И снова Владимир в своем письме к матери приводит весьма примечательный фрагмент из статьи А.Б.Холмогоровой и Н.Г.Гараняна «Нарциссизм, перфекционизм и депрессия»:
«Во всех проанализированных нами случаях нарциссического расстройства у мужчин (12 человек) мы отмечали гиперопеку и повышенное внимание матери вне возможности близкого эмоционального контакта с ней. При этом фигура отца практически всегда была или деструктивной (алкоголизация, тяжелое обращение), или периферической (эмоциональная дистанция, отстраненность от воспитания). В процессе работы наши пациенты отмечали, что ощущают в себе недостаток мужского начала и инфантильность, которую нужно тщательно скрывать от других людей. В этом смысле грандиозное Я, с одной стороны, стимулировалось повышенным материнским вниманием, ощущением своей особой позиции, с другой – оно становилось защитой от глубинной неуверенности, связанной с трудностями мужской идентификации, и в то же время дефицитом позитивного содержательного внимания к их „реальному Я“ как со стороны матери, так и со стороны отца. Дефицит подлинности, открытости и искренности – главная характеристика отношений между членами семьи. В плане отношения к ребенку нередко имеют место две крайности – в одних семьях это восхищение, в других – критика» (здесь снова фрагменты текста выделены самим Владимиром). И, продолжая письмо, Владимир вопрошает мать: «Ну давай, скажи, что это не так. Что „дефицит подлинности, открытости, искренности“ – это не про нашу семью?».
И дальше Владимир пишет матери уничтожительным тоном:
«Ты и не видела подлинного своего сына, а когда увидела, решила, что его „подменили“. С отцом я не разговаривал и не разговариваю вообще, да нам и не о чем говорить. Уж точно не о моих внутренних проблемах. Он о своих мыслях вообще ничего сказать не может в силу нулевой рефлексии. Ты же всегда была скрытной и замкнутой, и ты сама в этом признавалась, и это видно невооруженным глазом. Между собой вы только грызлись – какая там любовь, какая „подлинность, искренность, открытость“? Только ложь, манипуляции, попытки перетянуть меня на свою сторону, взаимные упреки и обвинения, перекручивания любой ситуации в свою пользу, „белое пальто“ на каждом. Ты не заметила, что ни одна ваша ссора не заканчивалась классическим примирением? Нет. Просто вы потом начинали снова говорить, как ни в чем не бывало. И это не просто так. Вы друг с другом не общались, кроме как на бытовые темы, и со мной – кроме как о том, о чем я вам сам рассказывал. Как правило, только о чем-то внешнем. Например, об истории, прочитанных книгах, фильмах – но не о себе. Разве это не так?»
В семье Владимира отсутствовало эмоциональное тепло не только со стороны обоих родителей, но еще и между родителями. Было постоянное состояние вражды и вранья. Ребенок без эмоционального тепла – это как растение без солнца, он не может вырасти психологически здоровым, у него не формируется здоровая надежная привязанность. Зато могут развиваться разнообразные психологические проблемы.
Фрагмент четвертый. «Вот вырастешь и защитишь меня от этого деспота»
Кроме того, что вместо эмоционального тепла мать предъявляла сыну скрытые обвинения в том, что она не самореализовалась, мать к тому же еще и говорила маленькому Вове: «вот ты вырастешь, и защитишь мать от такого деспота». Отец её не бил, но нервы мотал изрядно. Вовик всё это видел, все эти пьяные дебоши и разборки, и даже пытался в пять лет «защитить маму». Мать, чтобы усилить эту тенденцию в ребенке, говорила также: «вот ты вырастешь, и будешь героем».
Дальше Владимир сравнивает свое детство с детством Александра Македонского, напоминая о его отношениях с матерью. Он пишет: «Помните царицу Олимпиаду, воспитывающую македонского царевича Александра? Царь Филипп прямо унижал и бил её, и она вкладывала в сына то же самое, что и моя мать в меня – один в один. Только царица не могла уйти от царя, а моя мать могла, но не очень-то хотела (иначе корона героини упадет)».
На самом деле Филипп и Олимпиада разошлись, потому что он от нее ушел и женился на другой, и Олимпиада впоследствии расправилась со своей соперницей Эвридикой. Новорожденная дочь Эвридики была убита прямо у нее на руках, и потом Эвридику вынудили повеситься… Так сильно Олимпиада разгневалась на Филиппа из-за того, что потеряла корону!
Дикие нравы у царей были, они там все с расстройствами личности – только борьба за власть и влияние, и никакой эмпатии, никакой морали и понимания, что человеческая жизнь имеет более высокую ценность, чем власть. Впрочем, и сегодняшние правители мало чем отличаются от античных.
Если почитать описание личности Александра, то в нем видны нарциссические черты: крайнее тщеславие, упрямство, импульсивность, гигантомания, манипуляции.
Александр воспитывался Аристотелем и был очень образованным человеком. Аристотель учил его истории и литературе; учил он его и морали, преодолению индивидуализма и агрессивности, учил, что общество должно развиваться в направлении улучшения морали. Совесть, сочувствие, дружба, милосердие, справедливость были важными понятиями в учении Аристотеля, а чувство меры – это главный принцип аристотелевской этики. Но для Александра, судя по всему, моральное учение Аристотеля было пустым звуком, о чувстве меры и говорить смешно (если уж завоевывать, то весь мир!) Гены, мать, и вся эта царская среда безо всякой морали, где все друг друга убивают, оказали на Александра более сильное влияние, чем Аристотель.
Мать, внушая ему мысль о его геройстве, запрограммировала его еще с раннего детство на борьбу и завоевания, на сталкивание всех лбами, обучила его манипуляциям. Он был «золотым ребенком», а его слабоумный брат, видимо, «козлом отпущения». Александр, совсем как нарцисс Владимир, мечтал завоевать мир, и он действительно завоевал много; но все его завоевания оказались зыбкими и непрочными. Правителей завоеванных государств он ставил в зависимость от себя и стравливал между собой. После его смерти вся его империя очень быстро развалилась, буквально за два года, точно так же, как рассыпаются нарциссические мечты, построенные на зыбком песке.
Счастья в личной жизни у Александра тоже не было. Он постоянно менял партнерш, а по некоторым данным, и партнеров. Его мечтой было прославиться, а не стать счастливым и улучшить мир вокруг себя. Умер Александр в тридцать три года от непонятной болезни, по некоторым слухам, его отравили.
Мать Владимира, как и царица Олимпиада, возлагала на сына большие надежды и ожидания – такие, как защита матери от отца. И такое я наблюдала еще у одного клиента – единственного сына нарциссической матери. Она тоже говорила ему с раннего детства: «Ты вырастешь и защитишь меня». Была у меня и клиентка, дочь нарциссической матери, которая пыталась защищать свою мать от отца. Правда, такая постановка вопроса родителями-нарциссами не всегда ведет к нарциссизму у детей, но психологические проблемы у них возникают в любом случае, и серьезные.
Что же в итоге произошло в случае Владимира? Сам Владимир так это описывает в своем письме к матери: «И, в конце концов, постоянно критикуя отца, мать не поняла, что ненароком внушила сыну идею о том, что он „вырастет, и станет защитником матери от этого деспота“. Сын понял это послание именно так – как необходимость стать Героем… Сын интроецировал, впитал в себя этот паттерн Героя, победителя Дракона, носителя Света, мифологическую, архетипическую фигуру». Так, может, стоит порадоваться, что сын вырос настоящим защитником? Не спешите делать выводы… Вот что пишет далее о себе Владимир: «Мать упустила тот момент, когда сын вместо „великого ученого“ захотел стать „великим тираном“».
Хотите узнать, в кого превратился сын, из которого мать хотела сделать своего защитника от тирана-отца? Тогда читайте следующие откровения Владимира о себе, которые он изливает своей матери:
«Я считаю нарциссизм и тщеславие, даже скрытые и не признаваемые, даже под маской «ложного смирения» – положительными качествами.
Поэтому я пытаюсь анализировать опыт своего детства со всех сторон – и нахожу корни своего любимого нарциссизма именно в детстве – как в воспитании, так и в генах. И это не критика, это не обвинения, это надежда! Пойми же, надежда!
Ты начнешь причитать, что «не растила монстра, не била, не истязала». Ну, во-первых, чтобы вырастить «монстра» в том ключе, в каком ты это понимаешь, не обязательно бить или истязать. Во-вторых, и это главное – быть «монстром» в том смысле, которое ты и большинство вкладывает в эту дефиницию – это не плохо, это прекрасно. Помни же, БЫТЬ «МОНСТРОМ» – ЭТО ПРЕКРАСНО! Ужасно – это быть миролюбивой травоядной овцой, улиткой, мирной и добродушной, «хорошим человеком». То есть, лохом и жвачным животным, таким же, как большинство – потому что в любой экосистеме травоядных большинство, гораздо больше, чем хищников. У меня этика хищника – не стоит пытаться кормить меня крапивой».
Хотели получить героя, защищающего маму от папы? Получайте: нарцисс, влюбленный в свой нарциссизм и гордящийся им; монстр, гордящийся тем, что он монстр; хищник, презирающий всех нас с вами – слизняков, травоядных и «лохов». Ах, вы имели в виду другое, надеялись на другой результат? Но теперь уже поздно: натравливая (пусть лишь намеками) сына на отца – пусть даже недостойного отца, – вы воспитали хищника без малейших признаков морали.
С точки зрения концепции семейной системы по Берту Хеллингеру, попытка возложить на ребенка обязанности защитника одного родителя от другого – это грубое нарушение семейной структуры. Мать нарушает порядок семейных связей, и это обычно заканчивается трагедией. Она ставит сына на уровень отца, он как бы должен играть не свою роль, а роль отца. Это не дело ребенка – защищать мать; это было ее решением – остаться с деспотом и отказаться от карьеры. Не надо перекладывать ответственность на ребенка за свои решения.