Арсений Матвеевич обвел всех присутствующих взглядом.
– Наш сын, Угорцев Матвей Арсеньевич, почти три года тому назад пал смертью храбрых в боях с бандитами в Чечне, – торжественно и гордо сказал он.
– Че, правда, что ли? – удивились следователи и в недоумении переглянулись между собой, а потом посмотрели на участкового.
Все хуторские закивали головами, а Татьяна Семеновна сказала:
– Мы можем показать бумагу.
Они прошли в дом, и следователи увидели и портрет Матвея, и извещение о его смерти, которое прислали родителям.
– Черт! – выругался один из следователей. – А чего ж тогда этот... придурок ваш говорит, что Матвей забрал кирпич?
– А ты больше слушай душевнобольного, он тебе еще не такое скажет, – мрачно выдал Арсений Матвеевич.
Следователи потоптались, смутившись, потом один из них сказал, пряча глаза:
– Вы, граждане, того... Извините нас...
И быстро вышел из избы.
Владимир и Кирилл проснулись от того, что кто-то поскребся в дверь. Оба разом открыли глаза и посмотрели друг на друга. Владимир встал с лежанки и, подойдя на цыпочках к двери, прислушался. Скрябанье повторилось.
– Владимир, – донесся до него тонкий голосок, – это свои, откройте... Меня Арсений Матвеевич послал.
Владимир отодвинул щеколду и толкнул дверь. На крылечке стояла Дарья, внучка Егорыча, с корзинкой в руке. Она протянула ее опешившему Строгачу:
– Вот, тут вам картошка в мундире – горячая! И сало, и хлеб, и сливки. И еще лепешки к чаю...
Владимир автоматически взял корзинку и заглянул в нее. Провизия была накрыта кухонным полотенцем, расшитым узорами.
– Кушайте на здоровье! – Девушка повернулась и хотела было уйти, но он остановил ее.
– Подожди. Ты – Дарья, внучка деда Егорыча, да?
Девушка кивнула. Она была в ситцевом сарафане, зеленом, в белый цветочек, в каких-то почти детских сандалиях без каблука и с неизменной голубой ленточкой в косе. Она пугливо покосилась на Кирилла, сидящего у стола на лавке, и, кивнув ему головой, тихо сказала:
– Здрасьте...
– И вам не болеть, – расплылся в широкой улыбке рослый весельчак.
– Дарёна, ты его не бойся, дядя не страшный, – кивнул на Кирилла Владимир. – Ты расскажи, как там у вас?
Девушка шагнула за порог и остановилась. Владимир поставил корзину на стол, вынул из нее провизию. Они с Кириллом тут же сели обедать, так как были голодны.
– Давай и ты с нами, – пригласил девушку Владимир, но та отрицательно покачала головой.
– Нет, нет, это вам. Мы с дедулей завтракали.
– Так как там на хуторе? Да ты сядь, в ногах правды нет.
Гостья несмело опустилась на самый краешек широкой деревянной скамьи.
– Опять городские понаехали, – пожаловалась девушка ворчливым тоном, явно подражая кому-то, – нас из домов вытащили, допрос учинили...
– Да ты что?
– Ну да. А Мишка-то что учудил!..
И Даша рассказала молодым людям во всех подробностях, как следователи допрашивали хуторских насчет исчезновения блоков и кирпича, как Мишка поведал, что кирпичи улетели, что на стройплощадке был сын Угорцевых Матвей. Владимир с Кириллом переглянулись.
– А следователи что?
– Один Мишку за грудки схватил. Я так испугалась, думала, он его прибьет. А дядя Арсений за Мишку заступился...
Парни ели горячую картошку, посыпая ее крупной солью, с салом и зеленым луком, а Дарья рассказывала им про допрос следователей, потом вдруг осеклась.
– Ой, они же теперь такой забор большой поставили и еще одного сторожа в будку посадили. Теперь их двое... А еще у них собака, я сама видела. Ее из города какой-то мужик привез и возле будки сторожей привязал.
Владимир с Кириллом переглянулись.
– А кирпич-то нашли? – спросил, улыбаясь, последний.
– Кирпич? Да где же его найдут? – засмеялась девушка. – У нас по дворам все шарили, небось, думали, мы тот кирпич под крылечки себе сложили. Вот чудаки эти городские! А еще все следы какие-то искали на песке. Только ничего не нашли, нету следов на берегу...
Дарья многозначительно посмотрела на молодых людей, уж я то, мол, знаю, кто следы стер. Но – никому, ни за что!
– Ой, мне пора, – сказала она, вставая, – надо на ужин что-нибудь сготовить, да и в огороде дел полно: сорняки так и прут! Как жара началась, так и поперли...
– Подожди, красавица, – сказал Кирилл, – сейчас доем – пойду тебя провожать.
– Меня? – удивилась Дарья. – Зачем? Я же местная, дорогу знаю...
Молодые люди переглянулись и улыбнулись.
– Так провожают не только тогда, когда кто-то дорогу не знает, – объяснил Кирилл, – провожают тогда, когда хотят поухаживать за девушкой. Тебе, кстати, сколько лет?
– Семнадцать, – сказала Дарёна и вдруг покраснела вся, просто залилась краской.
– Ну, вот! А мне – двадцать, – снова улыбнулся Кирилл.
– А вот и врете! Вам больше.
– Нет, точно, двадцать. Я только что из армии пришел, вон и Владимир подтвердит... Скажи, Строгач?
Девушка вопросительно посмотрела на Владимира, и тот вдруг подумал, что не в силах соврать ей: слишком уж наивными и чистыми были ее огромные голубые глаза под пушистыми ресницами.
– Двадцать семь ему, – сказал Владимир серьезно и встал. – Но насчет армии он не соврал... А давай я тебя провожу.
– Э э, Строгач! Так нечестно: я первый вызвался...
– А я зато званием старше. И вообще знаешь что? Пошли вместе...
Вскоре они втроем шагали по лесу, рассказывали девушке истории из своих военных похождений в Чечне; она внимательно слушала, ахала, смотрела на молодых людей широко открытыми глазами. Владимир увидел у тропинки цветок колокольчика, нагнулся, сорвал его и вручил Даше. Та как-то несмело взяла, поблагодарила и снова покраснела.
– Даша, а ты хочешь прокатиться в город? – неожиданно спросил Владимир.
– Зачем?
– Ну, мы могли бы сходить в кино или кафе...
– Втроем, – тут же уточнил Кирилл.
– В кафе-то зачем? У нас и дома есть чем поужинать, – сказала девушка.
– А разве в кафе ходят, когда дома ужинать нечем? – спросил Владимир.
– Не знаю... А зачем же еще?
– Ну, тогда – в кино! Ты давно была в городе в кино?
Девушка смутилась и тихо пролепетала:
– Давно... В детстве, когда еще были живы мама и папа. Мы тогда ходили в кинотеатр «Пионер» и смотрели сказку... Не помню, какую. Даже странно, правда? Помню, мы перед началом фильма ели мороженое в буфете, пили газированную воду, а еще мне папа купил шоколадку. Вот это я хорошо запомнила, а название фильма почему-то нет...
– А когда твои родители погибли? – спросил Владимир.
– Семь лет назад, мне только-только десять лет исполнилось... Они тогда пошли на день рождения к папиной маме, а меня оставили дома одну, потому что у меня болело горло и была небольшая температура. Они возвращались домой в десять часов вечера, на улице уже было не так много машин, а на пешеходном перекрестке их сбила иномарка... Мама умерла на месте, говорят, на нее пришелся основной удар, а папа пролежал в реанимации еще двое суток; врачи боролись за его жизнь, но спасти так и не смогли. Говорят, он потерял много крови. Если бы «Скорая» приехала раньше...
– А водитель что, не вызвал «Скорую»? – удивился Владимир.
– Нет. Очевидцы рассказывали, что он сразу скрылся с места аварии, даже не притормозил...
– Вот сволочь! Мразь! Нет, ты слышал, Строгач? И как такие только по земле ходят?! Его нашли?
– Нет. Почему-то никто не запомнил номер машины и марку, так что свидетели оказались для следствия бесполезными...
– Странно, ведь было еще не очень поздно... Десять часов вечера – да на улице должно было быть еще много народа! Неужели никто ничего не запомнил? И кто тебе сказал, что свидетели бесполезные? Следователь?
– Да. Там все было странно... И то, что никаких следов на асфальте не нашли, и то, что свидетели совсем ничего не запомнили. Так все ужасно закончилось! А ведь мама и папа очень любили друг друга. Хотя...
– Что? – в один голос спросили парни.
– Нам потом звонила одна женщина и сказала, что знает, кто сбил моих родителей. Но, добавила она, мы с этим человеком тягаться все равно не сможем: уровень не тот...
– Какой еще уровень?! – возмутился Кирилл. – А ну-ка, говори, что за человек такой!
Даша тяжело вздохнула:
– С ним уже попробовала разобраться моя бабушка, папина мама...
– И что? – снова в один голос спросили парни.
– Внезапно скончалась от сердечного приступа. Прямо на работе. Она работала в школе учительницей. Ей во время урока стало плохо, она едва успела дойти до кабинета медпункта, там и упала... Пока приехала «Скорая», пока начали осматривать бабушку... В общем, она умерла в машине, на руках врачей.
Владимир и Кирилл переглянулись.
– Сколько ей было лет? – спросил Владимир.
– Пятьдесят один.
– Совсем еще не старая... А раньше она жаловалась на сердце?
– Нет, что вы, никогда! Наоборот, она говорила, что работа с детьми придает ей сил и молодости. Но врачи сказали, что смерть сына и невестки могла так повлиять на нее... Как-никак, два гроба сразу. Кто же такое выдержит?..
– А еще один дедушка? Муж этой самой твоей городской бабушки?
– Того дедушку я почти не помню, он погиб еще раньше: был пожарным и спасал людей из огня. Успел вынести четверых, а когда пошел за пятым, дом обрушился. Это был старый дом... Дедушку завалило...
– Значит, твой дед, как наш Матвей, – сказал Владимир. – Матюша тоже вот спас нас троих...
И они с Кириллом подробно рассказали Даше о подвиге ее односельчанина.
– Надо же! – удивилась девушка. – А дядя Арсений и тетя Таня никогда ничего нам не рассказывали...
– Это они из скромности.
– Они только говорили, что их сын воевал и имел награды...
– Да, и одну ему дали посмертно...
Некоторое время все трое шли молча. Но вот Дарья остановилась и посмотрела вперед сквозь деревья.
– Дальше вам нельзя: вон уже и хутор недалеко, вас могут увидеть.