– Твой отец – любитель каламбуров?
– Мой отец – кошмар по этой части.
При том, что в рекламе часто используются каламбуры, Би тоже была любительницей поиграть словами. Хотя не всем это и нравилось.
– Никаких подколов, обещаю. Хочу сказать: великолепная вещь! – Она едва ли уже не ощущала наслаждение жарким, тягучим расплавленным сыром, капающим с поджаренной на масле гренки…
– А еще она тоже красная, – указал на прибор Остин. – У тебя сплошь дерзкие решения!
От его явно дразнящего тона у Би перехватило дыхание и на миг свело в животе.
– О да-а, я такая! То перекраситься, то затеять фондю – нет предела моему бунтарству!
Остин весело рассмеялся.
– Так можно я занесу ее в квартиру и куда-нибудь поставлю?
Би прекрасно справилась бы с этой штукой и сама, к тому же оказаться с Остином наедине в квартире, возможно, было не самой лучшей идеей. Однако она не видела его уже полные сутки и даже больше, и вообще, с самой первой секунды, как она встретила этого человека, Би было трудно ему в чем-то отказать.
Кроме того, Остин определенно шел на пользу ее самолюбию.
– Entrez-vous[15], – чуть отступила она в сторону от двери.
– М-м-м, французский! – пробормотал он, скользнув мимо нее в квартиру. – О-ля-ля!
Вновь в животе все скрутилось узлом, и Би на миг даже схватилась за дверную ручку. Запах одеколона внес свою лепту в пьянящий эффект его присутствия. Она затруднялась с ходу определить, какой маркой Остин пользовался (хотя в рекламном бизнесе встречались люди с более тонким нюхом, нежели у самих парфюмеров), но аромат был насыщенным, землистым. Запах сена и нагретой кожи. Запах дождя и прибитой им дорожной пыли. Запах палящего солнца и пота.
«Ковбой в твоем флаконе».
На мгновение в мозгу у нее яркой вспышкой пронеслось, какую рекламную кампанию она могла бы развернуть, продвигая продукт с таким названием – каковой, к сожалению, стал бы для нее фактором профессионального риска. Во всяком случае, в недавнем прошлом. Она и не думала, что от всей этой дребедени будет так трудно отключиться. Сейчас же Би нарисовала в воображении обнаженного – разве что в шляпе – Остина в набранной наполовину ванне с несколькими, расположенными в нужных местах, мыльными пузырями. Или посреди поля, хозяйски обозревающего свои земли в золотых лучах садящегося солнца, тепло струящихся по его телу. А внизу будет идти надпись…
Би на мгновение задумалась.
«Только для настоящих мужчин».
– Куда желаешь?
О боже… Куда б она сейчас ни пожелала…
– Беатрисс?
Его мягкий вопрошающий голос вырвал Би из закрутившего ее водоворота либидо, и она повернулась к Остину. Он стоял в середине открытого пространства, служившего ей гостиной, ища глазами хоть какой-то свободный пятачок, чтобы опустить свою ношу.
– Ой, извини… – Она сделала над собой усилие, чтобы вытряхнуть из воображения горячий ароматный пар, поднимающийся от пенящейся в ванне воды, и, подойдя к кофейному столику, убрала с него ноутбук, толстовку, несколько грязных стаканов и две пустые банки из-под пива. – Ставь сюда.
Остин поместил фондюшницу, куда было велено, и, распрямившись, продолжил оглядывать квартиру. Взгляд его прошелся по неубранной кровати, по диванчику, временно служившему и вешалкой, и сушилкой, по кухонной столешнице, загроможденной посудой и продуктами, которые Би купила еще вчера утром, но разобрала лишь наполовину. Коробка сухого завтрака Lucky Charms, здоровенная банка арахисового масла, несколько пакетов с кукурузными чипсами, пакетики с попкорном для микроволновки, две шестибаночные упаковки пива, знатный запас печенья Oreо и три рулона бумажных полотенец.
Справедливости ради стоило заметить, что кухонный стол был здесь совсем небольшим, так что на него в принципе не помещалось столько вещей, чтобы их можно было назвать горой.
– Извини, у меня тут небольшой бардак, – сказала Би. Впрочем, по сравнению с тем, что здесь наблюдалось пару дней назад, это был несомненный прогресс. Вчера она перемыла всю посуду, хоть и не успела еще убрать с сушилки и расставить по местам. А еще она подобрала с пола половину разбросанной там одежды. Так что она определенно сделала шаг вперед.
– Какой… интересный выбор в оформлении интерьера. Ты следовала какому-то определенному стилю?
«Стилю? Ах ты, хитрожопый подлиза!»
– Назовем это «общага-шик».
Остин весело хохотнул:
– Вот уж точно! Мне по работе довелось пару раз побывать в общагах. По-моему, ты попала прям в десятку.
– То есть ты не одобряешь?
Он вскинул ладони, словно сдаваясь:
– Беатрисс, солнышко, я тебе честно могу сказать, что мне на это, как правило, наплевать.
Би еще ни разу не слышала, чтобы ее называл «солнышком» кто-то моложе лет восьмидесяти. Ей, честно говоря, всегда казалось, что это звучало как-то снисходительно и, наверное, такое обращение в сто раз лучше подошло бы парню лет на десять младше ее. И тем не менее… От того, как Остин произнес это «солнышко» – так сладко и нежно, с какой-то шелковистостью и лаской, с явным выражением симпатии, – она готова была замурлыкать.
– Если ты, разумеется, не нарушаешь при этом какой-то противопожарный кодекс. В таком случае я вынужден буду вновь препроводить тебя в КПЗ.
Би рассмеялась его шутке чересчур, пожалуй, громко, поскольку тело еще не оправилось от шока после того, как ее назвал «солнышком» сексапильный двадцатипятилетка.
– В общем, мне так нравится, – заявила она. – В моей квартире в Лос-Анджелесе всегда был безупречный порядок – там всё и всегда лежало на своих местах. Раз в неделю ко мне приходили из службы клининга, и у меня им, пожалуй, почти нечего было делать. Моя квартира всегда походила на какой-то торговый образец. Она никогда не выглядела жилой, потому что я там почти и не жила. А эта вот квартира, – обвела она рукой комнату, – выглядит обжитой.
Стоило облечь это в слова, и Би наконец прояснила для себя, почему ее ни капли не беспокоит такой хаос в жилище. И почему ей вдруг так захотелось беспорядка, которого когда-то она так брезгливо избегала. Она переворачивала в своей жизни новую страницу, учась жить сегодняшним днем. И в частности, это затрагивало то пространство, которое она на настоящий момент называла домом.
– Ну, в общем, да… – еще раз огляделся Остин. – Выглядит вполне обжитой.
Би улыбнулась. Возможно, она и зашла чересчур далеко в противоположном направлении, но все же в самом ближайшем будущем непременно отыщет золотую середину.
– Спасибо за фондюшницу. Мне она нравится.
– Считай, что это приветственный подарок, типа: «Добро пожаловать в Криденс».
– Ты ведь и так уже упек меня в КПЗ. Так что тебе нет нужды еще что-то придумывать.
Он рассмеялся, мотая головой.
– Ты такая… экстравагантная.
Би снова улыбнулась, приняв комплимент. Сейчас она готова была предпочесть любую сверхоригинальность прежнему своему конформизму.
– Спасибо.
– Может, пригласишь меня как-нибудь вечерком на фондю?
«Ого! Ну как перед этим человеком устоять!»
– Может, и приглашу.
– И, кстати, – продолжал он. – Я тут подумал… Может, ты не против выбраться со мной в «Лесоруб». Познакомишься еще с кем-нибудь из местных.
– В «Лесоруб»? Это тот самый бар, где занимаются линейными танцами?
Остин поморщился – примерно так же, как и в то утро, когда они сидели за столиком у Энни и Би обмолвилась о линейных танцах. Словно одно упоминание о них вызывало у него сильнейшую изжогу.
– Ну да. Это лучший бар во всем Восточном Колорадо.
Би не требовалось уговаривать дважды. Как она подозревала, те, с кем она сегодня свела знакомство в городе, будут несколько отличаться от тех, кто субботним вечерком закатывается отдохнуть в бар.
– Да, конечно. Только я… – Она опустила взгляд на свою одежду. – Сменю, пожалуй, наряд.
– Если из-за меня, то не стоит, – пожал он плечами. – Ты и так классно выглядишь.
Би в недоумении заморгала. Ну… дай бог ему здоровья, разумеется… Хотя никаких розовых очков в мире не хватит, чтобы ее облик определить как «классный». Волосы у нее, конечно, выглядели «отпа-адно» – однако все прочее представляло убийственную смесь небрежности и полного пофигизма. Слова Остина, естественно, льстили ее самолюбию, но Би уже начала сомневаться в его профессиональной наблюдательности.
– Спасибо, конечно, но мне кажется, что, как и для моей прически, настала пора переменить образ. Бар – все же не место для спортивных штанов.
Тут, разумеется, можно было сделать оговорку, заявив, что тренировочные штаны не следует носить на публике, за исключением общества людей, которые участвуют в каком-либо спортивном мероприятии или же сообща занимаются физкультурой. Но Би уже с удовольствием втянулась в придумывание по ходу дела собственных правил.
– Ладно, – ответил Купер и указал рукой на дверь: – Я подожду тогда внизу.
– Я через десять минут буду, – кивнула Би.
Остин поднял бровь, на лице его заиграла снисходительная улыбка.
– Хорошо.
Би лишь улыбнулась, когда он вышел за дверь и не торопясь двинулся по лестнице.
Глава 10
Хотя с каждым днем заметно становилось теплее, в шесть часов вечера в Восточном Колорадо было довольно свежо. Когда они с Остином быстрым шагом двигались по главной улице к «Лесорубу», изо рта у Би вырывались в студеный воздух облачка пара. Настрой у нее был великолепным, пусть джинсы и слегка тесны вдруг стали в талии. Поразительно, как ярко-красные сапожки способны придать женщине уверенности! А то, как флис цвета хаки подчеркнул ее шикарные волосы, стало просто вишенкой на торте!
Надев по такому случаю бюстгальтер и трусы с надписью «Суббота», Би чувствовала себя словно на красной дорожке в Каннах.
– Entrez-vous, – поддразнил ее Остин, распахнув перед ней тяжелую деревянную дверь в бар, и Би весело глянула на спутника. От его игривой улыбки в ответ сердце у Би забилось чаще.