тата или президента, а в племени Огня, несмотря на всю авторитарность вождей, постоянно учитывают мои интересы. Поэтому я охотнее буду выполнять распоряжения месье Петровича, который думает обо мне каждый день и час, чем приказы месье Саркози и его министров, – идут они все куда подале, ведь я за них не голосовала, а они даже не подозревают о моем существовании.
Тогда же и там же. Отец Бонифаций, капеллан племени Огня.
Нельзя сказать, что отцу Бонифацию было легко наставить на истинный путь членов клана Рохан. Хоть это не было так очевидно для сторонних наблюдателей, но с момента отъезда несгибаемой леди Гвендаллион и самого священника настроения среди оставшихся думнониев становились все более упадническими. Некоторые даже поговаривали, что лучше было бы попасть в рабство к саксам, чем сгинуть здесь, на Берегу Нерожденных Душ, оказавшись во временах задолго до Рождества Христова. Другим было непонятно, кому и как им следует молиться, и они опасались нагрешить при этом вольно или невольно. Третьих тревожило, что их заставят поклоняться неведомым богам князя-колдуна, взять по несколько жен и вообще вести себя не так, как подобает добрым христианам. Основным питательным продуктом для подобных брожений являлись законные жены глав семейств, которые опасались, что при новых порядках их положение будет поколеблено или они вообще утратят свой статус. Отцу Бонифацию пришлось потратить немало усилий прежде чем эта пена была укрощена, а зачинщицы скандалов начали каяться по всем правилам.
Только два человека из остававшихся на этом берегу вели себя достаточно безмятежно и почти с радостью подчинились распоряжению собирать манатки и готовиться к отъезду в главное поселение князя Сергия ап Петра. У Онгхуса-кузнеца просто не было жены, которая ежечасно сосала бы его мозг и клевала печень. Он и раньше-то был на привилегированном положении, ибо кузнецы, хоть у кельтов, хоть у саксов с англами, явление не настолько уж частое. Не каждый может обучиться тонкостям работы с железом, а уж хороших кузнецов было еще меньше, чем тех, кто просто был способен бить молотом по наковальне. Так же, как его отец и наставник, был спокоен и молодой человек по имени Одхан. Перспектива оказаться женатым примерно на десятке молодых красоток не пугала, а скорее, возбуждала этого совсем еще молодого человека. Так что семейная бригада кузнецов, не колеблясь даже в малейшей степени, принялась готовиться к отъезду.
С семьями Альбина-гончара и Корвина-плотника было сложнее. Жена гончара, двадцатитрехлетняя Винни, и жена плотника, тридцатидвухлетняя Кассади, упирались переезду изо всех сил, ибо здесь была хоть страшная, но привычная жизнь, а там, в стране князя-колдуна, им придется подчиниться чуждым и непонятным правилам. Открыто выражать свое мнение они опасались, так как Виллем-воин, фанатично преданный леди Гвендаллион, был готов оторвать любую глупую голову, которая только попытались бы раскрыть рот против распоряжений главы клана. А распоряжение были однозначны. Клан Рохан должен переселиться за море в земли князя-колдуна и без остатка влиться в подчиненное ему племя Огня. А тут еще – новость о том, что леди Гвендаллион по всем правилам вышла замуж за князя-колдуна и передала ему полную власть над кланом Рохан. Поэтому кумушки гадили исподтишка. В разговорах с товарками по несчастью и мужьями они говорили, что обычаи племени Огня должны быть противны любой честной христианке. Подумать только: там мужчинам принято иметь несколько жен, а мужчины и женщины каждый Божий день совместно голышом купаются в реке…
Узнав о таких разговорах, отец Бонифаций собрал свою паству и прочитал ей большую проповедь, просвещая, увещевая и грозя ослушникам разными карами. Он говорил, что сейчас еще идет Шестой День Творения, в условиях которого неприменимы законы и установления, действительные в седьмом веке от Рождества Христова. На первое место в нынешнее время, когда не родился еще ни Христос, ни Дева Мария, ни апостолы, выходят первейшие заповеди Творца: плодиться и размножаться, а также добывать хлеб в поте лица своего. При этом, чтобы не возник блуд, которым обычно занимаются желающие мужчину вдовы и бобылки, в племени Огня установлено, что все женщины должны иметь своих мужей и, кроме того, чтобы все жены одного мужа были меж собой добрыми подругами и не испытывали друг к другу ни злобы, ни ревности.
А если кто вздумает бунтовать против таких установлений, продолжал отец Бонифаций, или будет замечен в их злобном игнорировании, того постигнет кара князя Сергия ап Петра, который никакой не колдун, а просто умнейший человек, осененный благодатью самого Творца. Бунтовщиков в племени Огня подвергают духовной казни, при этом человек считается мертвым, все браки, в которых он состоял, считаются расторгнутыми, а тело, еще живое и дышащее, но уже не имеющее ничего, даже собственного имени, поступает на перевоспитание тяжелым физическим трудом. Потом, по мере излечения и взросления обновленной души, ей постепенно возвращается имя и человеческое достоинство, но только это будет уже совершенно другой человек, который никак не сможет претендовать на наследство от своего прежнего «я». Ни брак, ни какое-либо имущество не может перейти к новой сущности от ее предшественников, и ей все придется начинать сначала.
Надо сказать, что эта проповедь если не убедила, то хотя бы напугала мятежниц. Повергаться столь ужасному наказанию – жить и видеть, как тебя считают мертвой и хоронят, и никто даже случайно не перебросится с тобой даже словом, заставила их держать свои мысли при себе и не высказывать их вслух. Одни потом поменяют свое мнение, другие до глубокой старости будут скрывать внутри себя ненависть к тем порядкам, среди которых они имеют честь жить. Поэтому отплытие «Отважного» в очередной рейс к Большому Дому не обещало каких-либо серьезных катаклизмов. Все шло своим чередом.
11 июля 2-го года Миссии. Среда. За час до полудня. Примерно в пяти километрах от устья Гаронны, временный лагерь исследователей обломков парохода.
Обратный переход к устью Гаронны с быками на палубе никто не назвал бы приятным путешествием. Испуганная скотина рвалась с привязи, мычала и гадила в неумеренных объемах, так что казалось, весь «Отважный» снизу доверху провонял навозом. Словом за трое суток перехода Сергей Петрович проклял все на свете. Хорошо хоть погода была благоприятной и Бискайский залив не ревел штормовым ветром, а ласково плескался солнечными бликами. Курорт, да и только. В седьмом веке климат в Корнуолле тоже был далеко не полярный, но нечто подобное из всего клана Рохан мог видеть только Виллем-воин, когда в качестве наемника странствовал по дальним южным землям.
Но Виллем-воин оставался пока в лагере на побережье Корнуолла, остальным же, не имевшим его жизненного опыта, оставалось лишь дивиться, глядя по сторонам. Немалое удивление вызвало и устье Гаронны. Обрывистые скалы, круто падающие в море по левому борту и отлогий берег, поросший густым сосновым лесом – по правому. Вся эта картина словно говорила, что они и в самом деле где-то в море пересекли некую границу и приплыли в еще один новый мир, колдовскую страну князя Сергия ап Петра, который вовсе никакой не человек, а самый всамоделишный эльф. И подданные у него тоже эльфы, светлые и темные, а потому все у них не как у людей. Впрочем, поле трехсуточного путешествия члены клана Рохан, ни разу не моряки, были согласны даже на эльфов, лишь бы встать ногами на твердую землю.
Впрочем, не только пассажиры и экипаж «Отважного» с нетерпением ждали момента, когда они смогут сойти на берег, и, самое главное, свести на него скотину. Ибо замучила уже своим мычанием и беспрестанными попытками сигануть за борт. Встречающие также находились в нетерпении, ибо им было чем похвастаться перед Сергеем Петровичем; кроме того, на берегу имелся груз, который требовалось срочно отправить к селению у Большого Дома, так сказать, попутным рейсом. А то в самом деле – кузнеца везете, так захватите вместе с ним и необходимый для его работы металл. Поэтому, как только означенный князь-шаман вместе с отцом Бонифацием сошли на берег, навстречу им устремились Андрей Викторович и Сергей-младший. И тут же выяснилось, что даже семейство Корвина-плотника, прихваченное только для того, чтобы разбить кельтов на более-менее равномерные группы по числу рейсов, оказалось даже более чем в тему. Причем не у Большого Дома, а прямо здесь, в устье Гаронны. Но обо всем по порядку.
Тогда же и там же.
Сергей Петрович Грубин, духовный лидер, вождь и учитель племени Огня.
Увидев Андрея, по его загадочному виду я сразу понял, что ему удалось нечто, на что прежде и не надеялись. Штабель ящиков (скорее всего, с оружием) с одной стороны от главного охотника и военного вождя вроде бы подтверждал это соображение. По другую сторону громоздилась приличная куча металлолома, при виде которой у Онгхуса-кузнеца завистливо вспыхнули глаза. В его время железо хоть было уже и не на вес золота, но все же не валялось на земле бесформенными кучами. Длинные мечи, целиком откованные из стали, в то время могли себе позволить только лорды и князья, а простые дружинники обходились оружием попроще – копьями и топорами. И вдруг прямо на земле совершенно без дела лежит огромная куча железа, которой бы хватило, чтобы отковать оружие для немалой княжеской дружины.
Андрей тоже оценил этот взгляд и кивнул.
– Скажите этому человеку, – сказал он после обычных приветствий, – что я могу показать ему такое большое чудо, которое оставит его в удивлении на многие-многие годы.
– Что, господин предлагает мне увидеть еще больше железа? – спросил Онгхус-кузнец, когда отец Бонифаций перевел ему слова Андрея.
– Да, – с загадочным видом ответил Андрей, – гораздо больше. И ты, Петрович, тоже иди вместе с нами, честное слово, не пожалеешь. А твои пусть пока сводят бычков на берег. Мы тут о них позаботимся, а у тебя вместо них будет куда более важный груз, который с нетерпением ждут в Большом Доме.