У этого Ремингтона, конечно, был опытный глаз, но «Карризо» она ни за что продавать не собиралась.
– Извините, Джаспер. Эта картина вернется ко мне домой.
Остин повесил «Карризо» у себя в домике, в гостиной, так чтобы Би могла каждый день эту картину видеть и вспоминать маму – молодую, талантливую, полную чувств и страстей, и совершенно забывшуюся в этом буйстве красоты распускающихся полевых цветов.
– Ну если вдруг передумаете, вы знаете, где меня найти.
– Знаю, – улыбнулась Би.
Когда Джаспер отошел, тихий смешок Остина защекотал ей висок:
– Послушай, а это очень плохо – возбуждаться в такой момент?
– Разве это когда-нибудь бывает плохо? – со смехом отозвалась Би.
– Мне нравится твой ответ.
Мимо не торопясь пронес поднос с напитками Такер, вызвавшийся поработать на открытии официантом, и Би прихватила пару бокалов с шампанским. Один она вручила Остину.
– Изумительная получилась галерея, Би, – сказал Такер. – Есть соображения, как использовать ее в дальнейшем?
– Сюзанна в скором времени планирует устроить здесь свою выставку.
– А после нее – ты, – настойчиво добавил Остин, вновь заведя свою излюбленную тему.
– Может быть, может быть…
Би тоже понемногу стала заниматься живописью, большей частью пейзажами, и благодаря настоящей студии, которую Остин обустроил для нее, соорудив специальную пристройку к дому, у Би уже собралась целая коллекция картин.
– По-моему, Вайнона собирается устроить нечто вроде анклава художников возле озера, так что эта выставочная площадка вполне может пригодиться и кому-нибудь из ее друзей.
Такер вскинул бровь, взглянув на Остина:
– Только давайте пока не говорить об этом Арло.
Остин тихо хохотнул:
– Представляю, когда он в свое время это обнаружит.
Кто-то окликнул Такера с другого конца зала, и он, извинившись, быстро удалился.
– Ты всегда должна об этом знать, – произнес Остин, понизив голос. – Ты необыкновеннейший художник.
Би знала, что ее работы достаточно хороши – как, по ее мнению, чувствуют это все настоящие художники. Просто она пока была не готова представить их публике.
– И ты, конечно, судишь не пристрастно.
– Ну что ты, и отдаленно не похоже, – снова хохотнул Остин и поднял свой бокал: – У меня тост. За тебя!
– Нет, – мотнула головой Би и протянула бокал к «Карризо»: – Давай за мою маму.
– За Фиби Арчер, – кивнул Остин.
И они звонко чокнулись.