Может быть, дело в том, что утром он совершил опрометчивый поступок: прикончил целых шесть банок превосходного австрийского пива.
И теперь последствия сказывались как никогда.
Нет, Мейсон вовсе не захмелел от такой дозы, но — но нечто в его поведении изменилось, да и почки, его здоровые почки, знали свое дело. И миль через десять Мейсон почувствовал, что пора остановиться и сбегать в ближайшие кустики.
Старое шоссе не радовало глаз прежним оживлением. Пока Мейсон не встретил ни одной машины. Тогда он притормозил и, не заглушив двигателя, отбежал в сторонку. Больше по собачьей привычке, чем по необходимости, спрятался за рекламный щит и с удовольствием облегчился. Потом неторопливо застегнул «молнию» и направился к машине. Но едва Мейсон вышел из-за щита, как «Лендровер» с оглушительным взрывом лопнул.
Впечатление было таким, словно Мейсон разъезжал на бочке с порохом. Крыша автомобиля взлетела на высоту футов пятьдесят.
Когда куски разорванного металла выбили на асфальте и рекламном щите последнюю барабанную дробь, Мейсон добрым словом помянул пиво.
Стоит ежедневно выпивать натощак шесть банок.
И непременно австрийского. Верный шанс дожить до ста лет…
Жаркое дыхание динамитного и бензинового пламени растворилось в пространстве. Каменистая пустошь Южной Калифорнии вновь ожила, застрекотала голосами цикад. Полковник замер, невидящим взглядом рассматривая кучу раскаленного металла и пять чадных островков догорающей резины.
Выследили.
От никому не известного мистера Стивенсона до полковника в отставке Мейсона добирались неделю.
Бомба с дистанционным управлением — не захотели осквернять покой чинного Кармела.
Команда на взрыв прошла откуда-то не издалека. Следовательно, надо ждать гостей — в том, что работа выполнена, положено удостовериться.
И тут же, словно подтверждая правоту Мейсона, послышался гул мощного двигателя. По шоссе приближался большой черный «Крайслер».
Мейсона словно ветром сдуло с обочины.
В заднем кармане брюк он всегда носил плоский никелированный «браунинг». Не бог весть какое оружие, но в умелых руках — грозная сила. Уроки майора Кеведиша не пройдут впустую…
…«Огневой подготовкой» курсанты занимались вечером, после ужина.
Инструктор майор Кеведиш оказался антиподом Хартмена.
Забавный человечек: низкорослый крепыш с изумительно красной рожей и багрово-лиловым мясистым носом. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что не холодные ветры севера и не соленые морские бури обработали кожу майора и придали ей оттенок сургуча. Завод, поставляющий для физиономии Кеведиша первосортную краску, находился в утробе майора, и сырьем для него служило очищенное пшеничное виски. Кеведиш обеспечивал бесперебойную работу своего заводика, четырежды в день поставляя сырье.
А еще на лице майора колосились полуседые старомодные баки.
Кеведиш любил прихвастнуть своими способностями, но делал это с неподражаемым шармом.
Собственно, их знакомство и началось с небольшого фарса, в котором майор сыграл главную и единственную роль. Действие развернулось в центре большой поляны, оборудованной под стрелковый полигон.
Сержант Лерош выстроил их — как и полагалось, а сам ненадолго исчез: майора Кеведиша необходимо было разыскать где-нибудь в зарослях неподалеку, разбудить, вытащить из походного гамачка и привести в божеский вид. Опытный Лерош быстро справился с этой задачей, и майор предстал перед курсантами во всей красе.
Шмыгнув носом, он скосил в сторону маленькие серые глазки и тяжко вздохнул:
— Свинство, конечно…
Судя по всему, реплика предназначалась сержанту Лерошу, но Лерош и глазом не моргнул.
— Ладно! И… и… ик! — примирился со своей участью майор. — Вы думаете, что умеете стрелять? А? И… и… ик!
По рядам курсантов прошелестел легкий смешок. Судя по всему, майор успел где-то надраться вдрызг.
— Ага! — грозно рявкнул Кеведиш и качнулся на ногах. — Умеете?! И…ик! Жопами вы умеете стрелять! Жопами… после обеда!
— Гляди из своей с натуги не бахни, — тихо, но внятно отозвался из строя Сэм. Выходка Сэма майору понравилась — он обожал соленый солдатский юмор.
— Если бахну, то тебя унесет, — не без доли преувеличения заверил Сэма Кеведиш.
— Так заткни ее от греха, — посоветовал Сэм.
— А заодно и рот, а то сквознячком геморрой надует, — добавил Спенсер, верно уловивший тон беседы.
— Га-га-га! — заржал в ответ Кеведиш. — Мне Райт говорил, что вы продувные бестии, но мне такие парни нравятся. Ну, так как?!
— Что «как»? — осведомился Сэм.
— Говоришь, стрелять умеешь?
Сэм пожал плечами в ответ.
— Выдай им пушки, — коротко скомандовал Кеведиш Лерошу.
— Какие? — уточнил Лерош.
— Карманные.
«Карманной пушкой» Кеведиш, как оказалось, именовал «кольт-375».
В руках десяти курсантов оказались новенькие, пахнущие смазкой револьверы. Затем сержант проставил номера «кольтов» в специальном журнале напротив фамилии получателя и предупредил, что теперь это оружие закреплено за ними до окончания учебы. Выполнив формальности, Лерош направился было к пульту управления мишенями, но Кеведиш остановил его:
— Э! Сержант! Они же умеют стрелять.
— Так что? — не понял его Лерош.
— Табельные мишени для них слишком большие, — с явной издевкой пояснил Кеведиш и с трудом наклонился. Порывшись в траве, он подбросил на ладони три старые винтовочные гильзы.
— Вот! — торжественно объявил Кеведиш. — Это в самый раз.
Шагах в сорока, в стороне, из травы торчал полусгнивший пенек. К нему Кеведиш и направился, старательно обходя по дороге малейшие выбоины и бугорки. Присев возле пенька, Кеведиш долго и старательно устанавливал на нем гильзы.
— Прошу вас, г…спода, — широким жестом указал Кеведиш направление стрельбы, а сам сложил руки на груди и застыл в известной позе французского императора.
Палили они наугад, целясь в пенек. Ржавые гильзы с такого расстояния разглядеть на фоне бурого пенька мог разве что глаз куперовского героя.
Труха летела из пенька во все стороны, но все три гильзы — к великому позору стрелков — остались на месте.
— Так, — констатировал Кеведиш, — языками вы орудуете куда лучше. Теперь я попробую.
Он смачно высморкался, неторопливо извлек из кобуры старый, обшарпанный «смит-вессон».
— Если есть смельчаки, то могут стать возле пенька и посмотреть, напоследок предложил Кеведиш, взводя курок.
— Я стану, — неожиданно для себя вышел вперед Мейсон.
— Ты часом не перегрелся? — схватил его за руку Сэм. Мейсон выдернул руку и решительно зашагал к пеньку.
— Э, сержант, — ринулся к Лерошу Хариш, — останови этого придурка!
Однако Лерош повел себя странно. Он хмыкнул, пожал плечами и безразлично махнул рукой:
— А… пускай…
Мейсон встал в трех шагах от злополучного пенька и пялил глаза на гильзы-мишени. Самое странное — он в тот момент совершенно не чувствовал страха, только любопытство.
Майор не торопился. Он медленно поднял руку с револьвером и направил ствол в сторону мишени. Все, затаив дыхание, следили за его указательным пальцем, лежащим на курке. Однако выстрел так и не прозвучал. Кеведиш, казалось, передумал стрелять. Он опустил руку, постоял секунду в раздумье и быстро сунул револьвер под мышку. Затем отстегнул от пояса заветную фляжку, отвинтил крышку и жадно припал к горлышку губами.
Он стоял спиной к курсантам и правым боком к мишени, а поэтому они видели только высоко запрокинутую голову Кеведиша. Когда же он вытащил из-под мышки «смит-вессон», не заметил никто. Три выстрела хлопнули коротко и неожиданно. Мейсон тоже не уловил движение Кеведиша и вздрогнул, когда гильзы, почти одновременно, со звоном разлетелись в разные стороны.
Что и говорить — такого фокуса не увидишь ни в каком цирке. Кеведиш сразу и навсегда заработал себе прочный авторитет.
— Интересно… — почесывая затылок, вопросил Сэм. — А во сколько обходится государству содержание этого гениального алкоголика?
— Ну что, сопляки? А, умеет майор Кеведиш стрелять? То-то! Но все это дер… р… рь… мо! Стрелять надо на слух. Да! Ик! Ваш начальник Э… Э… Эдварсн… он… мжт… Я научил… И Лрш тоже мжет… Всех я научил, кажется, майора окончательно развезло. Тут-то, как всегда вовремя, вмешался Лерош. Он бережно подхватил под мышки Кеведиша, амплитуда колебаний которого приняла угрожающие размеры, и дипломатично осведомился:
— Сэр! А вам не пора вздремнуть часок-другой?
— Пра! — тотчас согласился майор. — Мне дано пра… Веди мня.
Лерош поволок «гениального алкоголика» к гамаку, а Мейсон все стоял над злополучным пеньком…
… — Ты видел? — спросил Паоло напарника и, не дожидаясь ответа, сбросил газ.
«Крайслер» покатил по инерции и бесшумно замер в десяти шагах от пожарища.
Джанкарло, худой, будто высушенный субтропическим солнцем пустоглазый ганфайтер, коротко бросил по-итальянски: «Черт ему помогает» и, выставив в окно ствол безотказного «ингрэма», хлестанул очередью по невысоким сопкам, топорщащимся у места, где только что дематериализовался полковник.
В ответ прозвучал только один выстрел — едва слышный хлопок. Но Джанкарло дернулся, проелозил по сиденью и, выронив автомат, схватился за простреленное плечо. Правая рука, умелая и спорая десница ганфайтера, повисла как плеть.
— Porkko! — прошипел Джанкарло и приказал: — Гони!
…Стрелять вдогонку «Крайслеру» полковник не стал. Так даже лучше, если машина с подранком доберется до… Фрэнки, кого же еще. Но и торчать на пустом шоссе возле кострища, дожидаясь полицейского патруля, Мейсон не собирался.
До новой бензоколонки Тома — три мили по пустыне, негусто поросшей высокими агавами. Одежда для марш-броска неподходящая, но выбирать не приходится.
Мейсон подхватил с обочины свернутый пропеллером номерной знак с «Лендровера» и рванул по едва заметным тропинкам на юго-запад.
Каменистая пустошь. Где в подобном месте приходилось бегать? В Чаде… С полной выкладкой и полуторагаллонной канистрой воды. В спину не стреляли — им удалось оторваться скрытно, — однако на ходу все время прислушивались, чтобы успеть замаскироваться до появления угандийских вертолетов. Принимать бой было нельзя: в магазине тяжеленного гранатомета «карл густав», который тащил сержант Доули, оставалось только два заряда. Вертолетчики, конечно, французы, и совсем не зря получали, сволочи, свои франки от угандийского правительства…