Ярослав понял, что разговаривать и уговаривать это девицу бесполезно. И то, что Надя тут, тоже понял, а значит, успел. Он нажал вызов на телефоне и буквально сразу услышал голос отца.
— Пап… — только успел произнести он.
— Ты где, паразит, ходишь? — гремело в трубке.
— Я пытаюсь попасть к тебе в кабинет. — И потом обратился к секретарше: — Я же говорил, что он меня ждёт.
Меж тем дверь распахнулась, и отец, взяв сына за плечи, ощутимо потряс его.
— Ты знаешь, кто ты!
— В курсе! Пап, прости.
— И ты меня тоже. Но в тот момент я не мог поступить иначе. С Надей всё в порядке. Дыхание жестковато, но хрипов нет. Рентген мы сделали, кровь сдали. Сейчас Ирочка принесёт результаты. Кстати, знакомьтесь. Ирочка — моя помощница, а это Ярослав Андреевич Поляков, сын и наследник, так что прошу любить и жаловать.
Ирочка исчезла, успев оглядеть Ярослава сверху до низу.
А Поляков-старший, пропустив вперёд сына, прикрыл двери кабинета.
— Ну что, девочка, я ж сказал, что сына знаю, а ты переживала. — Андрей Петрович подмигнул Наде.
Заключение профессор Поляков написал, рекомендации по лечению дал, велел Наде сидеть дома до конца недели, а там на усмотрение лечащего врача. Надя с Яром только переглянулись. Потом он повёл их в ресторан недалеко от клиники.
Надя есть не хотела, её одолевала слабость. Напряжение утра и последующие события забрали оставшиеся силы. Позволить трястись в поезде в Надином состоянии было абсолютно недопустимо. Андрей Петрович предложил остаться ночевать у него в Москве. Девушка категорически отказалась, да и Ярослав большим желанием ни свет ни заря трястись в электричке не горел. Ему завтра на работу. Он хотел добраться на такси, но отец решил отвезти их сам.
Они ещё не успели пересечь МКАД, а Надя уже спала.
— Машину тебе надо, сын. Чтоб к нам в Москву ездить. Спит Надюша? Слабенькая она ещё. Но ты молодец, всё сделал правильно. Хорошая девочка, береги её.
— Не загадывай далеко, пап. Хорошая она, ты прав. Поживём — разберёмся.
Андрей Петрович глянул на сына, нежно поддерживающего спящую девушку, в зеркало заднего вида.
— Жалко, мне такая не встретилась в жизни.
— А Даша?
— Даша другая. Хорошая, родная, но не такая. Знаешь, как мы с ней познакомились?
— Нет, ты не рассказывал, а я не спрашивал. Помню, как она пришла к нам и осталась.
— Ага, а ты сбежал тогда, и я всю ночь беспокоился, где ты и с кем.
— Не хотел вам мешать, Даша была грустной, а свидетель при выяснении отношений был вовсе не нужен. Я тогда к Лере пошёл. Так как вы познакомились?
— В Чебоксарах, на семинаре. Я лекцию читал, а она сидела в первом ряду. Знаешь, когда говоришь перед большой аудиторией, нужно найти своего слушателя и всё внимание уделять только ему одному. Вот в тот раз я читал ей. Сначала обратил внимание на не соответствующую возрасту внешность — очки эти несуразные, какая-то подростковая угловатость. Всё пытался определить, сколько ей лет, и не мог. Институт-то явно окончила. А она смотрела заинтересовано и слушала. Я задал несколько вопросов, чтобы понять, насколько нужно то, что я делаю. Она отвечала. Умненько так. Потом вечером на банкете увидел её со Свиридовым и Катковой, женой Свиридова. Он нас и познакомил. Представил свою ученицу. Знаешь, Яр, я в тот период расстался с Ольгой, помнишь её? Три года стабильных регулярных отношений — и никаких чувств. Удовлетворение физических потребностей с обеих сторон. Думал, что уже всё, ни на кого и не гляну даже. А Дашка очки сняла, я в её близорукие глаза посмотрел и утонул. Позвал кофе с коньяком пить к себе в номер. Она пошла. Говорили о работе, об ординатуре её, о взглядах на жизнь и медицину. Боялся одного, что уйдёт и забудет про меня. Смеялся над собой, понимая, насколько её хочу. Напоил, грешен, а она жалась ко мне, как котёнок. Ночь мы провели вместе. Утром я уехал. Пытался забыть её — что девочке-то жизнь портить! — не получилось. Уже к Свиридову на кафедру собирался. А она пришла сама… Дальше ты знаешь.
— Она тогда забеременела, в Чебоксарах?
— Нет, с чего ты взял? Ромка раньше срока родился. Адрес Надин скажи, я навигатор настрою.
Надя проснулась, когда въехали в Солнечногорск. Домой позвонила, что вот-вот будет. Её дедушка встретил их, пригласил в дом, но Андрей Петрович отказался, сославшись, что семья его ждёт. Пообещал Ярославу отзвониться, как доберётся обратно. С тем и уехал.
Яр тоже засобирался.
— Погоди, поужинаешь с нами, — попросила Надя.
— Надюш, у меня дом выстыл, кот не кормленный, стирка ещё впереди. Завтра на работу, приготовить надо на несколько дней. Пойду.
— А хочешь я тебе помогу? — Было видно, что расставаться с Ярославом ей не хочется.
— Нет, тебе сказано, что ты на больничном до пятницы. Вот и сиди. Завтра после работы заскочу, жди. Договорились?
Она согласилась.
Пока шёл домой, вспоминал прошедший день, и на душе было так тепло.
Часть 17
В четверг после работы Ярослав к Наде не зашёл, сославшись на сильную усталость. Позвонил, извинился и просил подойти завтра к концу рабочего дня в поликлинику, чтобы оформить справку для института.
Несмотря на то, что за окном моросил дождь, который мог нарушить все планы, собираться Надя начала с обеда. Вытащила из шкафа практически всю одежду. Сначала примерила свитер с джинсами — показалось слишком обыденно, потом вязаное шерстяное платье. Платье ей нравилось больше, но если доктор попросит её раздеться до пояса, чтобы послушать лёгкие и сердце, то она, сняв его, останется в одном белье. Покрутившись перед зеркалом в новом кружевном комплекте, она рассмеялась. Хорошо, что бабушка её сейчас не видит. Она бы такое не одобрила, да и комплект бы тоже забраковала, назвав его вульгарным и подходящим только для девиц лёгкого поведения. Надя бельё в Москве купила на сэкономленные деньги, ей девчонки из комнаты присоветовали. Снова полюбовавшись на себя в платье, девушка повесила его на вешалку и вернула в шкаф. Твидовая юбка смотрелась с туфлями, но на улице шёл дождь. Её тоже пришлось оставить в шкафу. И так, постепенно убирая то, что не подходит для данного случая из одежды, Надя всё же остановилась на джинсах и тонком кашемировом свитере. Кружевное бельё заменилось на привычное трикотажное. Чтобы убить время, села читать книжку, но сосредоточиться на содержании никак не могла. В памяти возникали два чудных вечера, проведённых вместе с Ярославом, правда, под неусыпным контролем бабушки и дедушки. Но теперь она здорова, и они могут погулять, сходить куда-то в кафе, в клуб, на озеро, пройтись по лесу. Пока мечтала, чуть не опоздала в поликлинику.
Гардероб уже не работал, и она прошла прямо к кабинету. Пустой коридор выглядел странно унылым. Около кабинета тоже никого из посетителей не было. Постучала и, приоткрыв дверь, спросила:
— Можно?
Удивилась отсутствию Яра, но мало ли, может быть, вышел.
— Проходите. Вы по какому вопросу? — Пожилая медсестра оторвалась от компьютера и посмотрела в упор на девушку. — А, Надя, здравствуй. Ты за рецептом для деда?
— Нет, Надежда Михайловна, я на приём. Мне справку в институт надо, у меня ангина была. Ярослав Андреевич сказал вот так подойти, попозже.
— Ну, раз сказал, значит, справку мы тебе выпишем. Сейчас карточку твою найду.
Она поднялась со своего места и подошла к стеллажу. Не найдя искомое, продолжила поиски на столе врача.
— Интересно, не найду что-то, в ящиках ещё гляну, может, отложил. Он у нас очень обязательный.
Действительно, в ящике обнаружилась карточка с вложенной справкой и ксерокопией консультации профессора Полякова.
— Значит, это он тебя к отцу возил в понедельник? А мы всё гадаем, что это наш Ярослав Андреевич отгул брал. Держи свою справку, в регистратуре печать поставить не забудь.
Надя засмущалась, но не ушла.
— Надежда Михайловна, а сам-то Ярослав Андреевич где?
Как-то странно всё это показалось девушке. Не мог Яр, не дождавшись её, уйти, и не предупредил даже. На душе стало муторно, неспокойно и неприятно, а слёзы подступили близко-близко.
— Так заболел, трудно, бегая по больным с гриппом, не заболеть. Сейчас рабочий день закончится, и к нему пойду. Он же один в доме. Ой, сколько вчера всякого приключилось. Негативные события снижают иммунитет, а тут всё скопом. Жалко нашего Ярослава, и Красильникова тоже жалко. Молодой мужчина ещё, и так нелепо умереть. Вот везёт Ярославу Андреевичу. Кто-то жизнь проработает и с таким не столкнётся, а этот полгода не пробыл, так то ненормальная в туалете у него рожает, то Красильников умереть на приёме вздумал…
— Вы про Сан Саныча? Бабушка вчера рассказывала, а я с Яром и не связала. Он же позвонил вечером, сказал, что устал, не придёт. А я дурёха… — Надя прикрыла лицо руками, застыдившись. — Так Сан Саныч здесь прямо умер?
— Нет, умер он в реанимации. Но кто ему искусственное дыхание-то делал? И непрямой массаж сердца тоже. Кто, как не Ярослав Андреевич? Я скорую вызвала, объяснила ситуацию, и приехали быстро, интубировали, в реанимацию увезли. А на вскрытии вирусный менингоэнцефалит. Чувствуешь беда какая? Ярослав же искусственное дыхание рот в рот делал. Вот и заразился. Он и на вскрытие вчера ходил. Но там всё идеально, диагноз он поставил верно. Только поздно. Утром позвонил главной, сказал, что заболел. Температура, грипп. От врача отказался, всё ж сам. Всё, иди печать ставь и домой. А мне к доктору моему пора.
— Не пойду я домой, я к Яру, — твёрдо заявила Надя.
Михайловна рассмеялась. Вот упёртая девица. Хотя сердцу-то не прикажешь.
— Ну пошли, раз так решила, только не дай Бог вирус подцепишь после ангины.
— Да какая разница. Пойдёмте быстрее. А то он-то там один.
Они вышли под дождь, зонта у Надежды Михайловны не было, потому шли под одним.
— Вы с Яром-то давно дружите? — спросила Михайловна.
— С пятницы прошлой, — не задумываясь ответила Надя.