Быстро, значит, возьмет в оборот другое агентство?
Давление у Би резко подскочило, кровь гулко запульсировала в ушах. А люди не думают, что она способна как-то иначе – вообще как ей угодно! – распоряжаться своим временем, нежели падать ниц перед корпоративной Америкой? Только то, что отец Би стал рекламщиком, как и его отец, отнюдь не означает, что сама она не может заняться чем-то совершенно другим. Понятно, что Ким всего лишь сделала ей вежливый комплимент, однако, после того как Би почти месяц пропадала в Криденсе, слова бывшей коллеги воспринялись ею как публичное унижение.
Им даже в голову не приходило, что Би способна предпочесть другой образ жизни!
Крайне раздраженная (о да, теперь она была как грозовая туча!), Би нажала на ссылку рядом с подписью Ким, и в новом окошке открылся сайт Greet Cute. Она кликнула рубрику «О нас» – и в ту же секунду на нее уставились три радостно улыбающихся лица. Сама Ким, выглядящая царственно и сногсшибательно с пышными волосами в стиле афро и огромными кольцами в ушах. Нозо – щеголяющая пирсингом в носу, яркими тенями на веках и прикольными очками в зеленой оправе. И еще парень по имени Мэл с пышной хипстерской бородой и собранными в пучок волосами.
Все трое раскрепощенно улыбались, стоя в обнимку перед ярким трехэтажным складским зданием, причем Би совершенно точно была уверена, что это самый центр Лос-Анджелеса. Следующее фото представляло их рабочее пространство, которое смотрелось весьма солидно – судя по всему, раскинувшись на весь верхний этаж, – с четырьмя угловыми кабинетами и огромным застекленным конференц-залом с большими панорамными окнами. Все творческие зоны размещались в опенспейсе – как по картинке в Google, – с преобладанием света и ярких красок. Там было много современной, красиво расставленной техники, равно как и всевозможных вычурных стульев и кресел-мешков, не говоря уже о множестве огромных растений в широких кашпо и жизнерадостно расписанной стене.
Почитав историю их фирмы, Би выяснила, что улыбчивую троицу составляли давние друзья по колледжу, которые решили объединиться и затеять собственное дело после того, как пару лет назад каждый из них расстался с прежней работой. Спустя полтора года их бизнес начал неуклонно расти и сделался настолько успешным, что они наняли на полную ставку еще пять креативщиков для художественного контента, а также организовали небольшое производство со штатом из пятнадцати человек, которые отслеживают весь процесс – от приобретения бумаги до печати и распространения продукции. Причем, заботясь об экологии, они делают открытки из переработанных отходов, и все элементы их продукции биоразлагаемые.
Би еще немного погуглила об этой фирме, решив узнать, что говорит о них интернет (а не только собственная PR-машина), и осталась под изрядным впечатлением. Оказалось, что со столь скромными стартовыми возможностями они проявили большую сметливость и хорошую маневренность перед лицом постоянно меняющихся факторов рынка, легко отказываясь от того, что не нашло сбыта, и активно используя в своем продвижении социальные сети. У них было почти двести тысяч подписчиков в «Инстаграме»[20] и более трехсот тысяч в «ТикТоке». Очевидно, все это вместе помогло им найти для себя надежную нишу и увести часть потребителей от крупных рыночных игроков.
«Отличная работа, Ким!»
Вернувшись к ним на сайт, Би решила посмотреть их продукцию в онлайн-магазине… На чем весь ее восторг и закончился. «Поздравь с изыском» – что тут еще скажешь! Разглядывая выставленные там товары, Би почувствовала, как у нее ноют зубы. Там было великое множество открыток – от традиционных поздравительных до тошнотворно слащавых, но ничего такого, что могло бы ее зацепить.
Каждая казалась по-своему неплоха, но… Все же это было не то.
На самом деле Би и так-то никогда не входила в категорию ценителей банальных поздравительных открыток. Но особенно сейчас, сегодня все эти сентиментальные послания с приветствиями и самыми добрыми пожеланиями – равно как и весь тот идеальный мир, где дорогие кусочки картона были панацеей от всех мировых бед, – действовали Би на нервы.
На нервы, которые и без того были натянуты донельзя и болезненно обнажены.
Неужели Ким решила, что Би возьмется штамповать эти… эти… сентиментальные сопли? Причем сейчас – тем более сегодня! – когда ей вообще хочется сжечь все кругом дотла!
Впрочем, если быть справедливой к Ким – та ведь и понятия не имела, что Би откроет ее письмо, уже узнав новости насчет Кевина. Однако даже в те дни, когда она еще не помышляла о фатальном разрушении мира, ей все равно были не по нутру такие слащаво-слезливые, притворные послания.
И сейчас она достаточно кипела злостью, чтобы это доказать.
Метнувшись к дивану, Би рывком схватила альбом, затем достала из-под кровати чемодан и вытащила раскраску для взрослых, которую купила, остановившись отдохнуть по пути в Криденс. На тот момент ей показалось, что для нее это лучший способ заполнить свободное время, но потом она наткнулась на «Сверхъестественное». В упаковке с раскраской прилагался большой набор карандашей и точилка – и как раз это сейчас Би и искала.
Вернувшись на кровать к крайне безучастной ко всему Принцессе, Би рьяно взялась за дело. Пальцы ее порхали по странице, и с каждым штрихом, с каждым изгибом линии, что она оставляла на бумаге, ярость ее то достигала апогея, то спадала, то возрастала вновь. Не отдавая в том отчета, она пришла сейчас в то же экстатическое состояние, как и тогда, на озере. Начав рисовать, Би даже не представляла, что именно собирается изобразить, но картинки стали стремительно складываться у нее в мозгу, и в течение часа она сделала три анти-сопливых наброска, которые в изрядной степени показывали ее далеко не холлмарковское[21] настроение.
Все три были практически выполнены черным карандашом, лишь кое-где, для усиления образа, был слегка добавлен цвет. И все три изображали ее саму. Такой, какой она вышла на улицу в тот день, когда впервые встретилась с Остином. Когда, кипя злобой на весь мир, взяла навынос пирог и два мороженых. С нечесаными, мышиного цвета волосами, скрученными в неряшливый узел на затылке, в мешковатых, обвисших на коленках трениках, без лифчика и в тапках-«зайках» с торчащими ушами. С сердито поблескивающими глазами и совершенно не в себе.
У ее ног на рисунке сидела Принцесса – со всем своим уродством и напыщенностью, вместе взятыми. С огромной тушей, с клочковатой рыжей шерстью, со сморщенной пустой глазницей, с чрезмерно заросшими шерстью ушами, с торчащим наружу клыком – и притом царственно, как королевская особа, взирающая куда-то вдаль. Би еще пририсовала ей диадему – на случай, если кто остального не заметил.
Вместе они составляли изумительную парочку! Обе злые и взбешенные на целый свет и обе, знававшие куда лучшие дни.
Первую картинку Би подписала: «Ой, простите! Небось, искали диснеевскую принцессу?» Вторую: «Видели, как мне на всё начхать?» А третью: «А что плохого в сбрендившей кошатнице?»
Остановившись, Би пару секунд полюбовалась результатом, слегка сбившись с дыхания от интеллектуальных усилий, но притом испытывая необычайную гордость. Ее рисунки были полной противоположностью тем открыткам, что выпускали Greet Cute, отчего в ее собственных глазах выглядели совершенством. Нимало не задумываясь, Би схватила телефон и позвонила в кофейню ниже этажом.
– Привет, Дженни, это Би. Я тут подумала, может, ты мне подскажешь, куда обратиться в Криденсе, если надо что-то отсканировать?
– В библиотеке есть сканер, – ответила Дженни.
– Отлично! – просияла Би. – Спасибо.
Она поспешно натянула новые, еще не растянутые, спортивные штаны и даже – так была взвинчена! – надела бюстгальтер. Если Принцесса и возражала против столь поспешного ухода Би, то никак это не озвучила и даже не выказала особого интереса. Впрочем, когда Би вернулась через полчаса, кошка даже не сдвинулась с места.
Подключив флешку к ноутбуку, Би в несколько кликов прикрепила отсканированные рисунки к ответному сообщению в адрес Ким. В письме она вежливо поблагодарила Ким за то, что та вспомнила о ней, но тут же объяснила, что сейчас она скорее Сумасбродка Би, нежели Холлмарковская Би, о чем нетрудно заключить из прилагаемых к письму рисунков. В заключение она пожелала Ким всяческих успехов, причем совершенно искренне – Би страшно понравилось, как Ким надирала задницы крупным корпорациям.
Ноутбук издал приятный тихий шелест в подтверждение того, что письмо отправлено, и тут же на лестнице за входной дверью послышались шаги. Шаги Остина! Би внезапно осознала, что целый день провела, охваченная безысходной яростью и таким знакомым нервным зудом. И что чудесное, счастливое состояние, завладевшее Би после минувшей ночи и после ее дерзкой эксгибиционистской выходки, к этому моменту напрочь испарилось.
Однако дело было не только в этом. После неожиданной встряски Би принялась вдруг решительно переосмысливать все то, что связано с этим новым ее… романом с Остином.
Что, черт возьми, она вытворяет?! Это так она решила начать новую жизнь?! Спутавшись с мужиком, сильно моложе ее? Начав отношения, которые ни к чему хорошему не приведут?
Как ее вообще угораздило связаться с Остином? Потому что закрутить с ним роман показалось ей куда менее безрассудным шагом, чем последовать зову искусства и сойти на эту скользкую дорожку?
Какого черта она творит… Би сейчас вовсе не желала углубляться в эту тему. А значит, единственное, что ей оставалось…
Потому что ей это просто было приятно?
«Господи, серьезно?!»
Она ведь уже не ребенок. Нельзя же строить свою жизнь, ориентируясь лишь на то, что доставляет удовольствие! Это скорее было в стиле ее матушки – но вовсе не свойственно Би. Разумеется, она могла бы отсыпаться каждый божий день, манкировать лифчиком и эллиптическим тренажером, раз за разом пересматривать «Сверхъестественное» – и так до второго пришествия. Но ведь Остин – живой человек, и по отношению к нему это нечестно. Он заслуживает большего, чем просто служить объектом проявления ее… кризиса среднего возраста. Или как там это называется в тридцать пять?