, эксперт прямо призвал к повышению всех налогов, стимулированию открытия банковских счетов и сокращению всех невоенных расходов Румынии[789].
Румынское правительство, напротив, хотело снизить требования Германии. Интендантам вермахта приходилось каждые десять дней торговаться с румынскими финансовыми ведомствами, чтобы получить как можно больше денег. Отдельные подразделения вермахта не могли оплачивать свои счета просто потому, что поддерживаемая Нойбахером румынская сторона утверждала следующее: «чрезмерное потребление денег поставит под угрозу национальную валюту и даже приведет к инфляции». По справедливому признанию германского военного атташе, правительство Антонеску хотело «путем отказа выдачи леев вызвать уменьшение количества немецких войск в Румынии». С точки зрения Гитлера, это противоречило тому (как он писал Антонеску), что Румыния не только вернула себе Северную Буковину и Бессарабию в войне против Советского Союза, но и получила право на управление и разграбление Приднестровья. В Бессарабии и Северной Буковине планировалась немедленная экспроприация собственности евреев. В соглашении между германским вермахтом и румынскими войсками на этот счет говорится: «Вывоз евреев из Приднестровья через Буг в настоящее время невозможен. Поэтому необходимо собрать их в концлагеря и использовать для работ до тех пор, пока по окончании военных действий не станет возможен их вывоз на восток»[790].
Численность немецкого военного контингента в Румынии летом 1941 года составляла в среднем от 50 до 60 тыс. человек. Кроме того, немцы неоднократно предпринимали запрещенные по отношению к союзнику попытки вывоза контрабандой за границу «имеющиеся в Румынии излишки» на кораблях и в товарных поездах под видом «имущества вермахта». Транспорт с товаром должен был идти на фронт в Россию либо в Германию. Однако это не всегда получалось. «Румыны задерживали на дни и даже недели отдельные посылки и целые поезда с продовольствием, которое по приказу верховного командования должно было вернуться на родину. Все попытки беспрепятственного пропуска транспорта с имуществом вермахта привели к тому, что после нескольких недель ожидания выпускали лишь отдельные составы». Причины этого были очевидны. Даже германский интендант отмечал «большой дефицит отдельных продуктов» в Румынии[791].
В этой ситуации национал-социалистическое руководство склонилось к решению о стабилизации румынской валюты, которая находилась в то время под серьезной угрозой в результате его собственной политики вывоза товаров и финансовых активов из Румынии. С июля 1941 года, румынское правительство все настойчивее требовало от Берлина оплаты хотя бы части товаров золотом, чтобы Национальный банк мог «документально доказать улучшение золотого покрытия своих банкнот». Некоторые из советников Гитлера признали это дерзкое требование оправданным, поскольку видели опасность в том, что «если валютные трудности не удастся сдержать, то в итоге Германии придется войти в Румынию с собственной валютой»[792]. Поэтому Нойбахер также поддержал румынские требования. И это возымело действие, в начале 1942 года (как и прежде, в июне 1940 года) в Национальный банк Румынии были доставлены большие объемы золота для стабилизации леев. Оба «золотых транша» вместе составили 18 т[793].
Обладая некоторой самоуверенностью, Антонеску не всегда выполнял требования вермахта, напротив, румынские переговорщики спорили с ответственным интендантом вермахта за каждый лей. Так, 1 января 1943 года немецкий генерал из верховного командования румынских войск был вынужден прокомментировать продолжающуюся «нехватку леев»: «Наша цель должна состоять в избавлении немецкого солдата в Румынии от возможного сокращения жалованья, урезания служебных расходов и прекращение падения румынской валюты»[794].
В то же время неблагоприятный ход войны вынудил германскую сторону перебросить в Румынию дополнительные войска и содержать там военные госпитали и базы снабжения. В этой ситуации Риббентроп и министр иностранных дел Румынии Михай Антонеску заключили 11 января 1943 года в ставке «Волчье логово» секретное соглашение о поставке Румынии 30 т золота (на сумму около 84 млн рейхсмарок). Министр экономики и президент Рейхсбанка Функ также присутствовали на этом мероприятии. Кроме того, правительство рейха обязалось выплатить Румынии 43 млн швейцарских франков в течение шести месяцев. Целью сделки было «избежать продажи важных для Германии румынских экспортных товаров в Швейцарию». На эти средства румынское правительство смогло хотя бы на короткое время стабилизировать валютную ситуацию и закупить у Швейцарии на франки оружие и сырье для собственной армии, понесшей большие потери на Восточном фронте и нуждавшейся в перегруппировке[795].
Антонеску с многочисленной свитой ехал поездом в ставку Гитлера в болотистом лесу недалеко от Растенбурга. Поезд еще находился в пути, когда немецкий офицер сообщил по телефону главе германской военной миссии в Бухаресте, сопровождавшему румынскую делегацию, о «трудностях с получением леев». Руководство вермахта в лице генерала Рейнеке объясняло «ситуацию с леями» «слишком большим вовлечением румынской армии в совместную войну». Когда румынская государственная делегация после успешных переговоров отправилась домой, немецкий офицер сопровождения сообщал, что они уехали с «ощущеним полной удовлетворенности»[796].
Однако в Бухаресте «удовлетворенность» исчезла быстро. 2 февраля Антонеску снова отклонил платежи вермахту в виде «постоянного румынского аванса» и потребовал: «Только после того, как немецкие финансовые органы дадут обязывающее согласие в отношении графика [и] поставки выделенного золота и когда мы получим от Германии первые переводы, может начаться (как и было обещано) перевод румынской стороной денег немецким войскам». Поэтому немецкие власти в Бухаресте потребовали «как можно скорее отправить хотя бы часть золота». Таким образом, первый эшелон покинул золотое хранилище Рейхсбанка 15 февраля 1943 года и направился в Бухарест. Как показывает пометка в протоколе, эта партия в последний момент была урезана до эквивалента в 19 998 820,57 рейхсмарки (то есть около четверти обещанной суммы). В результате через месяц румынский министр финансов снова отказался производить выплаты германскому вермахту в нужном размере. Только после этого (15, 18 апреля и 2 мая) Рейхсбанк отправил оставшуюся часть[797].
Вице-президент Рейхсбанка Пуль уже пытался до переговоров помешать румынским претензиям (которые недавно «вылились в требование платежей золотом»). Впоследствии он с негодованием отметил, что Антонеску «удалось добиться больших уступок с германской стороны». Геббельс отмечал, что в связи с военными поражениями Румыния «усердно пыталась обеспечить себе определенный золотой запас на будущее»[798].
Национальный банк Румынии использовал это золото для стабилизации своей изрядно потрепанной валюты. По этой же причине, а также из-за «румынизации» значительной части собственности евреев в мае 1943 года румынский министр финансов смог заявить, что государство «не прибегало к помощи Национального банка с 1 октября 1942 года», то есть не печатало деньги[799]. В обмен на золото и швейцарские франки рейх получал нефть и продовольствие, а министр финансов Румынии предоставлял леи, которыми платили дислоцированным в Румынии немецким солдатам. Целью сделки с золотом, как отмечается в протоколе контракта, была стабилизация румынской валюты «ради дополнительного выпуска банкнот в интересах Германии». Взамен (по требованию Германии) в 1943 году румынский экспорт минерального масла в Германию и Италию должен был быть увеличен до 4 млн т. Помимо этого, необходимо было поставить «для обеспечения германских женщин подсолнечным маслом не менее 15 тыс. т масличного жмыха, а также 90 тыс. т масличных семян» и ежемесячно выплачивать для повышения жалованья германских солдат с 1 октября 1942 года по 525 млн леев на нужды германского вермахта в Румынии[800].
9 февраля 1944 года по инициативе Гитлера («У фюрера должны были быть свои политические мотивы») немцы пообещали, что и впредь будут «оплачивать поставки зерна золотом». В хранилище Национального банка Румынии, расположенное в здании Национального банка Швейцарии, должны были быть доставлены 10,3 т золота. Незадолго до перехода Румынии на сторону СССР в августе 1944 года ответственные лица в Бухаресте потребовали «деньги или золото на ту же сумму» в случае запроса немцами новых выплат своим (теперь весьма многочисленным) солдатам, находившимся в стране. Немецкий переговорщик хотел воспрепятствовать этому, но в итоге выказал готовность «передать в Румынию еще один транш размером 20 млн швейцарских франков золотом», если взамен страна поставит немецкому населению зерно и бобовые[801].
Хотя транши золота в Румынию держались в строжайшем секрете, правитель соседней Венгрии Миклош Хорти знал о них. Когда 19 марта 1944 года немцы оккупировали Венгрию, он в тот же день жаловался в Коронном совете: «…они у нас вывезут все и заплатят за это не золотом, как румынам, а своими никчемными бумажками»[802]. В итоге в Венгрии все почти так и произошло, а «почти» потому, что немцы заплатили не марками, а местными пенгё. Кроме того, как уже говорилось, они помогли венгерскому финансовому управлению рефинансировать часть оккупационных расходов за счет собственности евреев. Миклош Хорти этому не перечил.