Идти к Босфору, наблюдать за восточной границей заграждения днем и ночью перед рассветом. По возможности препятствовать тралению противника. Радио слушать с 21 до 23 часов, с 1 до 3 часов»[1260]. В большинстве случаев командирам предоставлялось право действовать по обе стороны от загражденного района; если же в предпроливную зону направлялись две подводные лодки, то сохранялась разграничительная линия, установленная в начале июня (н. ст.).
Однако, как и в предшествовавшие месяцы, не была обеспечена непрерывность пребывания лодок на линии блокадного дозора: смена происходила не в районе боевых действий, а в Севастополе. Очередная лодка выходила в лучшем случае в день возвращения предыдущей, а иногда на следующие сутки. Более продолжительные перерывы зафиксированы в двух случаях: с 2 (15) по 6 (19) августа и с 19 августа (1 сентября) по 26 августа (8 сентября) 1916 г.[1261]. Это, впрочем, не мешало А. В. Колчаку в полумесячных донесениях в ставку регулярно докладывать о непрерывном нахождении лодок перед Босфором[1262].
Неприятель не противодействовал оперативному развертыванию подводных лодок, поэтому боевое обеспечение их переходов в районы боевого предназначения ограничивалось организацией противолодочной и противоминной обороны при выходе и возвращении в Севастополь. Безопасность лодок достигалась общими мероприятиями охраны рейдов по поддержанию благоприятного оперативного режима. В видах минимизации угрозы со стороны германских подводных лодок иногда практиковались ночные выходы.
Организация противолодочной обороны противника существенных изменений не претерпела. Из-за потерь в корабельном составе и возросшей минной опасности конвоирование транспортов боевыми кораблями (до эсминцев включительно) организовывалось германо-турецким командованием только в исключительных случаях. Пример — охранение транспорта «Патмос» эсминцами «Басра» и «Самсун» на переходе из Зунгулдака в середине сентября (н. ст.) 1916 г.[1263]. Корабельных противолодочных дозоров противник не выставлял, поисковых действий перед портами и в узлах коммуникаций не вел; отмечено лишь несколько выходов миноносцев, канонерских лодок и катеров для встречи и проводки судов в Босфор[1264]. Германо-турецкое командование приступило к вооружению крупных пароходов артиллерией, вероятно, не без влияния опыта русских, с июня 1916 г. практиковавших эту меру[1265]. Впрочем, в обоих столкновениях вооруженных транспортов с российскими лодками (бои «Тюленя» с транспортом «Родосто» 28 сентября (11 октября) у о. Кефкен и «Нарвала» с пароходом «Кешан» 3 (16) октября у м. Шили) победа осталась за подводниками: в первом случае судно было захвачено и приведено в Севастополь, во втором — выбросилось на берег и в строй более не вводилось[1266]. Не всегда давали положительный результат и попытки неприятельского командования регулировать режим судоходства в угрожаемых районах. В частности, запрещение приближаться к берегу ближе чем на 2 мили зачастую игнорировалось судоводителями, предпочитавшими ходить вдоль побережья, дабы успеть выброситься на отмель в случае подрыва на мине[1267].
Неприятель, не располагавший потребными корабельными силами, осуществлял наблюдение за прибрежным районом преимущественно береговыми постами, основным средством обороны коммуникаций стали береговые батареи, Последние в течение второй половины 1916 г. трижды обстреливали российские лодки, что лишило их возможности в дневное время держаться в виду берега в надводном положении. В противолодочной деятельности авиации в этот период просматривается тенденция перехода от более или менее регулярного патрулирования прибрежной акватории к действиям по вызову. Как правило, самолеты вылетали для поиска и атак лодок, усмотренных береговыми постами или кораблями. С июля по декабрь подводные лодки обнаруживали самолеты пять раз и трижды подвергались безуспешным атакам с воздуха[1268].
Применение противником подводных лодок в контрблокадных действиях носило случайный характер. По данным В. С. Шломина, зафиксировано пять случаев боевого соприкосновения лодок противоборствующих сторон[1269], и лишь однажды германская подводная лодка атаковала российскую. 8 (21) августа у Босфора «UB7» (обер-лейтенант цур зее Г. Лютиоганн) выпустила в «Нерпу» (старший лейтенант М. В. Марков) две торпеды, одна из которых попала в цель, но вследствие слишком большого угла встречи (около 130°) взрыва не последовало[1270].
За вторую половину 1916 г. подводными лодками были уничтожены три парохода суммарной грузовместимостью 4794 брт и, по неполным данным, 26 каботажных парусников, еще два транспорта (3812 брт) и два парусника были взяты как призы[1271]. Лучшее достижение принадлежит подводной лодке «Тюлень», совершившей шесть боевых походов (из них четыре — в район Босфора) и уничтожившей 150-тонный каботажный пароход «Тутсак» и три парусника; кроме того, транспорт «Родосто» (3662 брт) и парусник «Сфатос» были захвачены и приведены в Севастополь[1272]. В действиях командира лодки капитана 2 ранга М. А. Китицына следует отметить умелое использование тактических возможностей, заложенных в способе действий «крейсерство в ограниченном районе», активный поиск противника, решительные действия при контакте с ним, настойчивое стремление довести атаку (в случае с захватом «Родосто» 28 сентября (11 октября) — артиллерийский бой) до полного успеха.
Однако более существенным результатом боевой деятельности подводных сил стало прекращение движения крупных пароходов между портами «угольного» района и Константинополем даже в тех случаях, когда противнику удавалось обеспечить противоминную оборону судов. Вплоть до конца 1917 г. перевозки угля осуществлялись исключительно парусными судами, буксирами и маломерными босфорскими паромами: только 21 ноября (4 декабря) транспорт «Истанбул» (3569 брт) совершил рейс из Зунгулдака в Босфор[1273].
Отметим, что наряду с несением блокадного дозора подводные лодки широко использовались для навигационно-гидрографического обеспечения надводных сил, занятых минными постановками и противоминными действиями. С этой целью с августа по декабрь 1916 г. лодки совершили четыре похода к Босфору и по одному к Варне и Констанце; первая половина похода «Моржа» (старший лейтенант А. В. Гадон) в конце ноября (н. ст.) 1916 г. была посвящена обеспечению минной постановки к югу от Констанцы[1274]. Обеспечивая минные постановки у Босфора, подводные лодки попутно осуществляли наблюдение за проливом и прилегающим районом.
Спуск на воду подводной лодки «Орлан» (сентябрь 1916 г.)
Командование флота активно использовало подводные лодки и для ведения разведки как специально, так и параллельно с решением других задач. Целенаправленно с разведывательными целями было выполнено пять выходов: «Нерпа» — для обеспечения постановки основного заграждения у Босфора, «Тюлень» (два похода) — для обеспечения авиационного удара по Варне и Евксинограду, «Нарвал» — для вскрытия обстановки в районе Синопа, «Морж» — для выявления противодесантной обороны на участке от о. Кефкен до устья р. Сакария[1275]. Минный заградитель «Краб» произвел две постановки (в устье Босфора и на подходах к Варне), один поход закончился неудачно[1276]. Таким образом, во второй половине 1916 г. из 33 боевых походов («Морж» и «Нерпа» — по семь, «Тюлень» и «Кит» — по шесть, «Нарвал» и «Краб» — по три, «Кашалот» — один) 11 было выполнено для обеспечения минных постановок и разведки.
В 1917 r. подводную бригаду пополнили три лодки типа «Барс»: в июне вступили в строй «Гагара» и «Утка», в октябре «Орлан». Однако принять участие в боевых действиях успели лишь «Утка» и «Гагара», совершившие соответственно один и два результативных похода[1277]. Учитывая, что с ноября 1916 г. до конца июля (н. ст.) 1917 г. находился в ремонте «Тюлень»[1278], а в августе в капитальный ремонт стала «Нерпа»[1279], говорить об усилении группировки подводных лодок флота в завершающей кампании не приходится.
С началом 1917 г. командование флота продолжало комбинировать позиционный способ применения подводных лодок с крейсерством в ограниченном районе. До середины мая (н. ст.) в прибосфорском районе постоянно действовали одна — две, а в одном случае (в конце второй декады марта) три единицы[1280]. При нахождении в предпроливной зоне двух лодок одна из них располагалась западнее, а другая — восточнее устья Босфора. Днем лодки осуществляли поиск судов в надводном положении, на ночь отходили мористее. Движение крупных транспортов было свернуто, небольшие паровые и парусные суда лодки уничтожали артиллерией, подрывными патронами и тараном. Завершая крейсерство, командиры лодок старались захватить ценное судно в качестве приза.
Систематический характер действий лодок был нарушен после потери подводной лодки «Морж», вышедшей в предпроливную зону 28 апреля (11 мая) и погибшей, судя по характеру повреждений, в результате подрыва на сорванной с якоря мине в 11 милях северо-восточнее входа в Босфор