Если в январе и начале февраля (н. ст.) основные усилия флота были направлены на блокаду «угольного района», то в период проведения Кавказской армией Эрзерумской и Трапезундской операций (начало февраля начало июня) дли тельное отвлечение крупных сил в юго-восточную часть моря заставило командование флота снизить интенсивность действий на участке Зунгулдак — Эperли. Во второй половине года главной задачей флота была определена блокада Босфора. Действия на коммуникационной линии Констанца — Босфор до вступления Румынии в войну 14 (27) августа носили эпизодический характер, при чем российская ставка, внимательно следившая за переменами политических настроений в Бухаресте, настаивала на строгом соблюдении его нейтралитета. На ходатайство командующего флотом о разрешении действовать в румынском территориальном море начальник Морского штаба ВГК 9 (22) апреля ответил, что «действия наших судов в территориальных водах Румынии вызовут весьма энергичные протесты под давлением Германии»[1060].
Важнейшим фактором, снижавшим оперативные возможности флота в действиях на неприятельских сообщениях, оставалось количественное и качественное состояние корабельного состава. Ограниченное число новых эсминцев типов «Дерзкий» и «Счастливый» (девять единиц[1061]) и недостаточная автономность старых «угольных» миноносцев резко снижали возможности минной бригады (контр-адмирал М. П. Саблин, с августа капитан 1 ранга князь В. В. Трубецкой). Оперативное напряжение кораблей бригады по-прежнему оставалось непомерно высоким; весьма интенсивная эксплуатация (к маю 1916 г. «нефтяные» эсминцы покрыли в среднем по 50 тыс. миль[1062]), естественно, негативно отражалась на техническом состоянии миноносцев. Когда в начале февраля 1916 г. командованием флота было принято решение о привлечении всех исправных эсминцев к противолодочному обеспечению выхода и возвращения в Севастополь тяжелых кораблей, контр-адмирал М. П. Саблин вынужден был пойти на конфликт со штабом флота и добился отмены этого распоряжения[1063].
Оставляло желать лучшего и состояние подводной бригады (капитан 1 ранга В. Е. Клочковский). Количество новых лодок к концу 1916 г. достигло шести, однако большинство из них значительную часть года потратило на отработку задач боевой подготовки: «Кит» (старший лейтенант Н. А. Зарубин) вышел в первый боевой поход 7 (20) мая, «Нарвал» (старший лейтенант Д. Д. Кочетов) — 30 сентября (13 октября), «Кашалот» (старший лейтенант П. К. Столица) — 15 (28) декабря. Подводный минный заградитель «Краб» (старший лейтенант М. В. Паруцкий) так и остался единственным представителем этого подкласса. Многочисленные конструктивные недостатки и крайне ненадежная работа корабельных систем и механизмов строившегося с 1910 г. «Краба» (офицеры черноморского подплава именовали детище М. Н. Налетова «кораблем-макетом» или «коробкой с сюрпризами»[1064]) резко ограничили использование минзага: за год лодка совершила только четыре похода, лишь в двух из которых поставленные задачи были решены.
Корабли минной бригады в Южной бухте Севастополя
Пробная постановка мин ПЛ-100 с подводного заградителя «Краб»
Наличие в составе флота авиатранспортов «Император Александр I», «Император Николай I», «Алмаз» и, с ноября 1916 г., «Румыния»[1065], организационно включенных в состав бригады крейсеров, и оснащение их новыми гидросамолетами «М-9» позволили командованию шире применять морскую авиацию для нанесения ударов по портам и находящимся в них кораблям и судам. Вопрос об использовании авиации против кораблей и транспортов в море на повестке дня не стоял в силу ограниченных тактических возможностей авианесущих кораблей и низких тактико-технических характеристик самолетов. Речь идет, главным образом, о ненадежности авиационной техники, невозможности применения гидропланов в свежую погоду, а также низкой оперативности спуска самолетов на воду и их подъема на борт носителя[1066]. Последнее обстоятельство крайне затрудняло массирование авиации при ее применении не только против морских целей, но и против береговых объектов и судов в портах.
В соответствии с директивными указаниями ставки, сформулированными в письме начальника Штаба ВГК генерала от инфантерии М. В. Алексеева командующему Черноморским флотом от 16 (29) января 1916 г. № 281[1067], главными задачами флота являлась «блокада угольного района и пресечение подвоза морем к Анатолийской армии» (приложение 52).
О важности задачи нарушения неприятельских морских коммуникаций свидетельствовала и телеграмма генерала от инфантерии М. В. Алексеева от 18 (31) декабря 1915 г., которой до сведения командования флота были доведены очередные пожелания английского командования об усилении деятельности русского флота у побережья «угольного» района[1068]. Очевидно, союзники рассчитывали на то, что активизация Черноморского флота перед Босфором отвлечет внимание противника от эвакуации британских и австрало-новозеландских войск с Галлиполийского полуострова. На основании указаний ставки командование флота наметило ряд действий и мероприятий в видах усиления блокады, причем, из-за нахождения в ремонте всех «больших» подводных лодок, вся тяжесть решения этой задачи легла на надводные силы. Используя опыт, накопленный во второй половине предыдущей кампании, в январе и начале февраля (н. ст.) 1916 г. командование привлекло к действиям на коммуникациях главные силы флота, разделенные на сменяющие друг друга корабельные группы.
Линейный корабль «Императрица Екатерина Великая»
При составлении «Плана операций Черноморского флота в зимние месяцы 1916 года» (приложение 53) оперативная часть штаба флота предполагала поддерживать блокаду «угольного» района поочередно сменяющимися отделениями (парами) «нефтяных» эсминцев, прикрываемыми «маневренными» группами. Вследствие недостатка исправных миноносцев планировалось периодически привлекать к блокадным действиям подводные лодки. Кроме того, имелось в виду «по мере возможности» комбинировать поиск и уничтожение неприятельских судов в море с разрушением портовых сооружений и угледобывающего оборудования артиллерийскими ударами кораблей и групповыми авиационными ударами самолетов корабельного базирования. Заграждение Зунгулдака минами или затопленными брандерами было признано нецелесообразным: флот не имел возможности воспрепятствовать проделыванию противником проходов в минных заграждениях, сами же заграждения могли стеснить в большей степени свои силы, нежели неприятеля. «Закупорку» же брандерами, по опыту событий декабря 1914 г., в штабе флота полагали неосуществимой при наличии в районе порта неприятельской береговой артиллерии[1069].
Вступление в состав боеготовых сил второго дредноута («Императрица Екатерина Великая») позволило командованию флота сформировать три «маневренные» группы. Их наличие давало возможность добиться сменности сил в районе боевого предназначения и, при поддержании очередной группы в установленной готовности к выходу в море (в терминах того времени — на соответствующем «положении»[1070]), обеспечить своевременное наращивание группировки, действующей у неприятельского побережья.
С учетом этих соображений, а также некоторого опыта применения «маневренных» групп, накопленного осенью 1915 г., оперативная часть штаба флота разработала «Основания планов для блокады угольного района отрядами в составе корабельного прикрытия и одной пары нефтяных миноносцев», утвержденные адмиралом А. А. Эбергардом в первых числах января (н. ст.)[1071].
Блокируемый район ограничивался меридианами м. Керемпе и о. Кефкен (приложение 54). Паре эсминцев, решающих задачу поиска и уничтожения судов противника, днем надлежало держаться на некотором удалении от берега, несколько раз приближаясь к нему вплотную, а ночью маневрировать малым ходом (10 узлов) из расчета «осветить» весь возможный путь блокадопрорывателей, преимущественно к западу от м. Баба. Периодически, особенно в начале и в конце крейсерства, эсминцам предписывалось осматривать Зунгулдак. Продолжительность пребывания миноносцев в районе боевого предназначения определялась запасом топлива и составляла, как правило, 2–2,5 суток (при строгой экономии топлива — до 3 суток). Для максимального использования оперативных возможностей «маневренных» групп предусматривалась смена «блокирующих» эсминцев, автономность которых по топливу была приблизительно вдвое меньшей, чем у крупных кораблей. Для увеличения времени пребывания в районе миноносцам надлежало осуществлять оперативное развертывание кратчайшим путем и экономическим ходом.
«Маневренная» группа, осуществляющая оперативное прикрытие «блокирующих» эсминцев, располагала свои курсы вдоль побережья с таким расчетом, чтобы всегда находиться на одном меридиане с миноносцами (для этого заблаговременно определялись фиксированные моменты пересечения определенных меридианов). Таким образом, начальники обеих корабельных групп знали свое место относительно друг друга без использования радиосвязи, что повышало скрытность их действий. Расстояние между эсминцами и «корабельным прикрытием» избиралось в зависимости от состояния погоды (видимости); при свежих северных ветрах, не позволявших миноносцам держать полный ход, удаление сокращалось. Крейсер держался между эсминцами и силами прикрытия на дальности прожекторной связ