Между тем его далекий коллега принял совершенно другие цифры: их ему передал компьютер.
А Тони… Тони «стучал» в пустоту. Его сигналы даже не вышли за стены дома, а клиент ничего не заметил.
Совесть? Совесть его не мучила… В том, что оба его клиента подонки, Тони не сомневался…
Правда, за деньги одного он приобрел свою чудесную аппаратуру, а деньги другого сделали его богатым, но… Неизвестно, кто в этой кутерьме грабанул больше всего. И дураку понятно: если за простенький набор цифр его заказчики выкладывают кругленькие суммы, то уж сами внакладе не остаются. Хотя один из них, кажется, «пролетел» в этот раз. Черт с ним… Тони теперь богат и… может спокойно смотать удочки. Да! Подальше и от гнева надутого заказчика, и от благодарности удачливого.
Содержание шифровок его не интересовало.
Пусть даже они грозят всем Соединенным Штатам страшными бедами. Плевал он и на Штаты, и на все остальное. Он — полушвед-полунемец по национальности, космополит по природе и эгоист-одиночка по убеждениям. Или наоборот.
А закон? Ха! Он никого и ничего не боится. Его радиоточка официально зарегистрирована, он платит за свою долю эфира, а шифрограммы попробуй запеленгуй да докажи… Эфир бесконечен, а Тони отнюдь не беспечен и теперь богат…
Яхта «Северное сияние» уже вторую неделю дрейфовала вдоль побережья Калифорнии к югу, и синьор Ладейра — официальный владелец яхты — отчаянно скучал. Он уже вдоволь насладился и рыбной ловлей, и охотой на акул, и обществом голенастой загорелой блондинки, которую подцепил еще в Колумбии. Зеленоглазая бестия честно отрабатывала в постели свое содержание, но больше, увы, ни на что не годилась. Мало того, в последние дни она принялась скулить и жаловаться на недостаток развлечений. Ладейре, для острастки, пришлось двинуть ее пару раз по накрашенной мордашке и пригрозить холодной купелью в обществе дурно воспитанных акул. Хотя в душе и сам Ладейра признавал обоснованность ее претензий.
Ему тоже до чертиков надоела бесполезная болтанка в открытом море, и даже крепкие коктейли не могли унять мятущуюся душу сеньора. Эх!
Будь он на самом деле владельцем «Сияния», уж он-то развернулся бы вовсю… Но Ладейра лишь числился владельцем яхты, а на самом деле она принадлежала сенатору Соморе. Соморе всемогущему и всевидящему, Соморе-богу.
Соморе, чье имя так же не запятнано, как и репутация. Почему? Да просто потому, что вместо Соморы свои имена и репутации подставляли такие, как Ладейра.
Нет, сам Ладейра не жаловался на судьбу. Что из того, что его имя фигурировало в пятнадцати судебных процессах? Имя можно сменить, что он и делал регулярно. Сомора такого себе не мог позволить. Шесть лет за решеткой? Ерунда, Ладейра и за решеткой жил припеваючи. И для всех он был миллионером и злым гением. Да он и жил, как миллионер.
А Сомора… тот ходил в кумирах и защитниках бедноты, в друзьях у вице-президента и в поборниках демократических прав у коллег по парламенту. И такое распределение ролей устраивало обоих, но… Сомора знал, куда и зачем поплывет «Северное сияние», а Ладейра хоть и знал, зачем, но не ведал ни слухом ни духом — куда и когда.
Сомора был хозяином, а Ладейра лишь слугой.
Двадцатого сентября Ладейра получил наконец долгожданную радиограмму. О кокаине на борту знали трое: он, капитан да еще один матрос, приставленный к товару в качестве охранника.
Безусловно, в команде и обслуге были еще «глаза и уши» Соморы, но кто именно, Ладейра мог только догадываться.
Приняв радиограмму и собственноручно расшифровав, Ладейра сжег бумажку с шифровкой и поторопился к капитану. Через пятнадцать минут яхта уже взяла курс на южную оконечность Калифорнийского побережья.
Причуды хозяина вовсе не удивляли и не волновали команду, Ладейра щедро платил матросам и обслуге, капитан не изводил придирками. Нравы на яхте царили более чем легкие. Что же до капризов хозяина… Так на то он и хозяин.
Ранним утром «Северное сияние» уже стала на якорь в назначенном месте на траверзе мыса Аргуэльо.
Засим для Ладейры последовал длинный, полный ожидания день и лишь в сумерках, когда на баке пробили девять склянок, от берега донеслось легкое жужжание. Оно быстро перешло в ровный гул и наконец в мощный рев. Рев оборвался где-то за кормой «Северного сияния». И из темноты вынырнул быстроходный катер под флагом спасательной службы.
Катер с тихим всплеском приткнулся к правому борту. С палубы выбросили трап, и по нему с профессиональной сноровкой вскарабкались два моряка в форме спасателей.
На палубе их встретил сам капитан Энквистон.
— Начальник спасательной службы Слейдж, — представился один из моряков.
— Капитан Энквистон. Чем могу служить?
— Вы разве не получили штормовое предупреждение?
— Нет… — округлил глаза капитан.
— Ожидается шквальный норд-ост, сэр, и вашему судну необходимо немедленно покинуть якорную стоянку и поискать надежную гавань.
Впрочем, вы вполне успеете дойти и до Лос-Анджелеса.
— Странно, — пожал плечами капитан. — Вообще-то мои старые кости поламывает, и нос улавливает эдакое что-то… в воздухе. Но приборы ничего не показывают — Ничего странного, — вмешался в разговор второй спасатель розовощекий весельчак с глазами-маслинами. — Наша электроника тоже молчит. Мы получили извещение из Центральной метеослужбы. Они связаны с космосом, а значит, с самим Господом.
— Жаль, — покачал головой капитан. — Хозяин яхты собирался устроить в этих местах настоящую королевскую охоту с аквалангами Он, знаете ли, очень богатый человек, а здесь, на берегу, живет его старинный дружок… жаль. впрочем, я должен его предупредить.
Капитан извинился перед спасателями и собирался уже опуститься в каюту к Ладейре, как изрядно хмельной и веселый синьор Ладейра собственной персоной вывалился на палубу — «дохнуть свежего воздуха». В одной руке Ладейра держал бутылку шампанского, в другой — зеленоглазую блондинку.
Блондинка сразу уставилась голодным взглядом на розовощекого спасателя и незаметно подмигнула. Ладейра при виде непрошеных гостей нахмурился и на ломаном английском осведомился, ни к кому, собственно, не обращаясь.
— Что за парни?
Капитан почтительно представил хозяину спасателей и доложил о причине их появления на яхте.
Слейдж в продолжение короткого доклада капитана одобрительно молчал, а его помощник затеял с блондинкой настоящую перестрелку взглядами.
Ладейра внимательно выслушал капитана и, как всегда с ним бывало после третьей бутылки, перешел от веселья к унынию. Он грубо отпихнул блондинку и растроганно заморгал глазами:
— Что ж это вы, ребята? У меня же такой друг на берегу. А? Четыре года не виделись.
— Не все же еще потеряно, — попытался утешить его Слейдж. — Шторм уляжется, и вы вернетесь.
— Нет, — обиженно шмыгнул носом Ладейра. — Мне уже пора назад… дела… А я ему еще кофе привез. С собственной плантации. Он так любит… Целый мешок… — Ладейра, казалось, вот-вот разрыдается.
Слейдж переглянулся со своим помощником.
Тот улыбнулся и кивнул.
— А как зовут вашего друга? — поинтересовался Слейдж.
— О… это известный человек. У него тут на побережье вилла, а я хотел сделать ему сюрприз. Он приезжает завтра. Сенатор Гилмор… Он любит уединение, — пьяно пробормотал Ладейра.
— Сенатор Гилмор? Мы хорошо знаем его виллу. И я мог бы передать от вас привет и кофе, великодушно предложил Слейдж.
— Правда? — обрадовался Ладейра. — Вы золотые ребята. Хотите выпить?
— Спасибо, — вежливо отказался Слейдж, хотя его напарник, судя по всему, был настроен более лояльно. — Мы на службе.
— Жаль, — Ладейра фамильярно потрепал Слейджа по плечу и доверительно добавил: — Американские ребята — славные парни, а тут и выпить толком не с кем. Эх… жаль… Ну я пойду…
Ладейра, не прощаясь, повернулся и, покачиваясь, направился почему-то на корму.
Впрочем, это было его личное дело — куда идти. Блондинка бросила на спасателей последний, сожалеющий взгляд и нехотя последовала за Ладейрой.
А через минуту два дюжих матроса споро перегрузили с борта яхты на катер спасателей мешок с кофе и несколько оплетенных бутылок в корзине.
На немой вопрос Слейджа, уже занявшего место за штурвалом катера, капитан Энквист перегнулся через борт и пояснил:
— Это вам, ребята. Хозяин распорядился. Вино отменное, такое только миллионеры и пьют.
Слейдж махнул на прощание рукой, катер отвалил от яхты и, подняв за кормой высокий белопенный бурун, помчался прямо на свет берегового маячка.
6
Двадцать второго сентября Джакомо Лич с нетерпением ждал вестей. В добрые старые времена мог бы переживал куда меньше, но теперь… Сверхъестественное чутье Джакомо уловило в воздухе запах гари. Кто-то нагло лез в игру.
Нахальное письмо, микрофон в часах Вито Профаччи, расправа с братьями Морано и, наконец, гибель самого Вито. Тревожные факты…
За свою долгую жизнь Джакомо побывал во многих переделках и врагов нажил не одну дюжину. И никогда он не пугался ни врагов, ни соперников, никогда с ними не церемонился. Но этот новый враг… Джакомо не знал ни его реальной силы, ни его цели…
Да и вообще: кто он, этот новый враг?
Единственная ниточка — Алиса О'Брайан, — оборвалась со смертью Вито. Лич очень сожалел о скоропостижной кончине этого помощника.
Именно Вито «курировал» все контрабандные операции с наркотиками и достиг в этом деле полного совершенства. И надо же ему было подсунуть башку под слепую полицейскую пулю!
Дела Вито пришлось передать в руки Артура Гвичиарди.
Артур, конечно, толковый малый, но его специализация — игорные дома и «индустрия развлечений». Для того чтобы заменить Профаччи, Артуру требовалось время. А его-то как раз и не хватало. «Северное сияние» моталась где-то у побережья, а вместе с ним товар на двести миллионов чистоганом.
Потеря этого товара чувствительно ударила бы даже по бездонному карману Лича. А потому двадцать второго августа Джакомо даже изменил привычному распорядку дня. Вечером он не поехал, как обычно, в клуб и заперся у себя в кабинете.