Они прогуливались по аллее на Воробьевых горах, молчали, Гуров курил, Еланчук вертел в руке сырую веточку. По дороге он в нескольких фразах объяснил сыщику свое положение, помощи просить не стал, факт его появления и рассказ были достаточно красноречивы и для опытного человека пояснений не требовали. Теперь сыщик думал, бывший гэбист, ныне член мафии, ждал решения, практически приговора, так как никто, кроме Гурова, помочь уже не мог.
– Поздненько вы обратились, Юрий Петрович, – сказал Гуров, понимая, что начал не по-мужски: между профессионалами говорить вещи очевидные несолидно. – С какой стати я буду рисковать и помогать преступнику?
– Без комментариев! – Еланчук ударил веточкой по брючине.
– Крови на вас нет?
– Нет. И киднэппинга на мне нет, сделано было за моей спиной. Я лишь помогал вам получить здорового ребенка.
– Обменять, – уточнил Гуров.
– Обмена не получилось, ребенка просто вернули.
– Допустим. – Гуров выщелкнул окурок. – Наркотики.
– Прямое соучастие, не отрицаю.
– Все равно тюрьма.
– О моей роли знают два человека. Вы и Жеволуб.
– Он из наших, человек грамотный, хотя и прикидывается дурачком. Ваша версия, Юрий Петрович, мне нравится. Возможно, так и задумано: ликвидировать вас, имитировать уход, сохранить главных фигурантов. Возможно, – повторил Гуров. – Я понимаю все, кроме одного – на кой черт вы мне нужны?
– Без комментариев! – Еланчук вновь хлестнул веточкой.
– Хорошо, хорошо, понимаю, вы человек ценный, но не настолько, чтобы я рисковал собственной шкурой. Если я вляпаюсь, мне тоже можно повесить соучастие. А врагов у меня хватает.
Еланчук ничего не ответил, понимая, что Гуров ищет выход, если бы он решил отказать, то и разговора бы не было.
– Ничего обещать не могу, – после долгой паузы сказал сыщик. – Жеволуб? Если его взять, он заговорит и вас сдаст. Обязательно. – Он почесал седеющий висок. – Если его оставить в покое…
– То он меня убьет, – подсказал Еланчук.
– Вас так просто убить? Он не захочет из-за вас садиться, даже рисковать не станет. Принимайте меры предосторожности, вы человек профессиональный.
– Я разработчик, у меня даже нет оружия.
– Одолжить? – усмехнулся Гуров. – Кстати, господин разработчик, вы должны были предвидеть, что некто Гуров вам может понадобиться, почему не предупредили?
– Я узнал о киллере одновременно с вами, лишь после смерти Валентино, – ответил Еланчук, поскользнулся и чуть было не упал. – Как вам удалось выявить и взять киллера?
Гуров напряженно думал, как с наименьшим риском для себя сохранить и использовать бывшего гэбиста.
– Как выявил, не скажу, а взял обыкновенно, руками. Или вы умеете брать иначе?
– Я никак не умею.
– И на кой черт вы мне нужны? – риторически спросил Гуров. – Человека Организации, окопавшегося в «Стоике», вы не знаете. Канал пересылки наркотика через западную границу не знаете. Кто убил юриста Байкова, вы тоже не знаете.
– Я имею связь с представителем Организации в Москве. Подумайте, Лев Иванович, как данную связь можно использовать.
– Я думаю, а вы мне мешаете. – Гуров кивнул в сторону «Мерседеса»: – Пошли, нам не хватает простудиться.
Они сели в машину, Гуров включил мотор и печку, скоро стало тепло.
– Виктор Жеволуб работал у нас, позже у вас, изображает дурачка, но парень не простой, – задумчиво произнес Гуров. – Его следует обесточить и не только потому, что он угрожает вашей драгоценной жизни, он мешает мне. Я не люблю, когда мне мешают. – Сыщик рассуждал вслух, словно находился в машине один, неожиданно, без всякой связи со сказанным, спросил: – Давно вы завербовали Елену?
– Елену? Завербовал? – Еланчук смотрел недоумевающе. – Вы с ума сошли? – Он понял, что Гуров не поверит, и торопливо продолжал: – Да будь она моим агентом, я бы ее так подставил? Она ближайшая подруга моей жены. Трудно поверить в подобное стечение обстоятельств…
– Трудно, – перебил Гуров. – Я и не верю.
– Я бы тоже не поверил, – согласился Еланчук. – На работу в «Стоик» устроил Елену действительно я. Она ничего не знает. И вы напрасно подумали, что ужин в «Дели» и наша последующая встреча были мною подстроены. Я встретился с Еленой по просьбе жены, дела семейные, мне и в голову не приходило, что вы за ней можете наблюдать. Я никогда не стану вмешивать жену в свою работу. И в тот вечер, когда Елена заехала на полчасика к жене, дела тряпичные, это я, узнав, что у вас свидание, подговорил Елену позвонить и предложить заехать. Я человек самолюбивый, хотел проводить Елену до машины, «познакомиться» с вами, доказать, что тоже не лыком шит. А киллера я не знал, и связи у меня с ним никогда не существовало. Можете не верить, только все именно так и было.
– А теперь помолчите, Юрий Петрович, – Гуров закурил, откинулся на сиденье, начал просчитывать ситуацию.
Наблюдение не ведется, один на один гэбист ликвидировать меня не рискнет. Он вообще не по этому делу. Он говорит правду, филиал Организации в СП «Витязь» ликвидируется. Что Елена не работает на мафию, Гуров понял, когда киллер пришел в ловушку у ресторана. А уж когда сыщик обнаружил в сумке Елены пудреницу с «жучком», последние сомнения отпали. Еланчук никогда бы не позволил агенту принести с собой такую улику. И хватит думать о пути пройденном, прокладывай дорогу вперед, приказал себе сыщик и сказал:
– Я вам ничего не обещаю, буду стараться. Дальнейшее зависит от нашего с вами ума и везения.
Глава 13Белорусский вокзал
Гуров высадил Еланчука у метро «Университет», поехал к дому и, хотя считал, что опасаться ему в данный момент нечего, машину оставил в Мерзляковском переулке, прошелся по бульвару, даже присел на лавочку, закурил. Поднявшись на два этажа выше, чем следовало, он спустился по лестнице, осмотрел дверь квартиры, лишь убедившись, что все в порядке, вошел и, не доверяя замкам, заперся на массивную щеколду.
Мысль обратиться за помощью к Шалве Гогишвили у сыщика появилась еще на Воробьевых горах, но он ее гнал: уж очень не хотелось вновь пользоваться услугами авторитета уголовного мира. Гуров не любил играть в прятки сам с собой, знал, податься больше не к кому и нечего мучиться, искать оправдания. Однако и готовя нехитрый ужин, и перемыв посуду, он еще долго расхаживал по квартире, прежде чем опустился в кресло и позвонил. Шалва снял трубку сам, низкий голос и акцент спутать было невозможно, но Гуров, предоставляя авторитету возможность от разговора отказаться, сказал:
– Добрый вечер. Извините за поздний звонок. Можно попросить к телефону Шалву Давидовича?
– Спрошу, – прогудел Шалва. – Кто говорит?
– Гуров.
– Лев Иванович? Рад тебя слышать. Не узнал, богатым будешь.
– Я тоже не узнал тебя, Шалва, – солгал Гуров. – Как здоровье жены, детей?
– Спасибо, хорошо живем, дружно. Как твое здоровье?
– Спасибо, Шалва, Бог милует.
– Да, Бог, да, – Шалва зацокал языком. – Но человек должен и сам заботиться о себе. Слышал, ты ушел из ментов, это верно?
– Верно, Шалва, место сменил, работа осталась прежней.
– Плохо, – Шалва вновь зацокал. – Ты не мальчик, дорогой, надо жениться, растить сыновей. Извини, Лев Иванович, совсем старый стал, советы умные даю. Какие заботы у тебя?
– Ты Витьку Жеволуба помнишь? – спросил Гуров.
– Плохой человек, совсем гнилой. – В голосе Шалвы появилась настороженность. – Он в восемьдесят втором моего друга взял, не было ничего, анашу подсунул. Плохой человек. Он из органов ушел, чего спрашиваешь?
– Витька мешает мне, помоги, Шалва.
Авторитет не отвечал. Гуров догадался, что Князь – южане любят красивые клички – понял неправильно, и виноват в этом сам, нарушил паузу:
– Извини, Шалва, я не сыщик, а болван, должен говорить яснее. И ты плохо подумал обо мне, Князь. Я тебя понимаю, раз человек мешает, надо его убрать. Все так, но я имею в виду лишь убрать в сторону, а не ликвидировать.
Шалва громко вздохнул, заговорил весело:
– Эта жизнь нас совсем покалечила! Понимаешь, дорогой, каждый день слышишь о разборках, смертях, мозги вбок пошли. Я за тебя испугался, за себя, старого, испугался, решил, все – поехали. Если такой человек…
– Хорошо, Шалва, не оправдывайся, извини, что перебил. Я виноват, плохо, неточно выразился. Ты лишь присоветуй Жеволубу уехать на недельку из Москвы.
– Так-так, – Шалва рассмеялся. – Конечно, дорогой, переговорю. Как тебе позвонить?
Гуров дал свой телефон, поблагодарил, хотел сказать, что теперь с него причитается, промолчал – такие вещи подразумевались сами собой.
На следующий день Еланчук, как обычно, приехал в офис СП «Витязь» около девяти, зашел к секретарше, чтобы взять почту, и удивился, увидев, что девица уже на месте, так как обычно она появлялась на час позже.
– Доброе утро, Вера. – Он кивнул, взял стопку газет. – Такой пасмурный, серый день, а вам не спится?
– Юрий Петрович, как жить будем? – Вера всхлипнула, некрасиво кривя рот и обнажая редкие зубы. – Куда нам теперь?
– А что случилось? – Еланчук присел на стул, почувствовал – вести будут недобрые.
– Вы не в курсе? – Девица прижала платок к покрасневшим глазам. – Ну да, вы вчера после обеда уехали. Разорились мы, лопнули! Сам, – она кивнула на дверь начальника, – уже распродает машины, факсы-шмаксы, карманы набивает.
– Верочка, успокойтесь, расскажите все по порядку. Я ведь тоже работаю в данной лавочке, мне интересно. – Еланчук поддернул брючину, закинул ногу на ногу.
– И рассказывать нечего. Вчера после обеда собрал нас этот, – Вера снова кивнула на дверь, – и сообщил, что кто-то был должен нам, мы должны другим, в общем, приветик! Собирайте вещички, разбегайтесь по домам. Обещал чего-то еще подбросить, врет, конечно.
– Он здесь? – спросил Еланчук.
– Как же, дождетесь! Вот пришла спозаранку, поддежуриваю. Вчера как вышли из этих дверей, так брызнули все в разные стороны! Сей минут ваш амбал звонил, как его?