Тотчас ухватились за дурака: «Веди, показывай!» Дурак полез в погреб, достал козлиную голову и спрашивает: «Ваш дьячок черный?» – «Черный». – «И с бородою?» – «Да, и с бородою». – «И рога есть?» – «Какие там рога, дурак!» – «А вот смотрите!» – и выбросил голову. Люди смотрят – как есть козел, плюнули дураку в глаза и разошлись по домам. Сказке конец, а мне меду корец.
НАБИТЫЙ ДУРАК
Жил-был старик со старухою, имели при себе одного сына, и то дурака. Говорит ему мать: «Ты бы, сынок, пошел, около людей потерся да ума набрался». – «Постой, мама; сейчас пойду». Пошел по деревне, видит – два мужика горох молотят, сейчас подбежал к ним; то около одного потрется, то около другого. «Не дури, – говорят ему мужики, – ступай, откуда пришел»; а он знай себе потирается.
Вот мужики озлобились и принялись его цепами потчевать: так ошарашили, что едва домой приполз. «Что ты, дитятко, плачешь?» – спрашивает его старуха. Дурак рассказал ей свое горе. «Ах, сынок, куда ты глупешенек! Ты бы сказал им: бог помочь, добрые люди! Носить бы вам – не переносить, возить бы – не перевозить! Они б тебе дали гороху; вот бы мы сварили, да и скушали».
На другой день идет дурак по деревне; навстречу несут упокойника. Увидал и давай кричать: «Бог помочь! Носить бы вам – не переносить, возить бы – не перевозить!» Опять его прибили; воротился он домой и стал жаловаться. «Вот, мама, ты научила, а меня прибили!» – «Ах ты, дитятко! Ты бы сказал: „Канун да свеча!“ да снял бы шапку, начал бы слезно плакать да поклоны бить; они б тебя накормили-напоили досыта». Пошел дурак по деревне, слышит – в одной избе шум, веселье, свадьбу празднуют; он снял шапку, а сам так и разливается, горько-горько плачет. «Что это за невежа пришел, – говорят пьяные гости, – мы все гуляем да веселимся, а он словно по мертвому плачет!» Выскочили и порядком ему бока помяли…
ЛУТОНЮШКА
Жил-был старик со старухой; был у них сынок Лутоня. Вот однажды старик с Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она снимать с гряд[380] полено, уронила его на загнетку[381] и тут превеликим голосом закричала и завопила. Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чем она кричит? Старуха сквозь слез стала говорить ему: «Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнетке – я бы его ведь ушибла поленом-то!» Ну, и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря: «И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!..» Кричат оба что ни есть мочи!
Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает: «О чем вы кричите?» Они сказали о чем: «Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча[382] сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, да таково резко!» – «Ну, – сказал Лутоня, – исполать вам!» Потом взял свою шапку в охапку и говорит: «Прощайте! Если я найду кого глупее вас, то приду к вам опять, а не найду – и не ждите меня!» – и ушел.
Шел-шел и видит: мужики на избу тащат корову. «Зачем вы тащите корову?» – спросил Лутоня. Они сказали ему: «Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!» – «Ах, дураки набитые!» – сказал Лутоня, взял залез на избу, сорвал траву и бросил корове. Мужики ужасно[383] тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их. «Нет, – сказал Лутоня, – у меня таких дураков еще много по белу свету!» – и пошел дальше.
Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли[384] ее до полусмерти. «Что вы делаете?» – спросил Лутоня. «Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку». – «Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю».
Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему, стали останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку. Нет, Лутоня пошел дальше.
Шел-шел, устал и зашел на постоялый двор. Тут увидал он: хозяйка-старушка сварила саламату,[385] постановила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной. «Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти?» – сказал Лутоня. «Как зачем, – возразила старуха охриплым голосом, – ты видишь, батюшка, саламата-то на столе, а сметана-то в погребе». – «Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то; у тебя дело пошло бы по масличку!» – «И то, родимый!» Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся донельзя, залез на полатки[386] и уснул. Когда он проснется, тогда и сказка моя дале начнется, а теперь пока вся.
МЕНА
Чистил мужик навоз и нашел овсяное зерно; приходит к жене, у жены изба топится. Он говорит: «Ну-ка ты, хозяйка, поворачивайся, загребай-ка ты жар, сыпь это зерно в печь; выгреби из печи, истолки его и смели, киселю навари, отлей в блюдо; вот я и пойду к царю, понесу блюдо киселю; ну, хозяйка, не пожалует ли нас царь чем-нибудь?» Вот он и пришел к царю, принес блюдо киселю; царь его пожаловал золотой тетеркой. Пошел от царя домой; идет полем; берегут табун коней. Пастух его спрашивает: «Мужичок, где ты был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотой тетеркою». – «Променяй нам тетерку на коня». Ну, променял, сел на коня и поехал.
Вот он едет: берегут стадо коров. Пастух говорит: «Где ты, мужичок, был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где у тебя тетерка?» – «Я ее променял на коня». – «Променяй нам коня на корову».
Променял, ведет коровку за рога; берегут стадо овец. Пастух говорит: «Мужичок, где ты был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где золотая тетерка?» – «Променял на коня». – «Где конь?» – «Променял на коровку». – «Променяй нам коровку на овечку».
Променял, гонит овцу; берегут стадо свиней. Пастух говорит: «Где ты, мужичок, был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где золотая тетерка?» – «Променял на коня». – «Где конь?» – «Променял на коровку». – «Где коровка?» – «Променял на овечку». – «Променяй нам овечку на свинью».
Променял, гонит свинью; берегут стадо гусей. Пастух спрашивает: «Где ты, мужичок, был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где у тебя золотая тетерка?» – «Я променял на коня». – «Где конь?» – «Я променял на коровку». – «Где коровка?» – «Я променял на овечку». – «Где овечка?» – «Я променял на свинью». – «Променяй нам свинью на гуська».
Променял, несет гуська; берегут уток. Пастух говорит: «Мужичок, где ты был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где золотая тетерка?» – «Я променял на коня». – «Где конь?» – «Я променял на коровку». – «Где коровка?» – «Я променял на овечку». – «Где овечка?» – «Я променял на свинью». – «Где свинья?» – «Я променял на гуська». – «Променяй нам гуська на уточку».
Променял, несет утку; ребята играют в клюшки.[387] «Где ты, мужичок, был?» – «Ходил к царю, носил блюдо киселю». – «Чем тебя царь пожаловал?» – «Золотою тетеркою». – «Где золотая тетерка?» – «Я променял на коня?» – «Где конь?» – «Я променял на коровку». – «Где коровка?» – «Я променял на овечку». – «Где овечка?» – «Я променял на свинью». – «Где свинья?» – «Я променял на гуська». – «Где гусек?» – «Я променял на утку». – «Променяй нам утку на клюшку».
Променял, идет; пришел домой, клюшку поставил у ворот, а сам пошел в избу. Жена стала спрашивать; он рассказал все до клюшки. «Где клюшка» – «У ворот». Она пошла, взяла клюшку да клюшкой-то возила-возила[388] его: «Не меняй, не меняй, старый черт! Ты хоть бы утку принес домой!»
СКАЗКА ПРО БРАТЬЕВ ФОМУ И ЕРЕМУ
Ах, да Ерема да Фома были два братейка:
Они волосом однаки и умом равны,
У них бороды, как бороды, и усы, как усы.
Вот задумали братаны в божью церковь идти;
В божью церковь идти, богу молиться.
Вот Ерема зашел в церковь, а Фома в алтарь,
Вот Ерема взял книгу, а Фома псалтырь;
Ох, Ерема-то запел, а Фома заговорил.
То заслышали попы со высокия горы,
Попы грамотные, люди надобные…
Вот Ерему взяли в шею, а Фому в толчки.
………………………….
Ерема-то из двери, а Фома из окна.
Ох, Ерема пошел в ельник, а Фома в сосняк;
Они оба испугались, оба вместе соходились.
Вот задумали братаны серых зайков промышлять,
Серых зайков, побегошков: ничего не нашли!
Вот пошли они, братаны, по крутому бережку,
По крутому бережку, по желтому по песку.
Вот увидели братаны, что две уточки плывут;
Одна уточка белешенька, а другая-то что снег.
Ох, Ерема схватил палку, а Фома косарь:
Как Ерема недокинул, Фома через перекинул.
Вот задумали братаны себе рыбу промышлять,
Себе рыбу промышлять, красну семужку.
Ох, Ерема сел да в лодку, а Фома в ботню:
У них лодка без набоев[389] и ботня безо дна.
Они три года тонули – не могли потонуть,
Их три черта давили – не могли задавить!
Вот задумали братаны свои головы кормить,
Свои головы кормить, себе хлеб наживать,
И положили ребята себе пашню пахать;
Вот Ерема пошел в рынок, а Фома на базар,
Вот Ерема купил мерина, Фома жеребца —
Он у них, мерин-то, не тянет, и соха-то не валит;