– Ты прекрасен, – прошептала она, потому что Остин и впрямь был образцом мужского совершенства. И даже если б ей не суждено было испытать с ним нечто большее, она все равно, умирая, сочла бы себя счастливой женщиной.
– Нет, – качнул он головой, и его руки, скользнув вверх, зарылись пальцами в ее волосах и сомкнулись на макушке. – Это ты прекрасна.
Остин пригнул к ней голову, и уже ничто на свете не способно было помешать Би подняться на цыпочки и встретиться с его губами – жадными, пытливыми и требовательными, выдающими тот голод, который рос в них обоих с того момента, как он впервые сказал ей «мэм», который все сильнее распускался с каждой улыбкой, каждым взглядом, с каждым куском пирога и каждым произнесенным «Беатрисс».
И в это мгновение Би поняла, что просто прикоснуться к нему ей будет в жизни недостаточно. Что если вдруг она сейчас умрет, то превратится в скитающегося по земле, мстительного и неудовлетворенного духа, злобно мятущегося оттого, что ей не удалось познать Остина Купера.
– Бог ты мой, – произнес он, оторвавшись наконец от ее губ. Глаза его лихорадочно горели, губы влажно поблескивали, легкие работали на полную катушку, и Би мысленно запечатлела эту картину, поскольку именно она привела Остина в такое состояние. Она, Беатрис Арчер – благовоспитанная, делающая все всегда по правилам, бывшая офисная послушная овца – заставила этого сексуальнейшего из мужчин тяжело дышать, томиться страстью и вожделеть. – Кажется, у меня сейчас сердце разорвется.
Улыбнувшись, Би снова подняла руку к его груди, ощущая под пальцами частые и сильные удары его сердца. Тогда, взяв его кисть, что по-прежнему обхватывала ей затылок, Би опустила ее ниже, туда, где бешено колотилось ее собственное сердце, и его крупная ладонь с готовностью обхватила ее грудь через ткань футболки. Левый сосок под его рукой сразу затвердел, и большим пальцем Остин бережно погладил его, вызвав в ней новую волну дрожи.
– Тебе приятно? – спросил он низким и хриплым голосом, в то время как его большой палец продолжал, едва не доводя до исступления, раздразнивать сосок.
– Да, – кивнула Би.
– А так? – Его рука опустилась к низу футболки и, пробравшись под нее, скользнула по голой коже живота вверх, чтобы найти уже ничем не прикрытую грудь, и большой палец вновь принялся дразняще поглаживать ей сосок.
У Би перехватило дыхание, и ей пришлось крепко стиснуть колени, поскольку накрывшая ее волна вожделения, казалось, всю ее превращала во влагу.
– Да, – выдохнула она.
Другая его рука тоже проникла под футболку, скользнула к другой груди и стала так же ласкать другой сосок, и Би возблагодарила всех небесных ангелов и мироздание, и, видимо, саму человеческую эволюцию за то, что homo sapiens наделены большими пальцами. На сей раз она даже непроизвольно застонала, когда жаркая пульсация, точно пылающая стрела, устремилась от сосков по животу вниз, метко поразив свою цель между ног.
– Чего ты желаешь, Беатрисс? – спросил он, впиваясь в нее настойчивым взглядом голубых глаз, продолжая сеять полный хаос в ее теле. – Скажи мне, чего ты желаешь?
Би никогда еще не спрашивали, что конкретно она хочет. Обыкновенно на такой стадии секса ответ на этот вопрос был вполне очевиден – одно само собой вело к другому, заканчиваясь соитием. Причем обычно это происходило в классической «миссионерской» позе, потому что, откровенно говоря, случалось это слишком редко, чтобы искать чего-то особенного.
Но, черт, сейчас-то она точно знала, как именно хочет это осуществить!
– Я желаю… – Би запнулась и нервно сглотнула, снова колеблясь с ответом. Взгляд ее уперся в его горло.
Неужели она произнесет это вслух?
Да, она действительно заявляла, что отныне будет говорить все, что приходит ей на ум. Но неужели она сможет сказать это?
– Скажи же… – пробормотал Остин. В этот момент он стиснул ей пальцами соски, и от всепоглощающей волны экстаза веки ее, задрожав, сомкнулись. В ответ она скользнула ладонью вдоль его бедра, чувствуя, как еще больше раскаленных стрел нашли заветную цель. – Скажи, как ты хочешь, чтобы я тебя взял.
Би распахнула глаза, сраженная его откровенной целеустремленностью. В том-то и дело: она не хотела просто лежать перед Остином и позволять ему себя обслуживать. Прежде она, черт возьми, всегда была чересчур пассивной в постели. Позволяя партнеру доминировать. Позволяя мужчине просто удовлетворяться ею, что называется – делать свое дело, причем зачастую в ущерб ее собственному удовольствию. И теперь с нее было довольно.
– Нет, это я хочу тебя взять, – произнесла Би.
Да! Именно этого ей, черт возьми, сейчас хотелось! Би сама хотела его отыметь, а вовсе не наоборот. Она невероятно зла была сейчас на саму себя за свою былую пассивность – и теперь со всей яростью, до исступления жаждала его отодрать.
Нисколько не смутившись таким поворотом, Остин ухмыльнулся и сказал:
– Ну раз ты настаиваешь…
Би отшагнула назад, и его ладони непроизвольно соскользнули с ее грудей. Остин нисколько не возражал – чего определенно нельзя было сказать о ее растревоженных сосках. Но их бунт она сумела подавить обещанием близящегося оргазма. Припечатав ладонь к середине его груди, Би слегка толкнула Остина, и он тоже сделал шаг назад.
– Я желаю, чтобы ты снял брюки и ботинки. – Би еще раз его легонько подтолкнула, и Остин вновь шагнул назад. – Я желаю, чтобы ты лег, полностью обнаженный, по центру кровати. – Еще один толчок в грудь, и снова шаг назад. – И я хочу сесть верхом и гнать на тебе до тех пор, пока оба мы не кончим.
Тут ее взгляд упал на шляпу Остина, так и оставшуюся лежать на кофейном столике, и Би ее мгновенно подхватила. Зачем же ездить на коне, если можно ездить на ковбое!
– Такое тебя устроит? – спросила Би, нахлобучив на голову шляпу и снова двинувшись на Остина.
Ничего не отвечая и продолжая пятиться, тот опустил руку к застежке на брюках и потянул замочек молнии вниз. В тишине комнаты металлический ее скрежет прозвучал громко, как ружейный выстрел, отчего по спине у Би пробежал холодок и все внутри напряженно сжалось – от живота до голосовых связок.
Следом пришла очередь ботинок, которые Остин скинул и отпихнул ногой в сторону. Затем стянул носки – причем не потеряв равновесия и даже не остановив свое отступление к кровати. Единственное, что смогло его задержать, – так это матрас, упершийся в тыльную сторону коленей. Тогда Остин прекратил пятиться – и они остановились в каких-то пяти шагах друг от друга.
Но тут вдруг руки его засуетились, и Остин, не отрывая напряженных глаз от Би, потянулся к заднему карману, достал бумажник и извлек из него презерватив. При виде него Би сглотнула. Похоже, все становилось более чем реальным.
Бумажник он кинул на пол, а фольгированный пакетик – на кровать, затем сунул ладони под пояс брюк и быстро спустил их, сразу вместе с черными боксерами. На мгновение он разорвал зрительный контакт, согнувшись, чтобы снять до конца брюки, и, оставшись наконец без них, выпрямился перед ней, снова ища ее глаза.
Однако Би не торопилась встречаться с ним взглядом. Она опустила глаза, рассматривая тело Остина во всей его неприкрытой красоте, и дыхание у нее перехватило, словно от удушья. Черт возьми! Этот мужчина был просто полным набором достоинств! Высокий, широкоплечий, статный. С крепкой грудью, могучими плечами, сильными руками. С кубиками, бицепсами и квадрицепсами. С идеальным соотношением костей и мышц, плоти и крови – именно то, что так любили запечатлевать художники Возрождения и античности в мраморе и красках. И с этим, так метко названным «поясом Адониса», тянущимся между тазовыми костями и спускающимся к зарослям темных волос, из которых вздымался в своем великолепии толстый, крепкий и твердый пенис, напряженный и раскрасневшийся, в любой момент готовый к действию.
Если бы Би была девственницей, его размеры подействовали бы на нее, пожалуй, устрашающе. Но, хотя она таковой и не была, Би все же немного обмерла при виде этого зрелища и заставила себя сжать пальцы в кулак, чтобы не попытаться его схватить или потрогать. Она не хотела, чтобы что-то сейчас отвлекало ее от задуманного, а член Остина выглядел как безоговорочное орудие массового уничтожения.
Согласно уже полученным указаниям и не нуждаясь в напоминании, Остин забрался на мягкий матрас, потревожив недовольную Принцессу, которая тут же громко и возмущенно мяукнула, соскочила с кровати и направилась к кухне. Остин, очевидно, ничуть не смущенный присутствием кошки, откинулся на постели на спину, явив собой поистине живописное зрелище. Би, однако, не сведуща была по части правил ознакомления питомца с подобным контентом (как она рассчитывала, совершенно порнографического содержания), а потому на всякий случай вытянула дешевую пластиковую ширму, дабы отгородиться от Принцессы.
– Так нормально? – осведомился Остин, когда Би вновь обратила внимание к постели.
Би изумленно моргнула. Едва ли можно было утверждать это без специальных измерительных инструментов, но все же Би была почти уверена, что Остин лежит ровно посередине. Возможно, сказывалась профессиональная точность. Во всяком случае, ясно было то, что Купер умеет четко следовать инструкциям.
И черт ее дери, если это не распалило Би еще сильнее!
– Да, весьма неплохо, – кивнула она. Она застыла на мгновение, вновь пожирая взглядом его тело.
Как лежащий на спине мужчина может выглядеть настолько возбужденным? Словно все его мускулы, как взведенная пружина, готовы к прыжку, словно он полностью заряжен к действию. Его член, сейчас привалившийся к тому самому Адонисову поясу, был на полном взводе, мошонка с тугими, налитыми ядрами тоже пребывала в боевой готовности.
– И ты… весьма неплох, – не удержавшись от вздоха, добавила Би.
Он ответил ей ленивой ухмылкой (даже его улыбка, черт возьми, пылала вожделением!) и протянул руку за пакетиком с презервативом.
– Желаешь, чтобы я его надел?