[945]. Германский же пароход «Дериндие» (3373 брт), вышедший из Босфора без охранения по указанию верховного командования вопреки протестам командующего флотом, 1 (14) декабря на траверзе Териболу был потоплен эсминцами 1-го дивизиона капитана 1 ранга М. П. Саблина[946], что стало лишней иллюстрацией авантюризма решений Энвер-паши о перевозках морем, не обеспеченных силами флота. Вместе с тем, применение «Гебена» и «Бреслау» для прикрытия и охранения транспортных судов было чревато потерей боеспособного ядра германо-турецкого флота, что стало очевидным уже в ходе второго выхода линейного крейсера для прикрытия транспортов с войсками: 13 (26) декабря 1914 г. у входа в Босфор «Гебен» дважды подорвался и получил тяжелые повреждения на минном заграждении, поставленном отрядом заградителей контр-адмирала Н. Г. Львова пятью сутками ранее[947].
Оказались необоснованными и надежды В. Сушона на пресечение активной деятельности русского флота путем нанесения внезапных ударов по эскадре Черноморского флота в расчете на встречу с частью ее сил. Так, получив 4 (17) ноября сведения о бомбардировке Трапезунда, командующий германо-турецким флотом с «Гебеном» и «Бреслау» выдвинулся к побережью Крыма «с намерением встретиться с русским флотом на вероятном его обратном пути к Севастополю и, в случае удачного стечения обстоятельств и при наличии превосходства в силах над противником, атаковать его по частям»[948]. Однако адмирал А. А. Эбергард по обыкновению держал свои силы сосредоточенно, и в ходе боя у мыса Сарыч 5 (18) ноября 1914 г., приведшего лишь к повреждениям «Гебена» и русского линкора «Евстафий», неприятель успеха не добился[949].
М. П. Саблин
В кампанию 1914 г. основные силы Черноморского флота шесть раз выходили на неприятельские сообщения и находились в море 26 суток из 64 (коэффициент оперативного напряжения 0,41), пройдя 4757 миль. В то же время, вследствие 250 — 300-мильного удаления главной базы от неприятельского побережья, непосредственно в районах боевого предназначения эскадра находилась не более 20 суток[950] (коэффициент оперативного использования — 0,31). Кроме того, эффективность действий на сообщениях противника снижалась отсутствием систематической оперативной разведки на театре. Командование флота для организации таковой силами не располагало и вынуждено было планировать свои действия на основе недостоверных или устаревших данных, поступающих из МГШ и дипломатических источников[951].
В целях повышения результативности воздействия на коммуникации противника командование флота комбинировало «крейсерства» основных сил с иными формами действий. Речь, прежде всего, идет о постановке активных минных заграждений в предпроливной зоне и на подходах к анатолийским портам Минирование устья пролива способствовало решению целого комплекса задач затруднялась транспортировка угля из гераклийского района, нарушалось снабжение войсковой группировки на Кавказе, создавалась угроза германо-турецким крейсерам при их развертывании в Черное море и повышалось напряжение сил оттоманского флота, не имевшего современных средств противоминной обороны. Активные минные заграждения, таким образом, с одной стороны, нарушали неприятельские морские сообщения, с другой — обеспечивали корабельные силы от возможного противодействия со стороны крейсеров и миноносцев противника.
До конца 1914 г. Черноморский флот выполнил шесть активных минных постановок. В ночь на 24 октября (6 ноября) эсминцы 1-го дивизиона капитана 1 ранга М. П. Саблина «Гневный» (брейд-вымпел начальника дивизиона, командир капитан 2 ранга В. Н. Черкасов), «Беспокойный» (капитан 2 ранга А. В. Зарудный), «Пронзительный» (капитан 2 ранга В. Н. Борсук) и «Дерзкий» (капитан 2 ранга Э. С. Молас) выставили первое заграждение из 190–195 мин[952] в одну линию длиной около 4,5 миль[953]. Встречающаяся в литературе и документах оценка этого заграждения как «слабого» и «недостаточно удачного в тактическом отношении»[954] едва ли состоятельна, так как именно на нем 20 декабря 1914 г. (2 января 1915 г.) подорвался и выбыл из строя до конца войны минный крейсер «Берк-И Сатвет» (бинбаши[955] Решит Хасан, германский командир — обер-лейтенант цур зее Г. фон Меллентин) и, по всей вероятности, погиб 6 (19) ноября 1914 г. минный заградитель «Нилуфер» (капитан-лейтенант резерва С. Цедерхольм)[956]. «Гебен», а затем и «Бреслау» (13 (26) декабря 1914 г. и 5 (18) июля 1915 г. соответственно) получили повреждения на заграждении (около 585 мин двумя ломаными линиями общей протяженностью около 22 миль), выставленном заградителями «Великая княгиня Ксения» (флаг начальника отряда заградителей, командир лейтенант М. И. Бужинский), «Великий князь Константин» (старший лейтенант Д. Г. Андросов), «Цесаревич Георгий» (старший лейтенант Н. К. Чайковский) и «Великий князь Алексей» (лейтенант Н. Г. Виноградский) 8 (21) декабря 1914 r.[957].
«Цесаревич Георгий» в Севастопольской бухте
Отметим, что обе постановки были проведены без надежного навигационного обеспечения, что повлекло за собой закрытие обширного района для плавания своих кораблей и самовзрывы части мин, поставленных на глубинах, превышавших запланированные. Наконец, конфигурация заграждений (линии, почти параллельные береговой черте) и их значительное удаление от устья пролива (в первом случае около 14 миль, во втором — до 23 миль) не позволило им сыграть решающую роль в нарушении морских перевозок, осуществляющихся преимущественно вдоль берега.
Мины образца 1912 г. на палубе заградителя
Наряду с минными постановками перед Босфором, четыре заграждения было выставлено у портов анатолийского побережья. В ночь на 5 (18) ноября «Великий князь Константин» поставил 123 мины линией (дугой) протяженностью 2,5 мили перед Трапезундом и 77 мин (2,7 мили) перед Платаной. В ту же ночь минзаг «Великая княгиня Ксения» (лейтенант М. М. Четверухин) поставил 80 мин (1,5 мили) у Уние и 120 мин (1,5 мили) у Платаны[958].
Наиболее сложной задачей оказалось нарушение коммуникации, связывавшей устье Босфора с портами гераклийского «угольного» района. Небольшая протяженность пути Зунгулдак — Босфор позволяла турецким судам проходить его в течение одной ночи, вследствие чего эпизодическое появление здесь русских кораблей не могло привести к недопущению перевозок. Поэтому российское командование предприняло попытку парализовать работу главного порта «угольного» района — Зунгулдака.
Однако опыт первой же «бомбардировки» угольных объектов Зунгулдака 24 октября (6 ноября) показал, что корабельная артиллерия способна нанести урон портовому оборудованию и подъездным путям, однако сами копи, расположенные в большинстве своем в складках местности и на противоположных от моря склонах гор, оставались практически неуязвимыми[959]. Поэтому к исходу второго месяца войны с Турцией командование флота, сделав вывод о невозможности сорвать добычу угля[960], склонилось к идее решить проблему недопущения вывоза топлива из Зунгулдака наиболее радикальным способом — затоплением брандеров на выходном фарватере[961]. «Закупорку» гавани предполагалось скомбинировать с очередным обстрелом порта и угольных сооружений.
В состав сформированного для решения этой задачи корабельного отряда были включены линкор «Ростислав» и посыльное судно «Алмаз» (задачи: прикрытие брандеров на переходе, при необходимости подавление береговых батарей на подходах к Зунгулдаку), четыре миноносца 6-го дивизиона (задачи: охранение брандеров на переходе, затем снятие их команд) и собственно брандеры «Атос», «Олег», «Эрна» и «Исток». Командование отрядом было возложено на командира «Ростислава» капитана 1 ранга И. С. Кузнецова, последнему был подчинен командующий отрядом брандеров капитан 2 ранга С. В. Евдокимов. Однако вследствие просчетов в подготовке и проведении операции, штормовой погоды, а также энергичного противодействия крейсера «Бреслау» (корветтен-капитан П. Кеттнер) утром 11 (24) декабря все четыре парохода были затоплены экипажами в открытом море[962].
Опыт неудавшейся «закупорки» Зунгулдака показал, что при подготовке действий такого рода необходима тщательная заблаговременная подготовка сил (подготовка брандеров к совместному плаванию, организация их обороны на переходе морем, связи и т. п.): в данном случае таковая не проводилась вовсе, капитан 1 ранга И. С. Кузнецов вступил в командование отрядом уже после выхода кораблей и судов в море. Командование флота, построившее свой замысел на использовании фактора внезапности[963], не провело предварительной разведки района. Только в ночь на 11 (24) декабря, то есть за несколько часов до планируемой «закупорки» гавани, для вскрытия обстановки (в терминах того времени — «освещения района») к Зунгулдаку были направлены эсминцы «Стремительный» (брейд-вымпел начальника 6-го дивизиона капитана 2 ранга К. В. Мордвинова), «Сметливый», «Свирепый» и «Строгий». Однако в условиях плохой видимости миноносцы не смогли отыскать неприятельский порт, при повторном приближении к берегу подверглись обстрелу береговой артиллерии, а на рассвете 12 (25) декабря — также безрезультатно — крейсера «Бреслау»