Обмен любого товара происходит в любых размерах. Некоторые просят присылать им соль на развес и каждые две недели отправляют обратно своим семьям 5–10 яиц. Другие отправляют домой сразу или друг за другом по 10, 20, 30, 40 посылок. Третьи умудряются доставить на Украину до 10 (!) центнеров соли (центнер соли стоит на Украине 1000 рейхсмарок: за фунт соли можно купить курицу, за 10 фунтов – барана). Нередки посылки от 2 до 3000 яиц семьям в рейхе. Автор одного письма с гордостью сообщает, что отправил жене полтора центнера разнообразных товаров на Рождество. В другом случае упоминается, что служащий компании по торговле с восточными территориями на Украине раздал на взятки больше сливочного масла, чем годовой рацион потребления масла на одного человека в рейхе. Сообщалось о прибытии следующих посылок с Украины: “ящик со спиртными напитками и шкурками каракуля, 2300 яиц” (1 партия), “ящик со спиртными напитками, две бочки меда” (1 партия); две курицы и мед (посылка № 1), курицы (посылки № 3–4), яйца (посылка № 5), лапша (посылка № 6), манная крупа (посылка № 7), горох (посылка № 8), перловая крупа (посылка № 9), сало (посылка № 10), бобы (посылка № 11 и 12), мясо и сало (посылки № 15 и 16), яйца, сало, мука (посылки № 17–19), яйца, сахар, сливочное масло (посылки № 20–22), колбаса и пирожные (посылка № 23) (все эти 23 посылки были отправлены солдатом за два дня!).
Дело не ограничивалось простым товарообменом. В крупных масштабах он возможен только путем взяточничества и грубых нарушений таможенных законов. “Крупные партии” контрабандой перевозятся в служебном транспорте. Целые вагоны отправляются в рейх с помощью транспортных компаний и коррумпированных служащих железной дороги. Связи с конвоем транспорта являются желанными и щедро “подмазываются” (иногда об этом прямым текстом упоминается в письмах). Очень многое перевозится военными самолетами, и их экипажи в доле. Шайки военных спекулянтов организовали собственную почтовую службу. Письма и посылки в значительной степени доставляются военнослужащими-отпускниками. Так, сообщается, что один “золотой фазан”[392] (то есть человек в коричневой униформе) взял с собой в отпуск “целый мешок писем”. Поэтому вполне вероятно, что многие серьезные случаи коррупции даже не попадали в поле зрения местных органов власти. “Бартерные товары” и поставки в рейх довольно часто являются результатом обычной кражи товара со своего же склада. Речь идет, например, о “помощи” знакомого из “конторы по карточкам” [имеются в виду продовольственные карточки], а руководитель мясоперерабатывающего предприятия весьма наивно сообщает, что его оборот еще слишком мал, “чтобы много воровать”. Поставки из рейха для снабжения германской администрации на Украине (мебель, вино и т. д.) возвращаются обратно в рейх и там перепродаются. Происходят необратимые вмешательства в экономическое поле Украины. Так, сообщается о забое племенных каракульских овец и отправке шкур в рейх.
Дело не останавливается на товарообмене лишь для личных нужд семей. Он становится “бизнесом” и в итоге осуществляется на постоянной коммерческой основе, превышающей по объему потребности любой семьи. Людям хочется спекулировать и зарабатывать деньги. Письма уверяют читателя, что деньги на Украине валяются под ногами и здесь можно разбогатеть за очень короткое время: “Ты можешь стать богатой женщиной за одну ночь”. Обычные люди могут писать домой, что уже “заработали” тысячи. Другие хотят использовать свои барыши на Украине для покупки автомобилей и недвижимости дома. В стиле нуворишей женщинам покупают драгоценности и дорогие меха. Авторы писем рассказывают об огромных прибылях такого бизнеса на Украине. Дешевая бижутерия продается с наваром 1000 %. Говорилось и о том, что за спички можно получить “шесть метров” (рейхсмарок) и избавиться от поношенного костюма за 600 с лишним рейхсмарок. В некоторых письмах читаем неприятный жаргон спекулянтов. Один автор уверяет, что умеет “хорошо организовывать”, другой рассказывает, как снова “провернул одно дельце”, и хвалит свой “мозг” при проведении всех своих темных делишек. В одном из писем передано впечатление автора обо всех этих вещах: “Но самая важная задача всех, кажется, состоит в облегчении жизни себе и своей семье, скупке как можно большего количества продовольствия и отправке его домой. Во всяком случае, в этой сфере творятся действительно масштабные вещи. Товарообмен и контрабанда идут полным ходом, и то, что раньше делали евреи, теперь (в значительно более совершенной и организованной форме) практикуется “арийцами””.
Коррупция тоже распространяется с Украины в рейх. Поставки товаров с Украины служат основой новой незаконной торговли на родине. Как сообщается в многочисленных письмах, часто вовсе не используемые семьей посылки с яйцами обмениваются на другую дефицитную пищу и иные товары. Люди отправляются в спекулятивные поездки с украинским подсолнечным маслом по деревням. За товары с Украины нелегально приобретаются отрезы на костюмы. Даже для взяточничества используется товар, а не деньги. При отправке 500 яиц получательница (явно имеющая погоны) предупреждается о необходимости отдать служащему службы занятости 100 из них.
Все это соответствует твердому общему суждению, часто встречаемому в письмах: Украина – рай для спекулянтов. Немцев в экономических ведомствах и гражданской администрации Украины прозвали “восточными гиенами”»[393].
Подробности документа ведут прямо в воображаемый колониально-политический мир вождя всех этих «арийцев». В своих застольных беседах Гитлер не раз упоминал, как надо обращаться с «аборигенами» на востоке: «Мы снабдим украинцев платками, стеклянными бусами и всем тем, что нравится колониальным народам»[394]. Посланнику состоящей в союзе с Германией Хорватии, имеющей переходную экономику, он описал возможности сбыта устаревшего промышленного хлама на советских территориях: у людей там «не было даже самой элементарной посуды, самых простых домашних приборов»[395]. Летом 1942 года Гитлер описал в своем видении будущего то, что его люди (пусть и ради собственной выгоды) уже энергично практиковали: «Во время сбора урожая в каждом крупном районе мы создадим рынки, куда будем свозить старые и бракованные товары. На тех же рынках будут продаваться зерно и фрукты. Тот, кто что-то продал, сможет сразу закупиться… Самый дешевый и яркий ситец там уходит просто чудесно»[396]. После беседы с Гитлером рейхскомиссар Украины гауляйтер Кох поведал о германской торговой политике: «…для местного населения достаточно хороши и самые безвкусные товары»[397]. Такими заявлениями Гитлер, подобно атаману разбойников, воспевал мало скрываемое желание своих разнузданных солдат и оккупационных чиновников обогатиться как можно больше.
В то время как на востоке все еще думали о волшебной стране обмена и покупок, гражданскому населению в северо-западных городах рейха было не до того: с каждым днем все отчетливее ощущалось британское превосходство в воздухе. В течение нескольких недель оперативная помощь жертвам бомбардировок приобрела первостепенное значение во внутренней политике. Вспоминая то время, гауляйтер Гамбурга Карл Кауфман хвастался, что в сентябре 1941 года «после сильного авианалета обращался к фюреру с просьбой о переселении евреев, чтобы можно было предоставить их квартиры какой-то части пострадавших от бомбардировок».
Под прессом таких аргументов осенью 1941 года Гитлер решил депортировать германских евреев еще во время войны, а не после победы, как предполагалось ранее. По словам Кауфмана, «фюрер немедленно пошел навстречу моему предложению и отдал соответствующие приказы о вывозе евреев»[398]. На Ванзейской конференции 20 января 1942 года Рейнхард Гейдрих подробно упомянул о «жилищном вопросе и других социально-политических нуждах» в расчете на немедленную депортацию евреев.
4 ноября 1941 года глава финансового ведомства Кёльна заявил, что «21 октября в его округе начато выселение евреев» именно с «целью освобождения квартир для пострадавших в результате авианалетов в Кёльне и Трире». Мероприятие «постепенно продолжается и расширяется»[399]. И действительно, место жительства было важным критерием для последовательности начавшихся в октябре 1941 года масштабных депортаций германских евреев. Первыми были депортированы те, кто проживал в пострадавших от авианалетов северных и западных городах Германии. Так, в октябре из Берлина, Кёльна, Франкфурта-на-Майне, Гамбурга и Дюссельдорфа в Лодзинское (Лицманштадтское) гетто было вывезено 8 тыс. евреев. Десять дней спустя последовала вторая волна, которая повторно (и преимущественно) захватила евреев из пострадавших от бомбардировок и находившихся под их угрозой городов – было депортировано около 13 тыс. человек из Бремена, Гамбурга, Берлина, Билефельда, Мюнстера, Ганновера, Дюссельдорфа, Кёльна, Касселя и Франкфурта-на-Майне. Их отправили в Ригу, Ковно и Минск[400].
Сразу же после первых депортаций из Кёльна глава финансового ведомства распорядился, чтобы не только жилая площадь, но и «предметы домашнего обихода депортированных евреев <…> приносили пользу пострадавшим от авианалетов»[401]. Глава финансового ведомства Вестфалии, находившийся в подвергаемом сильным бомбардировкам Мюнстере, также потребовал от своих чиновников контроля над тем, чтобы «вещи (особенно текстильные изделия и мебель) попали в нужные руки, то есть пострадавшим от бомбардировок, молодоженам, членам семей погибших и т. д.»