— Эй, милая, вы прелестны, когда молчите. И вообще — здесь просто великолепно, не без удовольствия постоял бы еще часок. Извините, тороплюсь. Меня ждут.
Женя: — вам звонили. Фе…Фекл какой–то
Б. — Феоктист!
Женя: — И дама. Что–то про жирную лайку сообщили. У них ее нет!
Бармин: — Это катастрофа! У них нет «Финтажа»? Боже… это конец… — идет с ее телефоном к вокзалу, звонит Феоктисту: — Фека, это я. Только без паники. Буду во время. Все привезу. Ждите. (Отключается.) — Пусть ждут! И копы с ними. Вот так подбрасывают дезинформацию опытные … преступники.
Тем временем Женя быстро вытаскивает из вагона свой рюкзак и садиться в машину Бармина:
Б. — Эй, дорогуша, куда! Это не такси.
Ж. — Мне тоже надо ехать и мне нужен мой телефон. У меня украли кошелек. Я вынуждена быть столь нелюбезной.
Б. держит дверцу: — Я плохо воспитан, я могу высадить женщину в снег.
Ж. — Ваш адвокат замучится доказывать ушиб против иска дамы с обморожением. Предупреждаю — не трогайте меня — я буду драться! Да не стойте вы как… Как козел в шляпе!
Б. — Омерзительная вульгарность! Уступаю грубой силе…Могу подбросить леди до ближайшего отеля. ….
ЭПИЗОД 19
Маленький придорожный немецкий отель в охотничьем духе. Везде рога и еловые ветки.
Хозяин в вельветовых бриджах, белых гольфах с кисточками, расшитом цветами жилете и с еловым венком на голове встречает Бармина и Женю: — К сожалению, все номера заняты господа! Праздник общества «Ангелы Ели» в наших местах всегда проходит с большим размахом. В ближайших отелях, боюсь, тоже самое. Забронировано заранее.
Бармин: — Черт подери! Куда же деваться? Дороги забиты! А у меня — день рождения!
Женя: — У меня — Новый год!
Хозяин: — О, гости из России! Мы уважаем Путина. Вы можете переждать буран в холле… Гости из России — наши друзья! Здесь удобные диваны, бар и телевизор…
Б, падая на диван. — Что я могу сделать? Я бессилен! (хватается за сердце)
Ж. — У меня есть валидол… И водка…
Б. — Да идите вы…! Все, я спокоен, спокоен. Где ваш валидол?
Женя дает ему таблетку: — Под язык…
Хозяин, видя такую идиллию, удаляется: — Не буду вам мешать.
За окнами хоровое немецкое пение, колокольчики, пляшущие над подоконником рога и дуги из еловых ветвей.
Бармин в дреме: — Вторую ночь без сна…Жуткий стресс.
Женя засыпающему Бармину: — Мой валидольчик поможет вам расслабиться. Поспите, поспите… (щупает пульс, вытаскивает из кармана его куртки ключи от машины и паспорт. Смотрит паспорт и кладет обратно) — Аллес гуте, господин Бармин! Счастливого нового года!
ЭПИЗОД 20
У отеля. Женя открывает машину Бармина, забрасывает на сидение сумку, разворачивает карту, ищет поселок Мартина. — Вот этот городок. Не так уж далеко ты от меня, Мартин Дурьхлохерт. Если даже учесть пробки — к вечеру успею (включает печку на всю мощь и радио)
По радио звучат предупреждения на разные голоса о заносах, авариях и объездах. Наконец прорывается беседа о предстоящем в Берлине конкурсе:
Женский голос: — Финал конкура визажистов не зря приурочен к новогоднему празднику. В его программу входит чудо! Причем, без всяких теле или компьютерных трюков. В заключительном шоу примут участие два главных соперника Гарри Олдс из Нью Орлеана и Илларион Бармин из Москвы. Что бы победить, им придется проявить колдовской дар, которым может обладать лишь подлинный маг красоты.
Мужской голос: — Думаю, что на базе современных косметических средств любую женщину можно превратить в красотку!
Женский голос: — Это на первом этапе проделают мастера со своими моделями. А в заключение нас всех ждет сюрприз… Никто не знает, что за женщина будет скрываться под черной маской. И она станет лицом Евровидения на весь будущий год!
Мужской голос: — Только не пытайтесь меня убедить, что там, где крутятся большие деньги, обойдется без трюков и подтасовок.
Женский — Чистая игра, уверяю вас! За отбором «черных масок» следит специальная комиссия. Будут подобраны типажи…ну, скажем, далеко не фотомодельной внешности.
М — Но вы ведь не хотите сказать, что отберут натуральных уродин?
Ж. — Нет, разумеется. Но преображенные нашими волшебниками, они станут в один ряд с лучшими моделями Европы. И тут включится жюри…Выберут самую красивую.
М: — И ею окажется обычная, но преображенная женщина? (смеется)
Ж. — Мы уже не раз говорили о том, что Гарри Олдс происходит из племени Вуду. Он уверен, что древние таинства этого самого загадочного культа, позволят совершить преображение физического тела.
М. — А москвича консультировали марсиане? И он предъявит духовное совершенство!
,Ж. — Он не раскрывает прессе свои секреты.
М. — Ну что ж, желаю неподкупному жюри хорошенько поработать!
ЭПИЗОД 21
БРЮССЕЛЬ. В номере гостиницы Феоктист и Катя. Катя в вечернем платье, Феоктист приодет.
Ф. — Может, спустимся в ресторан?
К. — Вы что? Мы будем там сидеть, а он придет сюда…
Ф. — Ценю преданных женщин.
Стучат в дверь. Официант в клоунском колпаке с носом и бровям вкатывает столик с ужином и новогодней елочкой.
Ф. — Гран мерси. Можешь идти! Свободен! Шерше ля фамм!
Официант по–русски: — С новым годом, товарищи! (достает из кармана хлопушку, выстреливает, уходит)
Феоктист оживляется, накладывает закуски, открывает вино.
Ф. — быстренько по–маленькой: — За Ларсика! За победу!
Катя: — За нашу победу!
Выпивают. Веселеют. Бодро едят.
Ф. — Вообще, ты извини за Шиффер… Если по–честному, ты не хуже. Если, конечно бабки вложить.
Катя: — Как Игнат Канатчиков в Иллариона Денисовича. Он в него верит.
Ф. — Канат никому не верит, потому и Канат — закручен туго, такого не раскрутишь.
Катя: — Ларсик раскрутил…
Ф. — Слушай, душа моя. Ты правда не в курсе?
Катя: — Не-а…(вдруг соображает) Бармин и Канатчиков того что ли… голубые?!
Ф. — Тьфу! Банально мыслишь… Постой, а разве у тебя с нашим маэстро ничего такого не было?
Катя. — Не-а… Я вообще думаю, он женщин немного… побаивается!
Ф. — Верно схватила! — подсаживается к ней, приобнимает.
Катя: — И вообще он не в мое вкусе. (обещающе смотрит на Феоктиста)
Ф. — Ну раз у нас такой союз складывается, слушай…
(ИДЕТ текст Феоктиста, иллюстрирующий события на экране)
— Родился Иллариоша на дальнем Севере в семье сумасшедших. Оба причем и папаня и маманя — на голову тронутые. Москву бросили, что бы там что–то в тайге копать, что от Тунгузского метеорита осталось. В школу пацан пошел в научном городке Тындяр, где все эти психи окопались, а я после…после завершения срока в педагогически–воспитательном таежном учреждении, учительствовал по географическому профилю. Сразу скажу: странный был мальчонка, туповатый. Все с какими–то железяками в тамошней лаборатории возился. Закончил школу, собрал монатки и живенько в столицу двинулся. Там мы лет через пяток и встретились. В Институте он каком–то закрытом свою деятельность продолжил. Привел меня в свою комнатку, всю проводами, как паутиной обвешанную, и говорит: хотите, Феоктист Лазоревич, я вам за все ваши учительские труды благодарность устрою? И аппаратик мне какой–то показывает. — Любую программу могу в него поставить. Пока, правда, только Ален Делон и Лановой в матричной записи имеются. Хотите как Лановой стать? Ну я вижу, парень не в порядке, и деликатно отчалил… Еще лет этак через десять появляется в столице, уже вовсю перестроившейся, Игнат Канатчиков — личность мне хорошо известная. Отсидел, что положено, и в дело какое–то очень крупное встрял по нефти и газу. Не узнал я его — так мужик ловко раскрутился! Быки на стреме, автомобиль — закачаешься, а сам под паранджой, как восточная красавица.… Посидели в кабаке самом понтовом, поговорили. Ой, Катька, с ним, оказывается, драма вышла. Игнатия, в лесу замерзавшего, лисы объели. Потом лицо всякие иностранные кудесники за жуткие бабки правили, но смогли дойти лишь до степени приблизительного человекоподобия, сказали: извини, больше не можем. Он покрывало с личика отвел, а я прямо крякнул. Ну — фильм ужасов, клянусь! И говорит мне Канат: — Про Бармина слышал? Есть у меня такая вот информация, что владеет парень запредельной методой. — Да он же шизанутый, говорю. А Канат только вздохнул: — Мне, Фека, терять в смысле внешности, нечего.
Устроил я им встречу. В особняке Канатчикова происходила. На его даче. Уж не знаю, что они там делали, но выходят через пару часов понятые, листы гербовые с отпечатками пальцев несут — до, значит, и после сеанса. Доктор его личный и специально приглашенный из Академии Космической медицины. (Канат все хотел по закону сделать, что бы с прокуратурой потом не связываться) Садятся в скорбной тишине. Выходит Ларсик, сильно смущенный, сгорбленный такой, словно сквозь землю провалиться хочет. А за ним мужичок вовсе незнакомый выступает, совершеннейший Голливуд. Разводит вот так ручками и говорит голосом Каната: — Извольте, господа, любить и жаловать!
Катя — Ой, не могу, вот ужас то! Можно я в туалет по быстрому сбегаю? (возвращается, Феоктист показывает ей фотографии) Это вот десять лет назад снимали.
Катя — Конечно на Ланового не очень то… Больше на Делона… Вообще не знаю…Но я ж его на портретах и по телику хорошо видела — красивый мужчина. Не хуже Касьянова.
Ф. — Сбой у него в программе вышел, у Ларсика — Делон с Лановым перемешались. А Канат, не будь дураком, стал Бармина раскручивать — в школы визажа по всему миру засылал. Но слово взял, что аппарат свой он только по его разрешению использовать будет.
Катя: — Выходит, разрешил? На конкурсе? Ой, совсем не верю!
Ф. — И не верь! (смеется) Я как маленько развеселюсь — такого насочиняю! А это все, кукла, я сейчас наплел, что бы тебя завлечь. (обнимает)
Катя: — Да что меня зря завлекать, вы мне и так нравитесь.