Даже в случае активно соблазняющей Лолиты, Гумберт, и только он, является единственным виновником! До 18-ти лет ребенок ни в чем не виноват. Вся ответственность лежит на взрослом – по закону. Даже при полном согласии подростка, даже при инициативе девочки. В конце концов, у кого больше развит самоконтроль? У подростка или у взрослого? Или мужчины —это настолько не контролирующие себя животные, что не могут устоять перед сексуальными провокациями ребенка?
У Анны сначала были сомнения: а может, она все-таки виновата, и ей это на самом деле нравилось? Но, как выяснилось в терапии, не было даже намека на какие-то приятные чувства. Она поняла, что ощущение, что ей якобы приятно, у нее сложилось из слов отца: «Ну сознайся, тебе же приятно!». Он внушил ей эту мысль. А на самом деле, в тех ситуациях она испытывала отвращение, протест, боль и страх, она умоляла отца остановиться – но он ее не слышал. Он был как одержимый. Так кто тут виноват?
Если вас в детстве соблазнил к сексу взрослый, даже если вам было приятно – это не ваша вина. У подростка бушуют гормоны, сексуальные чувства ищут выход, а степень контроля еще невелика. Девочка не понимает, что с ней происходит, особенно если совратитель подходит так мягко и ласково, как это делал отец Анны перед тем, как ее изнасиловать.
Почему же Анна чувствует вину? Потому что это чувство вдолбил ей отец. Он говорил ей, что ей приятно, чтобы заставить ее поверить, что она сама этого хотела, и чтобы она чувствовала вину перед мамой. Чувство вины внушается насильником, чтобы правда не раскрылась, чтобы закрыть жертве рот.
И отцу это удалось. Анна забыла об инцесте, чтобы не чувствовать вину – это был защитный механизм, который она включила, чтобы заглушить непереносимую боль. Но когда она стала работать над темой личной жизни самостоятельно, стала искать ответы, почему она не может найти нормального партнера, то память об инцесте стала возвращаться и упорно стучаться в дверь, а вместе с памятью стали возвращаться и чувство вины, и депрессия – вечный спутник вины. Воспоминания стали навязчивыми. После этого она и обратилась за помощью. Терапия помогла понять всю ситуацию адекватно, избавиться от вины и от всего болезненного заряда, связанного с инцестом.
Некоторые спрашивают: а можно ли проработать сексуальное насилие в детстве, не возвращаясь в воспоминания? Я не знаю таких методов, и считаю, что только работа с травмой, с реальной ситуацией может помочь от нее освободиться. И это лучше делать в терапии. Когда вы пытаетесь избавиться самостоятельно, возможно два негативных исхода.
Первый вариант. Вы можете вообще ничего не почувствовать, вспоминая насилие, потому что в момент травмы вы диссоциировались, отделились от своего тела и своего «Я», чтобы не чувствовать боли. И, проходя ситуацию, вы как бы смотрите на себя со стороны. На самом деле, боль по-прежнему живет в вашем теле и отнимает у вас энергию, жизненные силы, лишает вас здоровья – но вы этого не чувствуете, будучи разъединены с телом. В терапии надо ассоциироваться и соединиться с собой, прожить эту боль опять, и только потом отпустить. Пока вы диссоциированы, вы не можете расстаться с болью. Это все равно, что дом стоит, а хозяин смотрит на него с улицы. Вы же не можете сделать уборку, не войдя в дом и не посмотрев на грязь.
Второй вариант. В процессе проработки вас могут захлестнуть чувства, с которыми вы не сможете справиться. Воспоминания могут быть шокирующими, а эмоции слишком сильными. И тут есть опасность погрузиться в депрессию, и, как следствие, могут возникнуть суицидные мысли. Такие мысли очень часто присущи детям, переживающим инцест. А когда вы, уже будучи взрослой, вспомните все, что с вами произошло, то вместе с ужасом воспоминаний эта тяга к суициду может подняться тоже. И с этим шутить нельзя – вам нужен профессиональный помощник! Поэтому или вообще не трогайте эту тему, или идите к специалисту.
Анна сделала очень правильно, что пришла с этой темой в терапию. А вся предыдущая работа над собой – отмотка связей, простукивание на ненависть к отцу, простукивание ситуаций, связанных с физическим насилием – была хорошей подготовкой к терапии, благодаря чему ей хватило шести сеансов, чтобы справиться с этой трудной травмой и выйти на совершенно другой уровень жизни.
Часть пятая. Как общаться с отцом, который насиловал в детстве?
Если вы начали работать над собой, осознали, что произошло, то общаться с отцом-насильником как прежде становится невозможным.
Анна пишет: «После того, как я начала работать над собой, я прекратила всякие контакты со своим отцом, и вообще не общаюсь с ним уже полгода. Он заблокирован в телефоне, whatsapp, соцсетях. Везде. Недавно приходили сообщения, что „абонент пытался дозвониться“».
Это она сделала правильно, и я ее полностью поддерживаю. Потому что ее папа не только не раскаялся – он продолжает ее разрушать морально, и даже пытался опять вступить в сексуальный контакт.
Аня спрашивает: «У меня такой вопрос, который меня напрягает: я с ним не общаюсь, но он время от времени появляется во сне. Я просыпаюсь разбитая, и день испорчен. Что мне делать с этой ситуацией?»
Надо прорабатывать эти сны, так же, как и реальные ситуации, при помощи метода эмоциональной свободы, и удалять все неприятные чувства из сна. Делать упражнение на разрыв связей, а потом в медитации изменить сон. Перед сном представляйте, что вы защищены от этих кошмаров защитным куполом синего цвета.
«А еще один вопрос: мне нужно выработать стратегию поведения при возможной встрече с моим отцом. Что делать, если мы встретимся, и он потребует объяснений, почему я с ним не разговариваю?»
При встрече с ним, как и с любым нарциссом, лучше притвориться что вы его не знаете, и пройти мимо. Никакой коммуникации.
Анна говорит: «Я ушла „по-английски“ – не отвечаю, не пишу, и т. д. Чувствую, что если скажу прямым текстом, то он начнет выворачивать факты, и еще скажет, что я сама к нему приставала и сама виновата. Конечно, я могу поступить по-другому: многозначительно и брезгливо на него посмотреть и сказать: „Ну, ты-то знаешь, почему!“ – и уйти. Пусть репу чешет».
Что же делать с папой-педофилом?
1. Если вас мучает чувство вины перед отцом за то, что вы с ним не общаетесь – то я снимаю его с вас! Вы имеете полное право уйти по-английски, ничего не объясняя. Это не тот папа, с которым стоит выяснять и поддерживать отношения. Правильно, что Анна не хочет с ним встречаться и объяснять – отец, как все нарциссы, все вывернет наизнанку и вовлечет ее в дискуссию, обольет ее грязью и сделает ее же виноватой. Вы не обязаны заботиться о чувствах того, кто никогда этого не делал в отношении вас.
2. Если он вас преследует, то можно сказать ему, почему вы с ним больше не общаетесь: «Ты совращал и насиловал меня все детство. Ты мне нанес огромный вред, который я осознала только недавно. Я отказываюсь с тобой общаться. Если ты это не принимаешь, то мы будем общаться в суде. Я сегодня же иду и пишу заявление». И сразу уходить, не оставляя место дискуссиям. Правда, Анна на это предложение отреагировала так: «С моим отцом тема суда не пройдет: он подполковник полиции, сейчас уже на пенсии, но сможет не только вывернуться в суде, но и обвинить меня в клевете. Да еще потребовать моральную компенсацию… уж я-то его знаю. А вот то, что я могу рассказать родственникам и знакомым, людям, мнение которых значимо для него, может его напугать». Ну что ж, значит, есть то, чего ее отец боится больше, чем суда – разоблачения и позора. Это и должно быть аргументом. Страх стыда и позора – базовый страх всех нарциссов, какими бы юридически подкованными они ни были.
3. Если еще остается боль, обида, желание мести, то можно написать ему письмо. Напишите в нем все свои чувства, выразите все свое желание отомстить. Пролейте свой праведный гнев на страницы письма. И напишите такое письмо девять раз. Но не отправляйте, пока не напишите все девять писем. А вот десятое письмо уже можно отправить. Это в том случае, если вы хотите, чтобы он знал, что вы все знаете и все помните. Это десятое письмо, скорее всего, будет безмоциональным – просто изложение фактов и вашего решения, что вы от него хотите. Эмоциональные письма посылать не надо, потому что это втянет его в дискуссию с вами, а вас – в негативную энергетическую воронку, вы потеряете много энергии, и ничего все равно не добьетесь.
Часть шестая. Нужно ли прощать и любить отца-педофила?
Вы не обязаны его прощать. Прощать и любить такого отца даже вредно. Несвоевременное прощение ведет ко многим психологическим и психосоматическим проблемам. Раннее прощение может означать отрицание того вреда, который вам был причинен, а значит, подавление эмоционального заряда, вытеснение его в тело и на окраины сознания, поддержание программы жертвы.
Подавляющее большинство моих клиенток, страдающих от упорной депрессии, как раз были жертвами сексуального насилия в детстве, но вытеснили этот факт из сознания. Депрессия в подростковом возрасте, в период гормональной перестройки, наступившая после изнасилования, ассоциируется с гормональной перестройкой. Позднее гормональный сдвиг становится триггером, запускающим депрессию. Во время беременности и после родов, а также при менопаузе у таких женщин опять может наступить депрессия. Однако проработка сексуального насилия в подростковом возрасте помогает женщинам избавиться от нее.
Повторю: вы не обязаны прощать. Но если после работы над собой, терапии, после того, как вы пройдете через все стадии жертвы, внутреннее прощение произойдет, то это будет для вас огромным достижением. Спонтанное прощение – это диагностический маркер того, что вы отпустили эту ситуацию и эмоциональный заряд ушел, а вы полностью свободны от него. Обычно это происходит на последнем этапе переработки травмы – на стадии реабилитации.
Как понять, простили вы или нет? Некоторые прощают на словах, потому что прошли тренинг, на котором им это посоветовали, или прочитали книгу, в которой написано, что надо прощать. Но это нездоровое прощение; это, на самом деле, не прощение, а подавление всех своих чувств. Другие прощают только потому, что еще не прочувствовали, что произошло; во время насилия их выкинуло из тела, они были диссоциированы, и у них нет сильной боли, нет эмоций. Это не прощение, а отрицание.