А?
— Право, сэр, — обиженно засопел носом Доули. — Я хотел как лучше, а вы…
Мейсон выплюнул травинку, покосился на сержанта и, как бы между прочим, осведомился:
— Клиф! Ты помнишь капитана Боудли?
— Чего ж… помню, конечно… А что?
— Да так… ничего, — Мейсон щелчком сбил с рукава заблудившуюся букашку и перевернулся на живот.
Доули уставился ему в спину, напряженно соображая. Его мозги проделывали такую колоссальную работу, что Мейсону почудилось, будто из головы сержанта донеслось шуршание. Наконец какую-то обалдевшую от перенапряжения клетку перемкнуло, и мыслительный аппарат Доули заработал в нужном направлении. На лице Доули появилось выражение недоумения с переходом в легкий испуг. Затем на нем засветилась первая робкая радость, и все сменил бурный восторг.
Сержант подпрыгнул на месте и зашелся тихим смехом идиота.
— Сэр, — с трудом выдавил он. — От них же и мокрых штанов не останется. А?
— Все может быть, — философски заметил Мейсон.
— А где мы достанем бронетранспортер? — деловито уточнил Доули, оборвав смех.
— Зачем? Грузовика хватит — синьор Алексей достанет.
— А взрывчатки? Купим у этих…
— Нет. Туда больше соваться не стоит. Я знаю, где достать. А твой дружок-капрал пусть раздобудет два мундира местных коммандос. Офицерский и сержантский.
— Это ему раз плюнуть.
— Тогда все.
12
Ближе к полудню сержант Туриньо окончательно разомлел и, привалившись к толстому стволу бертолеции, собрался было «придавить на клапан» в тенечке.
Тяжелые веки его то и дело смыкались. Периоды бодрствования все укорачивались. Сержант давно бы устремился в царство грез, если бы не раздражающий фактор — напарник Фрокас. Этот юный недотепа с четырехмесячным стажем службы возомнил себя бравым воякой. Он стойко торчал возле шлагбаума под неласковыми лучами солнца и корчил из себя невесть что. Посмотреть на парня со стороны, так вроде бы охраняет президентский дворец.
Конечно, сержант Туриньо мог устроить задаваке какую-нибудь пакость. Но в такую жару! Ему было лень даже подумать о такой возможности.
Что до него самого, так ему, старому сержанту, было глубоко наплевать и на паршивенький домишко, который они «бдительно» охраняли, и на тех, кто в этом домишке прячется от неизвестно кого.
Нет! Подумать только! Их пропойца-генерал лижет зад какому-то проходимцу, а он, сержант Туриньо, должен торчать здесь на солнцепеке, у проклятого шлагбаума, вместо того чтобы скоротать денек за кружечкой холодного пива.
А какую возню они подняли вокруг этого «секретного» объекта? Тут тебе и патрулирование окрестностей, и двойной охранительный кордон: натыкали вокруг зенитных пулеметов, прожекторов… Ха… Можно подумать, что началась настоящая война. А эти толстомордые ублюдки, что охраняют «объект»? От одного их вида Туриньо тошнило. Тьфу!
Сержант зевнул и снова впал в сладостную дремоту. Из этого блаженного состояния его вывел гул автомобильного мотора. Грузовик натужно ревел где-то за поворотом, приближаясь к злополучному шлагбауму.
Нет! Это уже слишком! Раздраженный сержант с неожиданной прытью вскочил и решительно зашагал на пост. Пусть за баранкой этого грузовика сидит сам сатана, уж сержант покажет ему — каков он в гневе.
Грузовиком правил отнюдь не сатана, но все же при виде широких плеч водителя, а тем более капитанских шевронов пассажира, опытный сержант умерил свой гнев.
А когда волосатый кулак шофера небрежно высунулся через открытое окно, Туриньо и вовсе сменил гнев на милость. Этого кулака с избытком хватило на десять таких морд, как у Туриньо, — и заметно было, что его обладатель никогда не мучается этической проблемой: бить или не бить.
И все же появление грузовика несколько насторожило Туриньо. Он прослужил в бригаде Фортеса без малого пятнадцать лет и хорошо знал личный состав бригады. Сержанта-шофера он никогда раньше не видел, а вот капитан… Смутное воспоминание шевельнулось где-то в голове. Но это воспоминание пряталось так глубоко и далеко, что извлечь его наружу в столь короткий срок было непосильной задачей. Но он сталкивался где-то с этим капитаном, точно…
Сержант Туриньо лихо отдал честь, представился по форме и получил в ответ благосклонный кивок головы капитана. Тогда он вежливо поинтересовался характером груза.
Капитан высунул голову и открыл рот. В том, что капитан собирается разразиться руганью, многоопытный Туриньо, изучивший в тонкостях все офицерские гримасы, нисколько не сомневался.
Однако капитан не успел излить душу, пока, во всяком случае, — его шофер неожиданно взмолился:
— Синьор капитан. Разрешите отлучиться на минутку. Терпения больше нет.
Капитан обернулся с намерением отчитать подчиненного, но тот скорчил такую жалобную мину, что капитан ограничился кратким, но сочным выражением. Расценив его как разрешение, шофер заглушил двигатель, вывалился из кабины и проворно засеменил на кривых ногах в кусты.
Офицер обреченно вздохнул, приоткрыл дверь кабины, подпер ее ногой и вынул из кармана пачку сигарет «Кэмел». Выбив ловким ударом сигарету прямо в рот, он покосился на Туриньо, поколебался секунду и великодушно протянул сержанту пачку.
Сержант оценил это радушие должным образом — он выхватил из нагрудного кармана зажигалку, оставил винтовку и вскочил на подножку грузовика.
Подкурить-то капитан подкурил, но как жестоко сержант обманулся в чистосердечии незнакомого офицера! Не успел Туриньо сообразить, что к чему, как железная капитанская пятерня стиснула ему горло, а в живот уперлось острое жало длинного ножа.
Неисповедимы пути Господни! Именно теперь Туриньо и вспомнил, где встречал лихого капитана.
Дело было лет десять назад. Партизаны досадили тогда правительству так, что бывший президент вынужден был запросить помощи у друзей за океаном, тогда-то в их бригаде объявился этот бравый капитан. Правда, тогда он носил шевроны майора. С ним прибыло еще с десяток парней. Покрутившись в бригаде день-другой, майор исчез вместе со своей командой. А месяца через три бригада провела крупную и, что самое странное, удачную операцию по ликвидации партизанских баз. Туриньо хорошо помнил — тогда у каждого офицера была карта с дислокацией этих баз и подробнейшими указаниями: и сколько на базе бойцов, и где минные поля. Даже тайные партизанские тропки и броды через реки и болота были нанесены на карты. Цены им не было, тем картам.
И никто в бригаде не сомневался, что карты — работа майора и его парней.
Все это пронеслось в голове сержанта в один миг, а между тем дело принимало серьезный оборот. Туриньо не пробовал сопротивляться. Нож был такой острый, а ему не хотелось почувствовать себя поросенком, насаженным на вертел.
Капитан приблизил строгие глаза к переносице сержанта и веско посулил:
— Дернешься, намотаю кишки.
Туриньо, лицо которого уже начало синеть, ответил взглядом, понятным даже и младенцу. Капитан отпустил горло сержанта и достал из кобуры пистолет. Затем сунул нож в чехол под коленом, а стволом пистолета ткнул Туриньо в грудь.
Сержант попятился задом и слез с подножки.
— Кругом, — скомандовал капитан. — Теперь вперед и не оглядываться.
Туриньо послушно зашагал к тому самому дереву, под которым пару минут назад так приятно коротал время. И все же любопытство взяло в нем верх над осторожностью. Сержант оглянулся чуть-чуть и скосил глаза на шлагбаум. Так и есть: на том месте, где торчал придурок Фрокас, теперь никого не было, зато под деревом Туриньо ожидала приятная встреча: связанный по рукам и ногам напарник с грязной тряпкой во рту.
Фрокас испуганно таращил глаза, и весь его воинственный пыл куда-то улетучился. Кривоногий шофер заботливо проверил крепость узлов на веревке, опутавшей Фрокаса, и затем сноровисто и скоро спеленал Туриньо. Перевернув обоих на живот, он вопросительно посмотрел на капитана.
— Не наши клиенты, — ответил тот на немой вопрос шофера. — Мы могли бы, конечно, их пристукнуть — так хлопот меньше, но ведь мы не такие ублюдки, как те, кого они охраняют. И потом… они ведь будут молчать. Так, ребята?!
— Угу, — с замечательной согласованностью промычали оба.
— Вот и прекрасно, приятного вам отдыха.
Шофер и капитан вернулись к машине, шофер нырнул под брезент и сбросил на траву два больших свертка. Капитан залез в машину и достал из-под сиденья винтовку в чехле. Сняв чехол, он вскинул винтовку к плечу, примеряясь к прикладу. Затем аккуратно протер замшевой тряпочкой оптический прицел и щелкнул затвором.
Шофер между тем разворошил свертки. Из одного он извлек комбинезон из прорезиненной ткани. Из рукавов, карманов и штанов комбинезона торчали наружу трубки. Доули быстро облачился в это странное одеяние и снова запустил руку в сверток. Затем достал баллончик со сжатым воздухом. Сняв колпачок, он присоединил его к одной из трубок и открыл клапан.
Через минуту шофер походил на надувную резиновую игрушку. Странную экипировку довершил глухой пуленепробиваемый шлем, который он водрузил на голову.
Капитан в это время возился с чем-то в кузове.
Высунув голову из-под брезента, он насмешливо оглядел шофера и поинтересовался:
— Не жмет?
— Ничего, — раздался из-под шлема глухой голос. — Зато целей буду.
Капитан спрыгнул на землю, вытер руки об штаны и глянул на часы:
— Ну, поехали! — решительно распорядился он и тихо добавил: — Храни тебя Бог.
— На Бога надейся… — буркнул шофер и вразвалочку, словно космонавт, направился к кабине.
С трудом втиснувшись на сиденье, он поерзал задом, силясь подальше отодвинуть от рулевой колонки раздутое резиновое чрево.
— Ничего себе, — ворчал он, — хотел бы я посмотреть со стороны, как я вылуплюсь из этой скорлупки. Ну все, поехал.
Грузовик хрюкнул, рванул с места в карьер, нырнул под шлагбаум и, оставляя за собой пыльный шлейф, исчез за поворотом.
Капитан проводил машину взглядом и, по привычке втянув голову в плечи, нырнул в заросли с винтовкой наперевес.