– Ты, Петрович, – проворчал Антон Игоревич, – мотаясь туда-сюда, совсем оторвался от нашей жизни. Французские мальчики у нас подросли, освоились и оперились. Роланд теперь моя правая рука, а Оливье у Андрея. Если ненадолго, то он на хозяйстве справится, тем более что бригада там подобралась боевая. Девки отчаянно хотят замуж, а потому бьют рекорды производительности…
– Но-но, – ответил тот, – только не надо нам бить рекорды. Такое обычно знаешь чем кончается? Или деревом кого-нибудь придавит второпях, или цепной пилой по ноге или руке резанет – греха, потом не оберешься. Если Андрей уверен в том, что без него дела не встанут и никакой катастрофы не случится, то тогда пожалуйста. Сразу после праздника я пойду обратно в Британию за оловянной рудой и могу прихватить его с собой.
– Только учти, Петрович, – сказал Андрей Викторович, – я буду не один. Лиза с малым останется здесь, Мита, Рана и Нили с остальными детьми – тоже. С собой я возьму Тами, Санрэ-Соню с Илэтэ-Ирой и еще четырех волчиц, самых сильных и бойких из своей бригады.
– Что, Андрей, – с ехидцей спросила главный врач племени, – уже есть кандидатки на расширение семьи?
– Конечно, есть, Витальевна, – с иронией подтвердил главный охотник племени Огня, – и конкурс при этом как в хороший институт – по три человека на место. Но сейчас это к делу отношения не имеет: не в свадебное путешествие едем, а на разведку. И только после этой поездки, когда сам посмотрю на это своими глазами, я смогу сказать, стоит пытаться откапывать груз в этом году или лучше отложить это на среднесрочную перспективу. Вы же не пытались разобрать эти обломки хотя бы частично; а вдруг там есть такое место, где стоит оторвать где-нибудь пару листов – и откроется прямой ход в трюм…
– И как ты их будешь отрывать, Андрей? – спросил Петрович. – Силой мысли, что ли, ведь ни термита, ни автогена у тебя нет.
– Зато, – усмехнулся тот, – у меня есть американские аналоги лимонок, из которых можно соорудить подрывные заряды. Дерни за веревочку, дверь и откроется… Впрочем, это еще надо посмотреть. Так что до того как я определюсь с этим вопросом, дело о разборке груза парохода лучше снова поставить на паузу. Все определится недели через две, когда Петрович сходит один раз в Британию, а я полностью разберусь с нашим, так сказать, подарком.
– Еще, – сказал Геолог, – нам совсем не повредит немного металлического лома транспортабельных, так сказать, габаритов. В таком случае мы смогли бы уже сейчас запустить кузницу, сняв рабочую силу и прочие ресурсы со строительства доменной печи и отложив это дело на будущий год…
– Если оценивать на глаз, – сказал Сергей Петрович, – то листы корабельной обшивки имеют толщину сантиметра по четыре, при габаритах примерно два на девять или около того. Если Андрей взрывами гранат и рычажной талью и сумеет оторвать один-два листа, особенно там, где швы и без того разошлись от удара, то весить такой лист будет от трех до пяти тонн. И если сдвинуть его с места и откантовать в сторону будет возможно той же талью, то дотащить эту громилу до берега и погрузить на корабль окажется весьма проблематичным.
– Кстати, – быстро сказал Андрей Викторович, – рычажная таль – это отличная идея. Одолжишь? Так сказать, во имя нашей государственной безопасности.
– Хорошо, одолжу, – поколебавшись некоторое время, сказал капитан «Отважного», которому очень не хотелось застрять где-нибудь на мели, не имея возможности сдернуть с нее корабль силой рычага. – Но даже таль не позволит тебе в разумные сроки откантовать к берегу металлический лист и погрузить его на палубу.
– Да сдались тебе, Петрович, эти листы обшивки, – в сердцах сказал Антон Игоревич, – помимо них, на корабле должны быть и внутренние переборки и конструкции надстройки, на которые листы идут потоньше и не такие габаритные. А это уже не тонны веса, а максимум сотни килограмм. Кроме того, следует поискать оторванные ударом части силового набора. И габариты у них более подходящие для транспортировки, и в кузне с ними будет работать легче. А вообще лет за пять, да при серьезном подходе, мы этот кораблик освоим полностью, до последнего болта и заклепки, была бы в этом только потребность…
– Очень хорошо, – сказал Петрович, – возможность прихватить несколько сотен килограмм металла для кузни мы предусмотрим. Кстати, у нас поблизости еще стоит недоутилизированный автобус, но при этом мы пытаемся притащить металл черт знает откуда. Но ладно, разборкой корабля, или хотя бы его груза, наши проблемы отнюдь не ограничиваются. Даже если Андрей вытащит на поверхность большую часть груза, а я перевезу его сюда, к Большому Дому (что будет не менее проблематично), то встает вопрос формирования вооруженных сил, ведь винтовки и дробовики стреляют не сами по себе, а только посредством тех, кто нажимает на спусковой крючок. В лояльности полуафриканок я лично уверен – они накинутся на любого, на кого мы укажем пальцем. Лани тоже полностью лояльны, но с боеспособностью у них намного хуже. Они будут драться на пороге своих домов, если будут чувствовать за спиной нашу поддержку, но без нее попросту разбегутся кто куда. Вопрос в волчицах. Они многочисленны, достаточно боеспособны и, можно сказать, злы; но можно ли им доверить оружие, хотя бы холодное, не говоря о дробовиках и винтовках?
– Не могу ручаться за всех, – ответил Андрей Викторович, – но в моей бригаде лояльны все подряд. Каждой лично, не колеблясь, выдам оружие, а некоторых еще и произведу в сержанты.
– У меня на кирпичном с лояльностью тоже все нормально, – подтвердил главный мелаллург, – девки стараются на совесть, хоть и знают, что замуж я их ни при каких обстоятельствах не возьму, старость не радость.
– Кстати, о замужестве, – сказал Петрович. – Валера, а каково твое мнение? Ведь у тебя, единственного из всех нас здесь присутствующих, в семье имеются жены из бывшего клана Волка…
– Я… – ответил засмущавшийся Валера, опуская глаза, – это… того… ничего…
– Хорошие девушки! – вместо Валеры бодро ответила Ольга Слепцова, – живем мы с ними дружно и вообще впечатления самые положительные. Насчет оружия я как-то не задумывалась, но вот своего ребенка, когда он родится, я им доверю обязательно, что Айнур, что Зыле… – Немного помолчав, она продолжила: – Вы понимаете, что подавляющему большинству волчиц вовсе не о чем скорбеть. Когда существовал их клан, их положение было гораздо хуже чем, например, в клане Северных Оленей у Ксима. Такого жестокого и хамского мачизма мы, пожалуй, за время исторического периода даже и не видели, поэтому мне не с чем сравнивать. Именно из-за этой своей изначальной забитости волчицы как должное восприняли издевательства Жебровской. Ничего странного, просто один ад сменился другим. И когда вы случайно зашли к ним в общежитие и, увидев это безобразие, навели порядок, садистку примерно наказали, а положение самих волчиц радикально улучшили, то у вас, пожалуй, с этого момента не было более преданных граждан.
– Нелояльными, – неожиданно сказала Лиза, исполнявшая обязанности физрука племени Огня, – может быть только часть самых старших мальчиков-подростков. Они уже готовились получить статус взрослых охотников и начать делать карьеру в этом диком обществе, как вдруг вроде бы рядовой набег на малочисленный клан, состоящий в своем большинстве из женщин, обратился катастрофой. Полный разгром, вождь и взрослые охотники убиты, клан ликвидирован и влился в состав победителей, которые завели свои странные порядки. И теперь – все. Никакой карьеры охотника, никакого господствующего положения и никакого помыкания женщинами и детьми. Будьте такими же, как все, и не высовывайтесь. Девочки говорят, что некоторых так прямо и корежит от злобы. Единственное, что их удерживает от прямого неповиновения – великий страх перед нашим главным охотником. Есть у Андрея такая привычка – сперва оторвать дурную голову, а потом задавать ей разные риторические вопросы. Они же все-таки не настоящие взрослые охотники, а пока щенки, способные кусать только того, кто не сможет дать сдачи. Но если Андрей уедет на две недели, десять дней или хотя бы на трое суток, и при отсутствии тут Гуга, то я не могу гарантировать ничего. Не исключен бунт…
– Да, – сказала Ольга, – такое явление тоже есть.
– Так-так, – сказал Сергей Петрович, переглянувшись с Андреем Викторовичем, – интересное наблюдение. Только вот интересно, почему я прежде не слышал о таких настроениях?
– Прежде, – ответила Лиза, – ваше шаманское преподобие пребывало в отъездах. Сначала за белой глиной к Северным оленям, потом за оловом в Британию. А еще прежде погода стояла неблагоприятная для проживания на лоне дикой природы, и эта братия просто помалкивала в тряпочку. А может, все дело в том, что с наступлением теплого времени их на общих основаниях стали выгонять на работы, и в диких самцах, ненавидящих всякий труд, вскипел гонор.
– Не исключено, – сухо кивнул Сергей Петрович. – Теперь скажи мне, Лиза, почему ты говоришь мне это только сейчас, а не предупредила нас о возникшей опасности во время прошлого нашего возвращения из похода или хотя бы сразу после прибытия, прямо у трапа?
– Я думала, – сказала покрасневшая от стыда Лиза, – что пока Андрей здесь, то большой опасности нет. Все равно они его боятся, а когда пошел разговор, что он хочет уехать, тут я и испугалась.
– А ты, Ольга, – спросил главный шаман, – что можешь сказать по данному поводу?
– Раньше я думала, – ответила Ольга, – что если бы была какая-то угроза, то Айнур и Зыле нас с Валерой обязательно предупредили бы. Но сейчас мне пришло в голову, что мальчишки волков должны были держать свои замыслы в тайне, не раскрывая их перед теми, над кем они собрались измываться, мстя за свое унижение.
– Ну, это же очевидно, – устало сказал Сергей Петрович, – только полный идиот или провокатор, составив заговор, начинает рассказывать о нем во всеуслышание. А ты, Лиза, учти, что хоть твой Андрей просто невероятно крут, но даже он смертен – например, от удара копьем в спину или укуса ядовитой змеи. Понятно?