[1239]. Крупные корабли планировалось применять для оперативного прикрытия блокирующих сил, корабельных отрядов заграждения и войсковых транспортов, а также для уничтожения германо-турецких крейсеров в случае выхода последних в Черное море[1240]. Так, в первой половине января 1917 г. (н. ст.) для решения перечисленных задач линкоры и крейсера выходили в море трижды (приложение 60).
Таким образом, с началом кампании 1917 г. черноморское командование отказалось от попыток организации непрерывного наблюдения за прибрежными коммуникациями противника, рассчитывая, очевидно, на эффект проводимых минных постановок. Сыграло свою роль, вероятно, и сокращение числа технически исправных эскадренных миноносцев. Как и предупреждал ставку А. А. Эбергард еще в январе 1915 г. (н. ст.)[1241], чрезмерно интенсивное использование эсминцев в течение трех кампаний привело к тому, что в 1917 г. девять кораблей этого класса находились в ремонте, темпы и качество которого оставляли желать лучшего[1242]. Пополнение новыми кораблями не могло восполнить убыли: в течение завершающей кампании в строй вступили лишь четыре эсминца «ушаковской серии», и только два из них — «Фидониси» и «Керчь» — вошли в состав боеготовых сил и с июля участвовали в боевых действиях[1243]. К началу сентября в строю осталось лишь три эсминца[1244], так и не был завершен начатый в 1916 г. капитальный ремонт крейсеров «Прут» и «Кагул»[1245].
Недостаток сил не позволил в полной мере реализовать установленную штабом флота схему действий. Надводные корабли оперировали на неприятельских сообщениях эпизодически, в некоторых случаях зона крейсерства объединяла два смежных района (пример — действия эсминцев «Поспешный» и «Дерзкий» и заградителей «Ксения» и «Николай» под брейд-вымпелом начальника 1-ro дивизиона миноносцев капитана 1 ранга А. В. Немитца 13 (27) января — 19 января (1 февраля) в среднем и восточном районах[1246]).
С середины апреля (н. ст.) к действиям на коммуникациях привлекались вспомогательные крейсера. В десяти походах, совершенных с конца марта до начала июня (н. ст.), принял участие 21 корабль. Один выход был организован с разведывательными целями, в восьми случаях, кроме того, наносились удары по портовым сооружениям, складам, позициям войск противника. В этот период было захвачено 17 и уничтожено 223 парусных и парусно-моторных судна.
Наибольшего результата добился отряд кораблей под командованием капитана 1 ранга А. А. Макалинского в составе вспомогательных крейсеров «Король Карл» и «Дакия», эсминцев 7-го дивизиона «Сметливый» и «Строгий» и быстроходного катера № 237 из состава 2-го отделения дивизиона сторожевых катеров, действовавший у анатолийского побережья с 15 (28) по 17 (30) мая. В ходе крейсерства были захвачены две большие шхуны с ценным грузом, уничтожено до 130 парусников, рассеяно артиллерийским огнем подразделение турецкой армии в районе б. Герзе, разрушены два лесопильных завода, мельница и несколько зданий в селении Шакир-Оглы, казармы, паровая мельница, здание банка, нефтяной резервуар, складские постройки и две пристани в Самсуне, два интендантских склада с мукой и казармы в Уние, а также склад керосина, мыльный завод, управление почт и телеграфа, дом командира порта и жандармские казармы в Орду[1247]. Успеху способствовали применение корабельной авиации (один гидросамолет на «Короле Карле» и два на «Дакии») для тактической разведки и бомбардировки береговых объектов, разделение отряда на тактические группы для одновременного воздействия на несколько пунктов побережья, передача угля и воды со вспомогательных крейсеров на миноносцы для увеличения продолжительности крейсерства.
С лета 1917 г. вследствие недостатка боеготовых сил, отвлечения кораблей для решения других задач и падения дисциплины (хотя Черноморский флот выгодно отличался от Балтийского в смысле сохранения боеготовности[1248], уже в марте на эсминце «Гневный» был официально зафиксирован первый случай отказа команды от выполнения приказа командира[1249]), интенсивность и эффективность действий на сообщениях противника значительно снизились. До заключения перемирия было организовано лишь девять выходов эсминцев: один в район м. Калиакра — м. Тузла, два к Инаде и остальные в западный район.
В район Зунгулдак — Босфор пары эсминцев выходили из Севастополя, как правило, ночью или рано утром, совместно следовали к неприятельскому побережью, после чего расходились для самостоятельного обследования определенных участков прибрежной акватории, повторяя этот маневр несколько раз в течение дня. Командование шире использовало диверсионные группы, которые высаживались ночью с соблюдением мер скрытности, а днем — под прикрытием корабельной артиллерии. Это вынудило противника принять ряд мер по усилению обороны побережья — установить береговые батареи в Инеболу, Самсуне и Девенде, расположить вблизи населенных пунктов отряды конницы и пехоты, расширить сеть наблюдательных постов. Ночью корабли продолжали поисковые действия совместно или отходили мористее. Ограниченное время пребывание в районе (не более двух суток) при невозможности обеспечить сменность сил снижали результативность действий: за четыре похода в западный район с 14 (27) августа по 2 (15) сентября было уничтожено лишь 19 шхун[1250].
Несмотря на требование ставки об усилении борьбы с угольными перевозками от 11 (24) сентября, возобновление блокадных действий ограничилось четырьмя выходами эсминцев к побережью Анатолии в период с 17 (30) сентября по 7 (20) октября, Порядок действий в целом не отличался от практиковавшегося ранее, обращает внимание лишь стремление командиров миноносцев к захвату неприятельских судов, приводившее к потере времени, которое могло быть использовано для поиска других судов. В октябре были уничтожены 23 парусника и, по некоторым данным, пароход, еще две шхуны с грузом угля были захвачены[1251]. На интенсивность судоходства противника действия наших сил сколь-нибудь существенного влияния уже не оказывали.
В октябре и ноябре 1917 г. в результате отвлечения сил на подготовку десантных операций в районе Босфора, затем Синопа на фоне прогрессирующей деморализации личного состава эсминцы совершили лишь три похода на неприятельские коммуникации. Успешным оказался только набег «Пылкого» и «Быстрого» на Инаду 18 (31) октября, в ходе которого, несмотря на противодействие двух 88-мм береговых орудий, был потоплен турецкий миноносец «Хамидабад» (юзбаши[1252] Али Хайдар Эсад) и повреждены паром «Сютлюце» (520 брт) и пароход «Алтай» (866 брт), избежавшие гибели лишь благодаря малым глубинам. Германские катера-тральщики «МТВ1», «МТВ4» и «МТВ6», накануне пришедшие из Босфора для разведывательного поиска мин в районе м. Эмине, выбросились на берег, укрывшись за скоплением стоявших на якоре магонов[1253]. Попытка «Бреслау» перехватить российские эсминцы 19 октября (1 ноября) в районе Инада — Мидия успехом не увенчалась[1254].
Основной задачей подводных лодок с августа 1916 г. являлось несение блокадного дозора в предпроливной зоне. До конца кампании с этой целью было совершено 19 походов («Морж» и «Нерпа» — по пять, «Тюлень» — четыре, «Кит» и «Нарвал» — по два, «Кашалот» — один) продолжительностью от пяти до 12 суток[1255]. Первоначальный замысел командования флота предусматривал организацию непрерывного дозора силами сменяющих друг друга эсминцев и подводных лодок, однако, как было показано выше, в концу августа (н. ст.) эта задача была полностью возложена на подводную бригаду[1256]. Совместно с эсминцами пришлось действовать только подводной лодке «Морж» в походе 28 июля (10 августа) — 2 (15) августа.
В способах действий подводных лодок сколь-нибудь существенных изменений по сравнению с первой половиной года не произошло. Наблюдение за минными заграждениями и устьем пролива лодки сочетали с крейсерством в районе Зунгулдак — Кефкен — Шили, реже у побережья Румелии. Управление лодками в море осуществлял командный пункт флота путем радиообмена в установленные сеансы связи (дважды в сутки)[1257]. Заметим, что командование и служба связи Черноморского флота, в отличие от своих балтийских коллег, уделяли самое пристальное внимание вопросам совершенствования дальней связи[1258]. Так, в октябре 1916 г. на подводной лодке «Кит» была установлена новая станция «беспроволочного телеграфа», которая, как показал поход 5 (18) — 12 (25) октября, обеспечивала радиосвязь на дальности около 200 миль. В первой половине ноября (н. ст.) на флоте проводились опыты с «радиотелеграфированием подводных лодок с дальних расстояний», в ходе которых, как докладывал в ставку командующий, удалось «добиться возможности прямых сношений по радио с лодками, находящимися у Босфора (235 миль)»[1259].
Задачи подводным лодкам штаб флота формулировал следующим образом («предписание» командиру «Нарвала» от 6 (19) сентября 1916 г.): «