Только в период с 16 мая по 14 октября 1942 года специализирующейся на закупке сырья компании Roges (Rohstoff-Handelsgesellschaft m.b.H.) было выделено 700 млн для приобретения его во Франции, но не со «счета А», а со «счета Б», который якобы служил исключительно для одномоментных текущих оккупационных расходов[512].
Кроме того, частные и государственные спекулянты приобрели оккупационные марки на общую сумму 2,5 млрд рейхсмарок, 1,3 млрд из которых в 1943 году вообще не были проведены по «счету А»[513]. Оккупационные марки также не падали скупщикам с неба: их надо было предварительно оплатить в рейхсмарках, что приносило дополнительный доход казне рейха.
В сентябре 1943 года министр вооружений Альберт Шпеер начал скупку во Франции станков для германских фабрик через только что основанную компанию Primetex. Бизнес было тайно начат на сумму 300 млн франков, выделенную из бюджета оккупационных расходов[514]. Параллельно работала уже упомянутая выше компания Roges[515]. Она была основана Герингом в декабре 1940 года и полностью принадлежала верхушке рейха. В правлении председательствовал начальник одного из отделов рейхсминистерства финансов, некто Бендер. Контролируемая таким образом компания преследовала цель «приобретения и реализации товара на всех оккупированных территориях, а также закупки, хранения и перепродажи сырья, важного для военных нужд»[516].
Если полистать хранящиеся в парижском Национальном архиве документы, относящиеся к «счету А» оккупационных расходов за 1940–1943 годы, сразу бросается в глаза отличительный признак проведенных трансакций: германские ведомства, а также компании и частные лица, оплачивавшие свои крупномасштабные закупки во Франции национальной валютой, первоначально вносили в рейхсмарках эквивалентную ей стоимость в казну.
Но этот процесс велся скрытно. Посредником было так называемое Allgemeine Warenhandelsgesellschaft в Берлине, адрес которого (по аналогии с почтовыми ящиками компаний Deutsche Verrechnungskasse или берлинского отделения Центрального экономического банка Украины, о которых будет рассказано позже) служил исключительно прикрытием для схемы отмывания денег под руководством рейхсминистерства финансов. Оттуда переводы отдельных германских компаний должны были направляться в центральную кассу и «зачисляться в виде доходов бюджета в раздел XVII, часть XV чрезвычайного бюджета». Уже известный по экспроприации собственности евреев раздел XVII был значимой частью чрезвычайного военного бюджета Германского рейха.
Германский предприниматель, покупавший французское сырье и промышленные изделия или передававший заказы во Францию, получал прибыль, но в обязательном порядке оплачивал приобретенное в рейхсмарках внутри Германии. То же самое относится и к приобретению акций компаний во Франции – в этих случаях французские акции, купленные германскими инвесторами, организациями и банками, оплачивались в рейхсмарках по текущему, а не по оккупационному курсу. Так всякий раз деньги оказывались в казне рейха, в то время как французские продавцы получали свои деньги из средств бюджета оккупационных расходов[517].
9 и 13 ноября 1940 года компания AEG в берлинском районе Обершёневейде закупила франков на сумму 4,3 млн рейхсмарок для приобретения товаров во Франции. В ноябре Deutsche Bank купил франков на 20,25 млн рейхсмарок. 23 октября 1940 года компания Cautio Treuhandgesellschaft в Берлине подала заявку на приобретение франков на сумму 3 млн рейхсмарок, 20 ноября – еще на 1 млн, 5 декабря – на 1,5 млн и 27 декабря – на 2 млн. 11 декабря Dresdner Bank зашел на французский рынок с 2 млн рейхсмарок, а 23 января 1941 года произошел еще один транш в 3 млн. 20 января 1941 года компания Berliner Handelsgesellschaft последовала его примеру, зайдя на рынок акций Франции с 1,3 млн, а 11 февраля добавила к ним еще миллион.
Крупные организации и отдельные торговые компании закупались во Франции ввиду текущего спроса и выгодной быстрой продажи или охотились за пакетами акций, обещавшими в перспективе высокие прибыли. Банки и трастовые компании приобретали ценные бумаги для многих анонимных клиентов. При этом они пользовались услугами секвестрированных банков: Вестминстерского иностранного банка в Париже, Парижско-Нидерландского банка, Crédit Lyonnais и Lloyds & National Provincial Foreign Bank Ltd. Самым предпочтительным из них изначально был Вестминстерский иностранный банк[518]. Прусский государственный банк (морская торговля) потратил значительную сумму на перевод имеющихся во Франции акций Борского медного рудника в собственность Германии[519]. Заявки подавались через представителя рейха в Банке Франции – германскому комиссару Вестминстерского иностранного банка. На такие покупки давали свое согласие как отдел валютной защиты Франции, так и экономический отдел при военном командующем Франции с пометкой, что акции получены «из французских, частично еврейских рук»[520].
Таким же образом «оплачивались» поставки французских фирм в рейх. Например, 11 ноября 1940 года в Дортмунд поступили 720 тыс. рейхсмарок, переведенных за французский лом, переплавленный в доменных печах Рурской области. Скупали ли во Франции товары, сырье или акции компании Carl Zeiss Jena, Allianz, Friedrich Krupp, ювелирные мастерские Kurt Herrmann в Берлине или торговое предприятие Lifestyle-Ausstatter Meisterräume (общество образцовой культуры быта) – везде было одно и то же: получатели платили, рейх прикарманивал, а французы платили дважды от имени государства.
5 декабря 1940 года главное командование сухопутных войск списало со «счета А» оккупационных расходов сумму во франках, эквивалентную 20 млн рейхсмарок, чтобы потратить их на общие нужды вермахта. Незадолго до Рождества 1940 года руководящие чиновники рейхсминистерства пропаганды отправились в турне по Франции с франками на сумму 750 тыс. рейхсмарок, а ювелирные мастерские Курта Херрмана в Берлине на Унтер-ден-Линден в своем вояже запаслись 500 тыс. рейхсмарок[521]. 17 декабря 1940 года покупками также заинтересовались обер-бургомистры Дюссельдорфа, Эссена и Вупперталя. 20 января 1941 года за ними последовал обер-бургомистр Франкфурта, а 21 января – обер-бургомистр Рейнской провинции. 12 февраля 1941 года обер-бургомистр Берлина отправил во Францию своих закупщиков с 701 тыс. рейхсмарок[522]. Оптовые торговцы деликатесами Riensch & Held и Emil Köster AG в Берлине покупали французскую изысканную еду для первоклассной жизни элиты в военное время. 17 октября 1940 года гитлеровский скупщик произведений искусства Карл Габершток взял 1,5 млн франков со «счета А» оккупационных расходов. Рейхсминистерство экономики ранее перечислило соответствующую сумму 75 тыс. рейхсмарок в центральную кассу рейха (она же Allgemeine Warenhandelsgesellschaft Berlin)[523].
Так что неверно, когда в официальной (в целом критически настроенной) военной истории Военно-исторического исследовательского бюро говорится: «Все запутанные сделки оплачивались с помощью кредитов из оккупационных расходов»[524]. Помимо того что из оккупационных расходов предоставлялся не кредит, а безвозвратный платеж, заказчики очень прилежно оплачивали свои счета, а рейхсминистерство финансов лишь предотвращало дельнейшую передачу денег. Такой «порядок расчетов» действовал в течение всего срока действия договора о перемирии и не мог быть прекращен по инициативе оккупированной страны.
Уполномоченный по финансам во Франции при комиссии по перемирию так прокомментировал экономические последствия этого диктата: «В том же объеме, в каком товары вывозились из Франции в Германию, израсходованные на них деньги возвращались в Германскую расчетную кассу, то есть в Рейхсбанк. В условиях постоянного изъятия товаров министерство финансов Франции было вынуждено предоставлять в распоряжение французских кредиторов соответствующие суммы во франках из внутренних правительственных займов [имеются в виду государственные облигации]. Таким образом, позитивные последствия для стоимости рейхсмарки были уравновешены соответственно неблагоприятными последствиями для стоимости французского франка»[525].
Германская расчетная касса имела тот же адрес, номер телефона и бланки, что и Рейхсбанк. Она была просто его подразделением.
После входа германских войск в предавшую союзника Италию в сентябре 1943 года рейхсминистерство иностранных дел письменно разъяснило взаимосвязь между оккупационными расходами и клиринговыми расчетами. Судя по всему, дипломаты сочли свои планы противоречащими международному праву и поэтому решили, что письмо «ни при каких обстоятельствах не должно стать доступно широкой общественности». В нем говорилось: «Военное положение вынуждает нас вывозить готовые товары и сырье из Италии в Германию или перемещать их на хранение к нам в таких больших количествах, что клиринговые расчеты практически невозможны. Поэтому оплата этих товаров преимущественно должна будет покрываться за счет предоставляемых итальянским правительством на постоянной основе взносов на военные расходы. Так что возобновление клиринговых расчетов [в том виде, в каком они существовали во времена “оси”