— Может, зайдёшь, выпьем кофе? — спросил Максимов. Я покачала головой.
— Не сегодня, — улыбнулась ему, он понимающе кивнул, — думаю, мне пора. Спасибо за ужин.
Максимов снова поцеловал мне руку, а потом добавил, не отпуская её:
— Я позвоню завтра.
Проще было согласиться, что я и сделала. Заверив, что до стоянки дойду одна, отправила его в отель, а сама поплелась к машине. Уже открыла дверцу, когда обратила внимание на идущих по стоянке Илью и девушку. Он запарковался через одну машину от меня. Вместо того, чтобы сесть и уехать, я наблюдала за парой, вцепившись в дверцу. Девушка была красивой, хотя косметикой злоупотребляла. Илья, открыв дверь, помог ей сесть и в этот момент поднял на меня взгляд. Я не могла отвести свой. А Рогожин, усмехнувшись, показал большой палец, по всей видимости, таким образом издеваясь. Мол, отлично соблазняешь Максимова. Я не отрывала от него взгляда, хотя и корила себя за это. Подумала: когда теперь его увижу? И старалась всмотреться в эти черты лица, успевшие за короткий срок стать родными, а за мгновенье — чужими навеки.
Обойдя машину, Рогожин сел на водительское место и уехал, не взглянув на меня, а я только тогда рухнула на сиденье. Сидела минут пять, пока не поняла, что ничего не вижу за слезами. И сама поразилась этому факту. Я никогда не плакала из-за мужчины. Кто бы сказал такое — рассмеялась бы в лицо. Но сейчас было не до смеха, в груди болело, раздирало на части, если это и есть любовь, то лучше без неё. Но это тоже обман, на самом деле я хотела, чтобы не было никакой мести, чтобы меня не использовали, а мы с Ильёй были вместе. Ну и фантазерка.
Я несколько раз ударила по рулю, сигналка привела в чувство. Быстро вытерев слезы, вырулила на проспект. Сил не было, хотелось свернуться калачиком и лежать, что я и сделала, оказавшись дома.
Не помню, когда уснула, но проснулась с головной болью. За окном было серо, зарядил дождь. В такую погоду в принципе не хочется никуда, а с настроением, как у меня — и подавно. Я и решила: не сдвинусь с дивана. Выключила телефон и весь день провалялась, ставя один за одним дурацкие фильмы, просто чтобы забить фон.
Сегодня открытие выставки, посмотреть хотелось, но я решила выбрать другой день. Там, наверняка, будет Максимов, да и Наталья. А у меня нет никакого желания встречаться с ними. Мужчина явно не связан со смертью Гарри, его интересуют картины. Водимо, Наталья передала в папке договор или какие-то бумаги, вот и все. Максимов заберёт коллекцию, и имя Гарри Ставровского исчезнет из истории нашего города, оставшись его работами в чьих-то руках. Потому надо успеть посетить выставку до этого момента. Интересно, мать Гарри передала права Наталье? Или это сделал ещё Гарри? Видимо, предприниматель в ней победил влюблённую женщину, что неудивительно, если учесть её прошлое. С другой стороны, что ещё оставалось делать? Гарри мертв, а продвигать картины погибшего художника вообще странное дело. Тут фанатик Максимов, готовый купить все. Пожалуй, на её месте я бы поступила так же.
За весь день это была единственная тема, над которой я думала. В основном, пялилась в потолок, слушая диалоги героев фильмов. Жизнь как-то резко потеряла смысл, и я не знала, за что браться, чтобы все вошло хоть в какое-то русло.
В понедельник распогодилось. Выглянуло солнце, словно призывая встать и идти на улицу. Я и пошла. Приводить себя в порядок не стала, нацепила джинсы и лонгслив, завязав волосы в хвост. Выглядела на троечку, но было плевать. Прыгая через лужи, я констатировала, что плевать в общем-то на все. А так быть не должно. Нужно поставить хоть какую-то цель, а лучше несколько. И вместо ненужной рефлексии заниматься их достижением.
Несмотря на будний день, народу было прилично, чему я порадовалась. Следовало признать: выставка оформлена восхитительно. Я была знакома с творчеством Гарри очень поверхностно, потому сейчас рассматривала картины с интересом. Он и правда был талантлив. Удивительно умел сочетать цвета, и манера вроде бы типично импрессионистская, но тем не менее, личность Гарри была видна. Некоторое время я заворожённо бродила среди картин. Остановившись напротив "Заката у моста", разглядывала с восхищением, пока не услышала:
— Какие люди!
И на несколько секунд закрыла глаза. Наталья. Ничего страшного, здесь люди, нужно просто собраться и пережить эту встречу. Нацепив улыбку, я повернулась и застыла. Она была не одна, с Андреем. Они уже стояли в метре от меня, и он замер, хмурясь, пристально разглядывая. Ещё с ними была пара в возрасте: мужчина и женщина около шестидесяти пяти. Последнюю я мало интересовала, а вот мужчина, увидев меня, замер, словно привидение увидел.
— Чудесная выставка, — сказала я Наталье. И тут, как по обухом по голове ударило, я снова перевела взгляд на мужчину. Он немного пришёл в себя, но все-таки смотрел слишком изумленно. А я подумала: это он. Мой отец.
Я спешно отвела взгляд в сторону, боясь выдать себя, и наткнулась им на Андрея. Он смотрел хмуро, в упор, не боясь, что на это обратят внимание. Ситуация была бы комической, если бы при этом я не чувствовала себя не в своей тарелке. Услышала голос Натальи, переведя на неё взгляд, поняла, что не восприняла ни слова из сказанного ей. И вдруг мужчина произнёс:
— Наталья, представь нас.
Она замерла, удивившись. Перевела взгляд на него, потом резко на меня, опустив глаза, словно осмысливая что-то, снова взглянула на мужчину. Женщина явно была растеряна, а я подумала: она догадалась. Наталья видела Веру, я на неё похожа. Двадцать четыре года большой срок, и поначалу женщина могла не вспомнить, кого я ей напоминаю. А вот сейчас, когда здесь отец… Она поняла. Только чем это может обернуться для меня?
Наталья, взяв себя в руки, фальшиво улыбнулась:
— Это мой отец Иван Абрамов. А это… возлюбленная художника Алиса.
Мужчина протянул мне руку, я пожала ее, взглянув на него. Растерянность никуда не ушла, появилась хмурость, задумчивость. Он даже не пытался её скрыть. Отпустив руку, я перевела взгляд на женщину, стоящую подле него. Сходство с Натальей налицо, видимо, это её мать. Она на меня смотрела без интереса, и вообще, взгляд у неё был такой, словно её задолбала сама жизнь. Андрей продолжал пялиться в упор, а я не знала, как выйти из этой ситуации. Спасла положение Наталья. Она тоже стала задумчивой и хмурой, буркнув:
— Идемте дальше, — первой прошла мимо. За ней остальные, я отвернулась, делая вид, что смотрю на картину. Но теперь живопись меня совсем не интересовала. Я только и делала, что ловила взглядом эту компанию, подмечая, как на меня смотрит то один, то другой. Решила, лучше удалиться, и заскочила перед дорогой в туалет. На выходе меня поймал Андрей. К разговорам с ним я точно не была готова.
— Алиса, — взял он меня за руку, я быстро её вытащила, оглядываясь, — давай поговорим.
— Сейчас?
— Давай встретимся. Я знаю, ты съехала от Рогожина… — поймав мой взгляд, он смешался. — Прости. Я должен был помешать ему, но когда увидел вас вместе на лестничной клетке… Сам не знаю, что на меня нашло… Я смалодушничал, решил, что это будет для тебя вроде наказания. И только потом понял, какого дурака свалял. Я не могу без тебя…
Слова, слова, слова. Они ничего не значат для меня теперь. Я ему изменила, он решил отомстить руками Рогожина, думал, тот меня поматросит и бросит, я и вернусь к Андрею, он меня простит, я буду паинькой. А я имела наглость влюбиться. Кукла научилась чувствовать, кукла стала строптивой.
— Что между вами произошло? — спросила Андрея. Он этого вопроса не ожидал. Растерявшись, ответил не сразу.
— Алиса… Это прошлое. Оно должно остаться в прошлом. Никто не был виноват, но Рогожин из тех, кто считает, что может выбирать, кого наказать, а кого пожалеть…
— Не расскажешь, — утвердительно сказала я, он вздохнул, но промолчал, — мне надо идти.
Я сделала попытку сдвинуться с места, но Андрей удержал за руку.
— Дай мне шанс, Алиса.
— Шанс на что? — усмехнулась я, высвобождаясь. — На то, чтобы снова стать твоей любовницей? На встречи два раза в неделю? На то, что после Гарри и Ильи ты будешь постоянно подозревать меня в изменах? На то, что у тебя будет своя жизнь, а у меня только твоя? И я буду ходить днём на работу, а по вечерам торчать дома, убеждая себя, что это именно то, чего я хотела?
Андрей сжал зубы, а меня даже отпустило, стало легче, я наконец высказала то, что думаю.
— Кажется, раньше такая жизнь тебя устраивала, — заметил он все же, — ведь ты ничего не говорила.
— Вот именно — раньше. Ты никак не поймёшь, Андрей, той Алисы больше нет и не будет. Как и не будет нас с тобой. Прости.
Развернувшись, я спешным шагом покинула коридор, направляясь к выходу. Уже была недалеко, как услышала своё имя. Замерла на месте, сердце скакнуло. Низкий красивый голос с хрипотцой. Тот, что просил познакомить нас. Обернувшись, увидела Абрамова, он стоял возле колонны. Поджидал меня? Сделав пару шагов навстречу, оказалась рядом. Взглянула на него и в ответном взгляде увидела все ту же растерянность и… боль? Он рассматривал меня, не таясь, вглядывался, пытаясь высмотреть ту, другую, и находя её черты, кажется, терялся ещё больше. Впервые видела такого мужчину растерянным. Высокий, статный, хищный взгляд, красивые глаза, пухлые губы, он и сейчас многим даст фору. Неудивительно, что Вера в него влюбилась. От него исходила сила, которая притягивала. Мы стояли друг напротив друга с минуту, молчали и смотрели. Со стороны, наверное, выглядело странно, но мы этого не замечали. Наконец, Абрамов заговорил.
— Алиса… Вы… Вы, правда, были возлюбленной художника?
Кажется, хотел спросить о другом, но не смог, и задал этот вопрос. Я кивнула, добавив:
— Недолго.
— Вы из нашего города?
— Да.
— А ваши родители?..
— Я их не знаю. Воспитывалась в детском доме.
Нахмурившись, Абрамов отвернулся, размышляя. Кажется, он всерьёз озадачен и точно не ожидал обрести дочь после стольких лет. Почему он не нашёл тогда Веру? Как так вышло, что влиятельный человек, каким он являлся, не смог распутать клубок той истории? Или смог, а меня считал погибшей? Слишком много вопросов, на которые нет ответов. И слишком неподходящее место для разговоров. Скорее всего, Абрамов скоро появится у меня дома. И? Скажет: я твой отец? А дальше что? Наталья явно в восторг не придёт. Если я права, и она догадалась о нашем родстве, то и вовсе стоит быть на чеку, мало ли что ей в голову взбредёт. А то, пожалуй, придётся самой бежать к Абрамову и просить о помощи.