— А ключи?
— Взял из твоей сумочки. Да, знакомый же передаст ключи хозяйке.
— Это мне обойдётся ещё в сто тысяч? — буркнула я, запихивая в рот яичницу, Илья рассмеялся.
— Где ты собираешься жить?
— Поеду в гостиницу, а там что-нибудь найду.
— Если хочешь, пока ищешь, можешь пожить у меня.
Я даже жевать перестала. Неужели он это серьёзно?
— Я, что, по-пьяни обещала тебе неземные блаженства?
Рогожин рассмеялся.
— Вроде нет. Но никогда не поздно.
— Серьёзно, с чего такая щедрость? Съездил к следователю, денег не взял, вещи перевёз и жить у себя предлагаешь. Знаешь, это как-то ненормально по отношению к малознакомой девушке.
— То есть приходить и просить малознакомого парня сыграть перед следователем роль возлюбленного это нормально?
Я прикусила язык. Действительно, отношения у нас с самого начала какие-то… нестандартные. И все равно, странно его поведение, слишком странно.
— Положим, я к тебе обратилась потому, что больше не к кому было, — заметила ему, — а тебе-то что за дело?
— А мне любопытно, чем все это кончится. Ты довольно забавный экземпляр, таких я ещё не встречал.
Любопытно и забавно. Прекрасно. Взяв вилку, я стала есть, поглядывая на Рогожина, он улыбался уголками губ. Нет, предложение, конечно, заманчивое, но слишком вызывающе выглядит. С моей стороны. Жить по соседству с Натальей и Андреем, у парня, который явно не отличается пуританскими взглядами. Николаевых удар хватит, каждого по своему. А с другой стороны, Рогожина можно припрячь, если что, раз уж он так откровенно рвётся в рыцари… Думается, он все-таки надеется уложить меня в постель, и именно это является пунктом, от которого отталкивается. Хотя столько напряга ради разового секса? Сомнительно, но Рогожин парень неординарный.
— Кстати, — вернул Илья меня из мыслей, — почему ты не на работе?
— Меня уволили.
— Тоже любовник постарался?
— Нет, соседка твоя, Николаева.
— А с ней вы что не поделили?
Я прикинула, глядя на него, рассказать или нет? А потом подумала, если хочу просить о помощи, лучше рассказать. В общих чертах.
— Она устраивала выставку художнику, который погиб, была его спонсором.
— Можешь не продолжать. Дамочка делила с ним постель, пока не появилась ты.
— Откуда такие мысли? Она же замужняя женщина, — говорила я, скорее, из упрямства.
— Кого это когда останавливало? К тому же, смею заметить, особой страсти между ней и мужем не видно. Кстати, может, тебе на него внимание обратить? Он тоже женат, может тебя обеспечить, и я почти уверен, что ты ему понравишься.
— Считаешь, я лягу под любого мужика за деньги? — скривилась я. Мнение неприятное, но заслужила, конечно. А вот предложение просто анекдотическое. Интересно, что бы сказал Рогожин, знай всю правду?
— Думаю, нет, раз ты спала с этим художником, у него денег явно кот наплакал.
— Зато он перспективный… был.
Рогожин, поднявшись, сгрёб тарелки и отнёс в мойку. Начал мыть, чем удивил, надо же, какой чистоплотный. Ладно, это не мое дело. Странно получается: я ему не особенно нравлюсь, как и он мне, и тем не менее, мы в одной лодке. Точнее, я сейчас попытаюсь нас в неё усадить. Подойдя к стойке, наблюдала за Ильей, он это заметил и спросил:
— Что ещё?
— Хочу попросить о помощи.
— Такое ощущение, что я служба спасения, — усмехнулся он, качая головой. Выключив воду, стал вытирать руки, глядя на меня. — Что на этот раз?
— Мне нужно попасть в мастерскую Гарри. Художника.
— Я понял. Так в чем проблема?
— У меня нет ключей, а дверь опечатана.
Тут он так удивился, что не смог этого скрыть. Усмехнулся, складывая на груди руки.
— Ты хочешь мне предложить вскрыть замок?
— Вроде того.
— С чего ты взяла, что я вообще могу это сделать?
— Не знаю. Ты создаёшь такое впечатление…
— Вот это да, — хмыкнул Рогожин, — никогда бы не подумал. А что, собственно, ты хочешь там найти?
— Объясню на месте.
— Ты понимаешь, что толкаешь меня на преступление? Кстати, не первый раз. Дача заведомо ложных показаний… — продолжить он не успел, я перебила:
— Поможешь?
Рогожин немного поглазел, раздумывая.
— Ладно, поехали.
— Сейчас?
— Да. Самое время. Днём люди на работе, и в комнатах светло. Давай-давай, пока я не передумал лезть в дерьмо без особых на то причин.
— Я только переоденусь, — я рванула к коробкам, схватив одну, потащила в комнату. Остановившись, спросила:
— Твоё предложение о пожить ещё в силе?