Тогда леди Фэра позвала леди Илин и леди Мани, которые помогли мне одеться в летнее местное платье (мои вещи отдали в стирку), и под руки проводили до гостевого летнего дома, что находился поблизости. Я упала на набитый свежим сеном чистый матрас и тут же провалилась в сон. Но еще перед этим, на полпути от баньи до гостевого дома, мы встретили Сергия ап Петра, который в сопровождении леди Ляли широкими шагами шел навстречу. И тут я подумала, что как раз сейчас, с моим уходом, в банье начнется все самое интересное… И от этой мысли в чреслах, давно не принимавших в себя мужчину, вспыхнул огонь и появилось желание развернуться кругом и броситься обратно. Но, во-первых, мне нужно было соблюдать достоинство, ибо ничто мое от меня не уйдет; а во-вторых, мне ужасно хотелось спать, и поэтому я не стала ничего предпринимать.
Когда я проснулась, кругом стояла такая тишина, что было слышно, как за окном пронзительными голосами стрекочут кузнечики. Несмотря на глубокую ночь, в комнате не было темно. Над дверью, не мигая, горел синеватый колдовской огонек, освещающий мою комнату призрачным потусторонним светом. В этом свете было видно, что на столе, накрытые чистой тканью, стоят миска с едой и высокая деревянная кружка с травяным напитком.
Тушеное мясо с овощами, хоть и остыло, но оказалось очень вкусным, особенно если запивать его настойкой из трав и ягод – иной, чем та, что мы пили в банье. Удовлетворив голод и жажду, я накинула на плечи свой плед, который висел тут же, выстиранный и, как ни странно, уже сухой. Мне захотелось увидеть небо и звезды, вдохнуть чистый ночной воздух – и я вышла на крыльцо гостевого дома, миновав по пути слабо освещенные синеватым колдовским светом коридор и холл.
А там было великолепно… На небе ярко сияла луна, ее свет отбрасывал четкие черные тени. С ней соперничал яркий колдовской огонь на высоком столбе, видный, наверное, на многие лиги. Этот огонь словно говорил, что здесь живут очень сильные и уверенные в себе люди, которые не боятся обозначить свое присутствие. Совсем неподалеку, в большом доме без окон, тихо урчал посаженный на цепь демон, вырабатывающий для Сергия ап Петра так нужные ему молнии, и одно это говорило о могуществе хозяев этих мест. Так выходить мне замуж за этого князя или нет? Бросив взгляд окрест, я решила, что все же лучше выходить. Он достаточно хорош собой, не злобен, ласков, и к тому же способен дать удовлетворение исстрадавшемуся в одиночестве женскому естеству. Ну и политические мотивы тоже имеют немаловажное значение. Став старшей женой Сергия ап Петра, я займу одно из самых высоких положений в этом обществе и, возможно, смогу родить сына, который будет более достоин возглавить нашу фамилию, чем непутевый бедняга Эмрис.
Часть 18. Летнее солнцестояние
29 июня 2-го года Миссии. Пятница. Полдень. Большой Дом.
Сегодня в левом холле второго этажа Большого Дома, откуда уже убрали трехъярусные нары и снова расставили столы со скамьями, вершились важные дела. Решалась судьба Шайлих Рохан и Виктора де Леграна, пожелавших вступить в законный брак. Присутствовали сами будущие новобрачные и все три темных жены Виктора де Леграна, за длинным столом почти в полном составе (за исключением Кати и Люси, находящихся в отлучке) расселись старшие жены племени Огня, возглавляемые Мариной Витальевной. Тут же присутствовала мать невесты леди Гвендаллион, и ее жених, Сергей Петрович, он же князь Сергий ап Петр. Брачные смотрины назначили на сегодняшний вечер, и поэтому мама невесты никуда не торопилась, потому что знала, что теперь всюду успеет.
Кроме того, рядом с будущими новобрачными стоял кельтский священник отец Бонифаций, который тут одновременно и духовное лицо, и переводчик.
Капеллан клана Рохан только что посетил на «Отважном» постящегося и молящегося Эмриса и пришел к выводу, что грешник уже почти дозрел до публичного покаяния, которое состоится послезавтра, в день летнего солнцестояния. Все-таки это торжественный момент, к которому следует подойти со всей ответственностью, чтобы все видели процесс очищения от скверны, а максимальной явки и полного внимания можно добиться только во время общенационального праздника. К тому же Сергей Петрович заверил леди Гвендаллион и падре Бонифация, что над Эмрисом никто не будет смеяться. Наоборот, все будут чрезвычайно серьезны и морально поддержат его преображение, ведь у каждой волчицы, полуфриканки и почти у каждой Лани за спиной своя похожая история, а французские школьники уже научились сопереживать и жалеть.
Но это будет через два дня, а нынче решается судьба его сестры. Марина Витальевна только что осмотрела потенциальную невесту на предмет зрелости тела и готовности к браку и деторождению. Разумеется, это произошло не здесь, при всем честном народе, а наедине, в комнате на первом этаже, выделенной под врачебный кабинет, и теперь, поднявшись вместе с девушкой на второй этаж, она выглядит мрачно и задумчиво.
– Я не могу дать разрешения на этот брак, – с хмурым видом говорит она, усевшись на свое место во главе женсовета, – ее организм не готов вынашивать и рожать детей. До полной биологической зрелости ей еще не меньше двух лет. Накладывай табу, Петрович, тут двух мнений быть не может. Должно пройти ровно два года, прежде чем я проведу следующий осмотр на пригодность к деторождению и, возможно, дам разрешение на свадьбу.
– Но вы не может запретить! – отчаянно вскричал несчастный жених, от которого вдруг ускользнула прекрасная мечта. – Эта девушка христианка и не находиться во власть ваши заклинания! Я делать этот… свободный выбор! Я знать про этот обычай! И тогда вы меня все равно женить!
– В таком случае, – сказал Сергей Петрович, – мы наложим это табу вместе с отцом Бонифацием. Переводи ему мои слова…
– Я нет переводить! – воскликнул Виктор де Легран, – так нельзя, мы любить друг друга…
– Пойми, Виктор, – веско произнесла Марина Витальевна, – если ты проявишь упрямство и нарушишь запрет, то очень велика вероятность, что через какое-то время на кладбище появится еще одна могилка, в которой будут лежать твоя жена и твое дитя. Зато у тебя появится прекрасная возможность поразмыслить над тем, какой ты был идиот.
– Я вам не верить! – воскликнул юноша, – не надо меня обманывать! Моя нынешний жена почти такой же возраст, как Шайлих, а вы разрешить этот брак.
– Сравнил! – хмыкнула Марина Витальевна. – Эти дикие штучки выжили в таком кошмаре, который твоей Шайлих даже и не снился. К тому же девушки этого народа и созревать начинают раньше, и само созревание проходит у них быстрее. Но даже им рожать еще рановато, поэтому я научила их как правильно и в каком порядке они должны к тебе подходить, чтобы у вас еще год-два не было детей. Ты уж извини, но эту троицу выдали за тебя только потому, что в них проснулось либидо, а сдержать их в таком случае можно было только на якорной цепи за каменной стеной монастыря, но это уже не наш метод. Замуж – это совсем другое дело.
– Пойми, Виктор, – сказал Сергей Петрович, – дело это серьезное. Мы вовсе не запрещаем тебе жениться на Шайлих, но мы не можем позволить, чтобы ты ради сиюминутных хотелок рисковал ее жизнью. У нас уже был один случай, когда преждевременная беременность привела к смерти матери, и единственное, что мы смогли сделать, это спасти новорожденного. О том, как это было, ты можешь спросить у своих темных жен…
Виктор вопросительно посмотрел на темную троицу – и Алитэ-Алина, чуть выступив вперед, сказала:
– Да это так, Уиктор! Футирэ умерла, потому что рожать даже два год моложе, чем мы сейчас. Мы горько плакать, потому что это была хороший девочка. Ты слушайся Витальевна, она тебе плохого не хотеть. Твой Шайлих хороший, не надо, чтобы она умирать.
– Но как же быть? – воскликнул Виктор, – ведь я горячо любит Шайлих и хотеть, чтобы она быть моя старший жена.
Сергей Петрович вздохнул и подумал, что шестнадцатилетнему парню, несмотря на отсутствие спермотоксикоза, должно быть, ударил в голову ранняя юношеская влюбленность. Полуфриканочки ему просто нравятся, а в юную Шайлих он втюрился со всем пылом молодого сердца. Тяжелый случай, который желательно разрешить со всей возможной деликатностью…
– Мы можем заключить между вами предварительный брак, – сказал главный шаман племени Огня, – подобный тому, в котором сейчас по малолетству состоит наш Антон-младший и его жены. Пройдет два года – и, если Марина Витальевна разрешит, ваш предварительный брак станет постоянным. А что касается того, чтобы сделать Шайлих старшей женой, то тут надо подумать.
– Но Шайлих дочь лорда, – сказал Виктор де Легран, – и вполне достойна этот честь.
– Помнишь, Виктор, – спросил Сергей Петрович, – что я тебе говорил по поводу того, как мы относимся к знатности?
– Я помнить, – опустил голову юный французский дворянин, – вы говорить, что это вам не нужно. Но ведь Шайлих родился в почти цивилизованный времена, а значит, он может быть главная жена.
– Вот именно что почти, – в сердцах сказала Марина Витальевна, – старшая жена – это не только важная персона, она еще наряду с мужем несет полную ответственность за семью и воспитание всех детей семьи, а не только своих, и должна заниматься в племени какой-либо ответственной работой. Вот, здесь сидят старшие жены других семейств: ты знаешь, кто они такие и что они делают для нашего племени. Они – это больше чем просто жены, вне зависимости от времени своего происхождения. Вон сидят Фэра и Алохэ-Анна, и здесь они совсем не потому, что являются женами Сергея Петровича, а потому, что Алохэ-Анна выполняет обязанности старшего помощника капитана на корабле, а на Фэре целиком лежит уход и воспитание нашего подрастающего поколения. Если твоя Шайлих за два года сумеет встать вровень с ними, то тогда ладно, так тому и быть, а если не сумеет, то нам придется подбирать тебе другую старшую жену…
– Я не хотеть иметь другую, – буркнул Виктор, – я хотеть Шайлих! Флоренс и Сесиль наглый. Я не хотеть жить ни с один из них. Пусть предлагают свой сокровище между ног кому-нибудь другой…