Золотой след
Попытка депортировать примерно 8 тыс. евреев (в значительной степени ассимилированных) из Афин в Освенцим в начале 1944 года потерпела неудачу. Предоставленные сами себе немногочисленные немецкие подразделения смогли арестовать чуть более 1200 человек. Депортация гораздо большего числа евреев из Салоник в начале 1943 года, напротив, была почти завершена. Здесь греческие городские власти сотрудничали с германскими оккупантами.
Салоники на протяжении веков были турецко-болгарско-греко-еврейским городом. Еще в первое десятилетие ХХ века язык ладино все еще использовался сефардскими евреями в качестве местного наречия. В 1912–1941 годах еврейская община уже потеряла несколько десятков тысяч своих членов, решивших эмигрировать из-за роста национализма и экономических трудностей. В «Еврейском лексиконе» 1927 года говорится: «Когда Салоники вошли в состав Греции, в них началось движение за вытеснение евреев с их постов. <…> Обмен беженцами с Турцией также привел к эмиграции многочисленных евреев, которым пришлось уступить место греческим беженцам из Турции». Евреям, издавна проживавшим тут, казалось, что «пришлые принесли с собой антисемитизм». Еще в 1912 году новая греческая городская администрация попыталась экспроприировать землю еврейских кладбищ в центре города. Тогда попытка провалилась, удавшись только в 1942/43 году, во время германской оккупации. Сегодня на этом месте стоит университет Салоник.
Насколько избирательна память официальных лиц Греции по сей день, показывает сборник псевдодокументации на нескольких сотнях страниц о судьбе соотечественников-евреев, опубликованный на английском языке министерством иностранных дел Греции в 1998 году. Во вступительном слове в нем восхваляется «дружелюбие правительства Венизелоса к евреям», так как в 1917 году оно было первым европейским правительством, которое настаивало на создании отдельного еврейского государства. В 1927 году цитируемый здесь «Еврейский лексикон» коротко и ясно назвал причины для этого требования. Именно Венизелос был тем премьер-министром Греции, который стремился «деиудизировать» и «эллинизировать» Салоники[803].
Эта сторона германо-греческого сотрудничества по депортации евреев из Салоник далее обсуждаться не будет. Она достаточно хорошо известна. Но второй момент до сих пор упускается из виду как в популярной, так и в научной литературе о холокосте: совместная конфискация и реализация имущества депортированных. При этом речь снова идет о связи между огромными оккупационными расходами, наложенными немцами на побежденную Грецию, и попыткой стабилизировать сильно обесценившуюся драхму с помощью ариизации еврейского имущества. На эти цели было экспроприировано золото евреев Салоник общим весом 12 т. После войны участники с немецкой и греческой сторон по взаимному согласию хранили железное молчание о тех событиях, ведь они успели замести следы. Поэтому в дальнейшем необходимы подробная историко-криминалистическая работа и соответствующие исследования.
В 1941 году население Греции составляло около 7 млн человек. В 1930–1940 годах стоимость жизни регулярно росла, но в приемлемых пределах – до 5 % в год[804]. До немецкого вторжения совокупный национальный доход составлял 60 млрд драхм, что соответствовало примерно 1 млрд рейхсмарок. Страна была достаточно бедна и все еще сильно страдала от последствий греко-турецкой войны и связанных с ней изгнаний и массовых переселений греков. 27 апреля 1941 года, после короткой военной кампании, немцы оккупировали Афины. Вместе со своими итальянскими и болгарскими союзниками они разделили страну на три оккупационные зоны: самая большая находилась под влиянием Италии, некоторые северные районы были оккупированы болгарскими войсками, а меньшие (но важные) части были заняты немцами – северный регион вокруг Салоник, Аттика и Крит. В итальянской зоне проживало около 13 тыс. евреев, а в германской зоне – 55 тыс., причем большинство из них – в Салониках. Только когда в сентябре 1943 года Италия заключила перемирие со странами антигитлеровской коалиции и сама была оккупирована вермахтом, немцы (за исключением болгарской зоны) стали господствовать во всей Греции[805].
До ноября 1943 года полномочным представителем рейха в Греции был дипломат Гюнтер Альтенбург. 5 октября 1942 года специальному полномочному представителю Гитлера по Юго-Востоку Герману Нойбахеру параллельно с Альтенбургом были предоставлены дополнительные, в частности экономические и финансовые, полномочия. В этом качестве он носил звание специального полномочного представителя фюрера в Греции. В конце концов оба ведомства объединились, и их возглавил дипломат Ганс Гревениц, сменивший Альтенбурга осенью 1943 года, хотя его деятельность на этом посту находилась под особым контролем Нойбахера.
Важность Греции заключалась в ее геостратегическом положении. Отсюда можно было нанести мощный удар по эскадрам Королевского флота Великобритании, расположенным в Средиземном море. После взятия Крита в последних числах мая 1941 года немецкими воздушно-десантными войсками казался возможным и захват Кипра, благодаря которому британские военно-морские и воздушные силы лишились бы своей базы в восточном Средиземноморье. Хотя это и не удалось, вермахт долгое время смог удерживать Крит. После поворота в войне, с 1942 года, он сосредоточился на чрезвычайно затратном превращении далекого острова в крепость, строительство которой было оплачено греческими драхмами.
С экономической точки зрения важной частью снабжения войск Германии стал качественный греческий табак. К весне 1942 года в Германию уже было отправлено 270 тыс. т этого товара. Еще 600 тыс. т зарезервировали закупщики табака министерства иностранных дел. Такой объем явно превышал годовую норму потребления табака германскими курильщиками и сулил налоговые поступления почти в 2,5 млрд рейхсмарок от табачной продукции в казну рейха[806]. Кроме того, в Германию везли всю греческую руду, особенно хром, а еще оливковое масло, изюм и шелк для производства парашютов. Доставка товара была организована экспедиционным агентством Schenker, транспортным монополистом в Греции, чей представитель в Салониках Пфанн практично подрабатывал осведомителем СД[807].
Даже в мирное время Греции приходилось ввозить продукты питания, война же отрезала ее от любых поставок. Поскольку немцы забрали особо плодородные территории на севере Болгарии и «кормили вермахт с этой земли», это сразу сказалось на рынке. Всего через несколько месяцев курс национальной валюты начал заметно падать[808]. В середине 1942 года рейхсминистерство финансов забило тревогу.
В письме на десяти страницах, адресованном активно участвовавшим в военной экономике коллегам-министрам, на тему «Более целесообразное устройство финансовых отношений с внегерманскими территориями для обеспечения оптимальной военной экономики» министр финансов Шверин фон Крозиг рассуждал об экономических опасностях на примере Греции. Он описывал угрожающие последствия финансовой и оккупационной политики, которая слишком долго полагалась на успех блицкрига: «Инфляция – это полная дезинтеграция национальной экономики. Она приводит к сильнейшему спаду в экономике и проявляется в максимально возможном сдерживании производства всех материальных ценностей и товаров (как с зерном у румынских фермеров). И наконец, она больше не позволяет никакого экономического планирования на перспективу в затронутой ею стране»[809].
В июле Муссолини выразил Гитлеру обеспокоенность тем, что Греция находится «на грани финансовой, а значит, экономической и политической катастрофы»[810]. В сентябре рейхсминистерство финансов снова указало на надвигающийся крах национальной валюты. Если бы эту ситуацию пустили на самотек, «не только греческая экономика лежала бы в руинах», но и оккупационные власти были бы лишены всякой «нормальной возможности покупать товары или пользоваться услугами» и, таким образом, «выполнение связанных с войной местных задач значительно усложнилось бы»[811]. И наконец, крупные забастовки греческих рабочих, государственных чиновников и служащих в Риме и Берлине привели к окончательному осознанию того, что нужно что-то делать. В первой половине сентября из-за «значительных последствий падения покупательной способности» в Греции Гитлер приказал «немедленно устранить ее основные причины»[812]. Но ничем не подкрепленный приказ фюрера не стимулировал ничего, кроме воображения его подчиненных.
Причины особенно сильной греческой инфляции заключались также в общей экономической слабости страны, отсутствии профессионального финансового управления, а главное, в том, что в результате войны рухнул важнейший источник дохода Греции – торговое мореплавание. Одной из основных причин также являлся непомерный и мало контролируемый неоплачиваемый вывоз товара немецкими и (в меньшей степени) итальянскими оккупационными войсками. Согласно информации военно-экономического штаба Греции, в 1941 году вермахт претендовал на «40 % реального дохода Греции», а год спустя «оккупационные и государственные расходы составили уже 90 % реального национального дохода»[813].
По мере прогрессирующей девальвации национальной валюты сельскохозяйственная продукция практически исчезла из обычной торговли по регулируемым ценам, чтобы вновь появиться на черных рынках. Это привело к спаду сельскохозяйственного производства: уже зимой 1941/42 года среди беднейших слоев населения греческих городов начался голод. Геринг прокомментировал это так: «Мы не можем особо заботиться о голодающих греках. Это несчастье, которое коснется и многих других народов»