«Спожинать» — кончать жатву, дожинать хлеб. «У нас уже спо-жали!», «И у нас спожинают (дожинают последки)!» — говорят в народе, встречаясь на Успение Пресвятой Богородицы. В этот день кончается двухнедельный Успенский пост, во время которого деревня, живущая «на земле», должна «успеть» в поле. К Успеньеву дню «поспевает все слетье», после него начинаются «осенины», и дело не на шутку идет к зиме. Время с 15-го по 29-е августа слывет под названием «молодого бабьего лета» (настоящее — начинается с 1-го сентября). По стародавнему народному изречению — «С Успенья солнце засыпается!», а потому и говорит деревенский опыт, что «До Успенья пахать — лишнюю копну нажать!», и добавляет при этом: «Озимь сей за три дня до Успенья да три дня после Успенья!» Народная примета, предостерегающая пахаря от запаздываний с полевыми работами, только в редких случаях не оправдывается и на деле.
«Хорошо, если — Спас на полотне (праздник Нерукотворенного Образа Иисуса Христа), а хлебушко — на гумне!» — говорят на деревенской Руси. Спожинки — «последний сноп дожинают» и у самых неторопливых хозяев. А у хороших хлеборобов, — если у них самих засилье не берет, — устраивается в этот день веселый сноповоз — «дружной помочью», за посильное-хлебосольное угощение по-праздничному.
Ф. М. Истоминым[69] в 1893-м году, в Костромской губернии (с. Холкино Новоуспенской волости, Ветлужского уезда), записана довольно любопытная в бытовом отношении «помочанская» песня, помещенная в изданном на Высочайше дарованные средства сборнике «Песни русского народа, собранные в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской»:
«Ты хозяин наш, ты хозяин,
Всему дому господин!
Наварил, сударь, хозяин.
Пива пья-пьянова про нас!
Накурил, сударь, хозяин,
Зеленова, братцы, вина!
Нам не дорого, хозяин,
Твое пиво и вино!
Дорога, сударь да хозяин,
Пир-беседа со гостьми!
Во беседушке, хозяин,
Люди добрые сидят,
Басни ба-бают, рассуждают,
Речь хорошу говорят»…
В таких трогательных словах величают гости-помочане, праздничные работнички, своего «хозяина», честь-честью, по заведенному дедами-прадедами обычаю, угощающего их за помочь-работу.
На Спожинки, — там, где к этому времени заканчивается жатва, — по деревням устраивают «мирскую складчину», варят «братское пиво» и пекут праздничные пироги из новой муки. На пирушки созываются все родные и добрые соседи — «пировать Успенщину». В урожайные годы в этот день колют купленого на мирские деньги барана. В старину в этот день крестьяне собирались гурьбою на боярский двор, где и праздновалось окончание жатвы, сопровождаясь особыми, приуроченными к тому обрядами. Жницы обходили все дожатые поля и собирали оставшиеся несрезанные колосья. Из последних свивался венок, переплетавшийся полевыми цветами. Этот венок надевали на голову молодой красивой девушке и затем все шли, с песнями, к господской усадьбе. По дороге толпа увеличивалась встречными крестьянами. Впереди всех шел мальчик с последним сжатым снопом в руках. На крыльцо хором выходил боярин с боярынею и с боярышнями и приглашал жниц во двор, принимая венок и сноп, которые после этого и ставились в покоях под божницею. Угостившись на боярском дворе, толпа расходилась по домам. На старой Смоленщине до сих пор заметны пережитки этого обычая. На Успенье красные девушки рядят там «дожиночный» сноп в сарафан, приделывают к нему из палок подобие рук и надевают на него белую кичку, а затем несут «именинника» в помещичью усадьбу, где и напрашиваются песнями на угощение, во все продолжение которого сноп-именинник стоит на столе. В некоторых местностях и в наши дни существует обычай обвязывать последними колосьями серпы и класть их — на Третий Спас — под иконами. Среди белорусов справляется в этот день так называемая «Талака» (то же, что и «Спожинки»). Этим именем называют девушку, выбранную для перенесения праздничного снопа в деревню. «Талаку» убирают цветами: на голову ей накидывается большой белый платок, поверх которого надевается венок из колосьев. Веселая толпа жниц идет по улице с песнями:
«Добры вечер, Талака,
Да возьми ж ад нас, вазьми-но
Житный ты снапок;
Да надзень-же, надзенъ-но
З красками прыгож венок!» —
— голосят все идущие. В старину навстречу им выбегал кто-нибудь из работников с барского двора — с приглашением от господ зайти во двор. Здесь встречали гостей хлебом-солью и принимали от них дожиночный сноп. Гостям предлагалось угощение: «Талаку» сажали в почетный «красный» угол под образа. Пирушка кончалась тем, что чествуемая всеми девица-красавица снимала с себя венок и отдавала его хозяину — с пожеланием, чтобы у того народилось «жытца, жытца сто коробов»… Нечто напоминающее указанный обычай можно было наблюдать в этот день не только во многих других губерниях, но и в зарубежных славянских землях.
Во многих местностях, дожинаючи последний сноп накануне Успеньева дня, замаявшиеся-уморившиеся на летней страде жницы катаются по жнивью, голося-приговаривая:
«Жнивка, жнивка!
Отдай мою силку:
На пест, на колотило,
На молотило,
На кривое веретено!»
Этим надеются они набраться новой силы для дальнейших — осенних и зимних — бабьих работ. На возвращающихся с «дожинок» баб и девушек поджидающие их у деревенской околицы молодые парни выливают ведра воды. Иногда при этом поется какая-нибудь подобающая случаю песня — вроде, например, следующей:
«Пошел колос на ниву,
На белую пшеницу.
Уродися на лето,
Рожь с овсом,
Со дикушей,
Со пшеницею:
Из колосу — осьмина,
Из зерна — коврига,
Из полузерна — пирог.
Родися, родися,
Рожь с овсом!»
По народной примете, соблюдением этого старинного, завещанного отцами-дедами обычая обеспечиваются плодотворные дожди на будущую весну и лето.
После обедни на Успенье в селах поднимаются образа. Крестный ход направляется к полю. Здесь, на широкой меже, поется благодарственный молебен Божией Матери, Госпоже полевых злаков. Если нет во время этого молебна ни ветра, ни дождя, то предполагается, что вся осень будет ведреная и тихая, — что совсем не лишнее для «досевок», сноповоза и молотьбы — сыромолотом. «Хорошо, когда Спас на полотне (16-е августа), а хлебушко — на гумне!» — гласит старая деревенская поговорка.
На «Большую Пречистую» — в праздник Успения Пресвятой Богородицы — посельская-деревенская Русь привыкла святить новый хлеб. Это происходит за обедней, когда каждый добрый хозяин приносит с собою в церковь свежеиспеченный каравай нового хлеба. До возвращения с ним из церкви дома никто не ест ни крохи: все дожидаются «свяченого куска». Разговляются на этот день прежде всего хлебом. Остаток каравая тщательно завертывается в чистую холстину и кладется под образа. Кусочками его «пользуют» болящих, твердо веря в целебную силу этого «Божьего благословения». Считается большим грехом уронить хотя бы малую крошку от такого каравая на пол, а тем более — растоптать ее ногами.
На севере принято подавать за праздничный стол на Успеньев день «дежен» (толокно). Бабы едят его, похваливают и ведут беседу о прошедшем жнитве. Девушки поют в Успеньев вечер, за толокном-деженем, приличные случаю песни. А старые старики прикидывают-подсчитывают («по суслонам») собранный урожай. Детвора до поздней ночи шумит в этот день у заваленок, проводя время за веселыми играми, перемежающимися звонкими-дробными припевами. Заливаются-звенят, по всей деревне разносятся молодые голоса:
«Дожили, дожили,
О спожинки встретили,
Коровая почали,
Толокна процведали,
Гостей угостили,
Богу помолили!
Хлебушко, расти!
Времячко, лети, лети —
До новой весны,
До нового лета,
До нового хлеба!..»
С Успеньева розговенья начинаются по деревням осенние «посиделки», «засидки», «беседы». Время не ждет: до Покрова только-только успеть молодежи досидеться до свадеб. Принято не засылать и сватов раньше как через две недели после Спожинок. А известно исстари, что «первый сват — другим дорогу кажет». Потому-то и начинают деревенские красавицы засматривать себе женихов после Успения. «С Успенщины не успеешь присмотреть — зиму тебе в девках просидеть!» — увещает красную девушку народная мудрость устами старой пословицы, взявшейся из крестьянского быта, тесно связанного с полевыми работами и твердо памятующего, что: «На белом Божьем свете всему — свой час».
На Третий Спас соблюдается до сих пор сохранившееся обыкновение загадывать о посеве. Из «дожиночного снопа», — о котором велась речь выше, — берутся три колоса. Вылущенные из них зерна, из каждого наособицу, — зарываются в землю на примеченном укромном месте. Если раньше и лучше всех взойдут зерна первого колоса — значит, лучший урожай даст в будущем году ранний сев; если зерна второго — средний, третьего — поздний. В Тульской губернии перед Спожинками старые люди ходят на воду и наблюдают за течением. Если реки, озера и болота не волнуются ветром, и лодки стоят спокойно, — то примета говорит, что осень будет тихая и зима пройдет без метелей.
От Спожинок, дожинающих последний сноп, рукой, что называется, подать и до «Досевок». Как уже упоминалось выше, народный опыт отводит на окончание озимого сева всего три дня после Успенья. К восемнадцатому августовскому дню хороший хозяин должен бросить последнюю горсть жита в землю. О запоздавших ленивцах, оправдывающихся своим недосугом, в народе говорят: «До Фролова дня (18 августа) сеют ретивые, после Фролова — ленивые!» и «Кто сеет рожь на Фролов день, у того родятся одни Фролки».
Калики перехожие разносят по Святой Руси переходящие из уст в уста старинные песни, былины и «стихи». Этих убогих странников кормит их пение — на усладу люду православному. Много стихов поют бедные носители народного песнотворчества, мало-помалу исчезающие с лица родной земли под шум и гул иных — новых, имеющих мало общего с творчеством, — песен. Недалеки те дни, когда от этих «птиц Божиих» останется в народе только одно предание о их странствиях. Есть