«Несколько месяцев молчал. Я лечилась на дневном стационаре в психотерапевтическом центре. Все время слезы текли, не могла поверить, что мой Костя так со мной обошелся. Потом звонит как ни в чем не бывало: «Привет, как дела?», но для меня то, что он даже не извиняется, было еще худшим ударом.
Перед началом лета, когда я начала приходить в себя и как-то привыкать, он написал: «Мама, разреши тебя увидеть». Я не отвечала, он продолжал «мам… мам…» Как я могла устоять? Начал звонить; сначала робко, но быстро перешел на прежний тон. Лето. Каникулы. Нужно уезжать куда-то из общежития. Кроме как ко мне, некуда. Все понимаю, но не пустить как?
Сейчас он учится. Я живу звонками. Не звонит – ломка. Если я чем-то не угодила, денег не перевела – замолчит и не звонит, пока сама не наберу.
В своей ситуации сама виновата. Я это знаю. Раздула его самомнение сама, своими похвалами, но считала, что он к цели так будет двигаться. А ему нужно было в Москву попасть, освободиться.
Ну, а я не могу войти теперь в свою колею. Живу его жизнью. Выполняю поручения, пишу курсовые, перевожу денежки… И говорю ему, какой он замечательный. Потому что иначе не станет звонить. У меня двое своих детей, отношения с ними почти разладились. Вот смотрю Ваши ролики – все про меня, даже ситуации те же. Только уйти мне некуда.
А может, это все мои иллюзии? Выбрал он меня мамой… в общем, запуталась».
Здесь мы видим все те же манипуляции и приемы, что и у других нарциссов – стремительная предвыборная компания, быстрое сближение, а потом классическое колесо насилия: игнорирование, наказание, напряжение, взрыв, медовый месяц, и снова – игнорирование, наказание… (подробнее про универсальный сценарий нарцисса смотрите в следующей книге). У Лидии, как и у многих других, в самом начале отношений возникало чувство тревоги, некомфортные ощущения; но, как и все другие жертвы, она игнорировала эти сигналы и вступила в эти патологические отношения.
И при этом Лидия пока продолжает переживать за приемного сына и жалеть его. Вот ее последнее письмо, где, кстати, хорошо показаны и другие нарциссические черты этого юноши:
«Послезавтра он уходит в армию. Тешу себя надеждой, что впереди год – я привыкну без него. Но ведь он вернется. Волнуюсь, как он армию со своим характером переживет.
Коля сам по себе внешностью яркий, но бесталанный, ушел с хореографического курса, потому что не был там лучшим. Бесился, что его ругают, а других хвалят; а он привык к обратному. И снова врет: детям на курсе, что все лето в больнице лежал на кардиологии, что тромб оторвался, пришивали (!), что кандидатскую диссертацию пишет. Писать, впрочем, пробует – про дискриминацию цыган русским населением.
Спрашивал у руководителя курса: «Если эту мою пьесу поставит театр „Ромэн“, зачтут ли мне оценку?». Некоторые педагоги поддерживают его, считают неординарным. Они ведь не знают, что он коррекционный ребенок, диагнозы у него сняты (я сама бегала по врачам, на комиссии, доказывала, какие у него успехи, статьи из газет приносила, которые сама и организовывала). Психолог из детского дома объяснила мне, что у него стерты границы «Я идеального» и «Я реального», он искренне верит в то, что говорит.
Третий курс, а друзей нет, почти ни с кем не общается».
Что же делать Лидии?
Прежде всего, ей надо понять, что она ни в чем не виновата. Не она раздувала его «эго» – скорее всего, это гены, плюс стресс после потери родителей.
Ей надо понять, что то, что он «выбрал ее мамой», было нарциссическим захватом. У него были свои корыстные цели. Он-то выбрал, а вы-то его не выбирали! И ваше тело сигнализировало вам о том, что это не ваш выбор, с самого начала. Он при помощи манипуляций проник в вашу семью и обокрал ее, отняв у нее вашу энергию. Пятнадцать лет – это уже достаточно большой возраст для осмысленного выбора и расчетливых действий. И теперь он выкачивает все ваши ресурсы, отнимая их и от ваших собственных детей. Вы, вместо того, чтобы давать всю свою любовь и заботу своим детям, отдаете их проходимцу, и за это потом расплачиваетесь болезнями. Сравните: двое ваших детей, которые нуждаются в вашем внимании, или один приемный ребенок, которому вы помочь не сможете и который вас разрушает. Куда, по-вашему, надо направлять ресурсы?
Ему уже есть восемнадцать лет, он взрослый человек. Вы и так сделали для него много, но вы не можете изменить его генетику. С ним надо расставаться как с обманщиком, проходимцем, и как с любым другим нарциссом вообще. Я бы рекомендовала это даже с собственным ребенком. С детьми-нарциссами надо расставаться после достижения ими восемнадцати лет. Хотя родителям это всегда дается тяжело, и они склонны винить себя во всем. А тут вам достался юноша пятнадцати лет, вполне личностно сформированный, вы его не растили, и за все проблемы его характера вы вообще никак не можете отвечать.
Конечно, можно предположить, что армия способна оказать положительное воздействие на его характер. Но, честно говоря, надежда слабая. Нарциссическое расстройство личности отцы-командиры вряд ли вылечат: более вероятно, что нарцисс научится мастерски маскироваться – но только до тех пор, пока над ним стоит командир. Более того, стресс в армии может даже усилить нарциссизм. Когда он станет «дедом», то «духи» (новички) взмолятся и пожалеют, что на свет родились.
Воспользуйтесь этим перерывом длиною в год. Прорабатывайте чувства вины, тоски, ломки. Идите на терапию или используйте техники самопомощи.
И главная рекомендация та же, что и для любых нарциссов: прекращайте с ним все контакты.
Что делать с сыном, если он нарцисс и психопат? История Ирины в пяти рассказах
(видео 269—275)
В этой истории мы снова встретимся с нарциссическим насилием – на сей раз со стороны взрослого сына – в его грубой форме, да еще и в сочетании с признаками антисоциального расстройства. И снова один из родителей ребенка-нарцисса окажется нарциссом. Но эта история интересна тем, что здесь мы увидим, пожалуй, самый полный набор факторов, позволяющих отцу-заочнику, который даже никогда не жил со своим сыном, превратить его в нарцисса, действуя фактически на расстоянии. Впервые мы встретимся с эффектом инициации, или «наведенных помех», как назвала их героиня истории Ирина.
Рассказ первый. «Лучше убей себя сама».
«Здравствуйте! Меня зовут Ирина. Три дня назад я нашла Ваши видео о нарциссах-психопатах.
Моему сыну двадцать, а мне сорок восемь. Я настолько загашена своим сыном-нарциссом, скорее даже психопатом, что без посторонней помощи, боюсь, не выбраться.
По образованию я – конструктор. То есть с интеллектом у меня всё нормально (хочу верить). Комплексов из детства множество, но я ж не одна такая.
Я была одинокой мамой, надо было работать, и ребенок часто был с бабушкой. Но когда я забрала сына от своей мамы, всё начало разваливаться. С работы меня уволили, не могу устроиться уже лет восемь. Все попытки срываются – повзрослевший сын сбивает мне режим, не давая спать ночью, какая уж тут работа… Приговаривает: «ты никому не нужна, лучше убей себя сама». Недавно отхватил кухонным ножом у меня прядь волос с макушки.
У его отца в роду была подобная история – со сводным братом. Так там мать этого сводного брата всё же повесилась… Думая об этой истории, я говорила себе: не дождетесь! А сейчас чувствую, что сил-то уже и нет…
Мой сын Роман часто поднимает на меня руку. В основном бьёт по голове, находя банально надуманный повод. И комментирует, что, мол, «синяков нет – доказательств нет, тебе никто не поверит – ни врач, ни участковый». Он отслужил в армии… и поначалу, вроде, показалось, что армия пошла ему на пользу… Но вот именно после армии он и стал бить меня по голове. После этого даже голова болит. Нереальное состояние…
А так хочется жить… и быть счастливой… Можете подсказать, где же искать решение? Что-то совсем мне нехорошо. Сил уже очень мало.
Я столько перечитала, переслушала, пересмотрела информации о причинах и следствиях, что в голове одновременно и каша, и ощущение, что причины понятны. Сына, на самом деле, уже и не жалко, но сомнения одолевают.
Вы говорите, что надо уходить. А если уйти некуда? Я думала про разъезд – денег мне не хватит. Хотя всё время думаю, как бы это сделать. Просто, понимаете… у всех вроде есть проблемы с детьми… Но только у меня вышло так жестоко. И я виновата, и мои мама с папой. Ну очень нереально…».
Вот что я ответила Ирине.
Во-первых, вам надо принять твердое решение, что вы уходите от сына и отделяетесь от него эмоционально. Вас беспокоят сомнения – это вас и держит. Видимо, вы все еще сомневаетесь: а может, ваш сын хороший, может, он еще исправится? Возможно, вас мучает чувство вины, что вы недостаточно дали ему внимания, и из-за этого ваш сын жил с бабушкой. Кроме того, вам следует подумать над вашими отношениями с вашими родителями. Очень часто люди становятся жертвами собственных детей не потому, что они детей обижали, а потому, что они уже до этого были жертвами собственных родителей, свекров-тещ или мужей. Дети, особенно те, у которых не хватает эмпатии, видя презрительное и агрессивное отношение дедушек-бабушек и других взрослых к вам и ваше неумение защититься от них, начинают относится к вам так же агрессивно. И, наконец, еще один важный момент: раз такая жестокость уже была в роду отца ребенка, значит, отклонение в поведении у вашего сына скорее генетическое, и тут вряд ли можно рассчитывать на исправление. Сын уже совершеннолетний, и вы не обязаны его растить и жить с ним. Как бы вы его не воспитывали, хорошо ли, плохо ли, ваша родительская миссия на сегодня закончена. Вам надо понять: он – самостоятельный взрослый человек, и он сам выбирает свою судьбу.
Во-вторых, применяйте метод эмоциональной свободы и простукивайте вину перед сыном. Простукивайте ваш страх перед ним. Простукивайте ваши сомнения в правильности ваших действий. Простукивайте надежду на то, что он исправится. А лучше всего – обратитесь к психологу и пройдите терапию. Вам надо освободиться от тех чувств, что держат вас подле сына. Поймите: пока вы с ним, вы ему не помогаете и помочь не сможете – наоборот, оставаясь удобной мишенью для вымещения на вас агрессии, вы способствуете развитию его недуга.