[1281]. Причиной гибели «Моржа» длительное время считалось воздействие неприятельской авиации, которая, усилившись количественно (на пяти авиационных станциях размещалось 22 самолета[1282]), продолжала оказывать противодействие российским лодкам. Так, подводная лодка «Кит», направленная в район м. Шаблер для уничтожения севшего на мель транспорта и посланных ему на помощь судов, была обнаружена и неоднократно атакована германскими «гидро» (11 (24) февраля два аэроплана сбросили 11 бомб) и задачи не выполнила[1283].
С первых чисел июня (н. ст.) возобновилось систематическое применение подводных лодок на коммуникации Зунгулдак — Босфор, в некоторых случаях район крейсерства расширялся до м. Керемпе (на восток) и до Бургасского залива (на запад). Для этого периода характерно настойчивое стремление командиров лодок уничтожать судоверфи и склады строительных материалов на побережье Анатолии артиллерийским огнем и высадкой диверсионных групп.
С середины августа до заключения перемирия на смену систематическим действиям лодок пришли эпизодические выходы, что стало следствием сокращения числа боеготовых единиц в результате падения дисциплины личного состава и качества эксплуатации техники. В сентябре был совершен один боевой поход, в ноябре и декабре — по два. Наибольшего успеха добилась подводная лодка «Тюлень» (старший лейтенант М. Е. Крафт), которая в походе 20–24 сентября (3–7 октября) уничтожила у входа в Босфор парусник, а затем захватила в районе Инады пароход «Козлу» (244 брт)[1284].
Подводные лодки продолжали привлекаться и к решению разведывательных задач. Так, каждой лодке, направлявшейся в район Босфора, поручалось выявление организации противоминных действий неприятеля. Кроме того, практиковался захват пленных с турецких судов для уточнения характера грузоперевозок, построения противолодочной и противодесантной обороны и т. п.
В течение 1917 г. подводные лодки совершили 33 боевых похода на неприятельские коммуникации, из них пять в западную часть моря, остальные — к Босфору и побережью «угольного» района[1285]. Продолжительность походов составляла от пяти до десяти суток. Подводные лодки уничтожили пять пароходов (всего 1710 брт) и, по неполным данным, 101 парусное судно; один пароход (244 брт) был захвачен в качестве приза[1286].
В целом в завершающей кампании войны эффективность действий Черноморского флота на сообщениях противника снизилась. Начиная с сентября 1917 г. турки начали увеличение объемов перевозок топлива из портов Гераклии и возобновили судоходство между Босфором и Варной. Это стало следствием того, что российский флот прекратил постановки активных минных заграждений, а действия легких надводных сил и подводных лодок приобрели спорадический характер. Тем не менее осенью 1917 г. противник вынужден был использовать для перевозки угля из Зунгулдака эсминцы и изучал возможность транспортировки топлива крейсерами, а хлебный паек в Константинополе накануне подписания перемирия был сокращен вдвое (до 180 г в день на человека), притом что для подавляющее большинство населения питалось исключительно хлебом[1287].
Таким образом, в кампаниях 1914–1917 гг. нарушение неприятельских морских сообщений являлось задачей флота Черного моря и на протяжении почти всей войны, за исключением периода с апреля по июнь 1916 г., являлось основным содержанием его деятельности. Действия на сообщениях противника характеризовались расширением спектра форм применения сил и способов действий, которые определялись физико-географическими условиями театра, возможностями противника по противодействию блокирующим силам, количественным и качественным состоянием своих сил, а также накопленным опытом их применения.
До начала осени 1915 г. действия на коммуникациях неприятеля имели эпизодический характер. Это было обусловлено, главным образом, угрозой со стороны линейного крейсера «Гебен», не позволявшей командующему флотом разделять силы и, следовательно, обеспечить их сменность. Поэтому до июня 1915 г. основной формой применения сил флота являлись боевые действия («крейсерства») эскадры почти в полном составе, в ходе которых осуществлялись поиск неприятельских судов, наносились артиллерийские удары по портам, ставились активные минные заграждения. Такой порядок действий, как показал опыт боев у м. Сарыч 5 (18) ноября 1914 г. у Босфора 29 апреля (10 мая) 1915 г., позволял давать эффективный отпор германо-турецкому дредноуту, однако был сопряжен с непомерным напряжением сил и не обеспечивал непрерывного воздействия на противника, который беспрепятственно возобновлял свои перевозки с уходом российских кораблей в Севастополь для ремонта, пополнения запасов и отдыха экипажей.
Первые позитивные сдвиги в решении этой проблемы наметились весной 1915 г., когда командование флота перенесло центр тяжести своих усилий к устью Босфора и ввело в практику выделение из состава эскадры групп эсминцев для действий по обе стороны от пролива. Начались и самостоятельные действия новых эскадренных миноносцев, а также вступающих в строй больших подводных лодок. Таким образом, к маю 1915 г. командованию флота удалось внедрить систему последовательных и одновременных действий разнородных сил, которая предусматривала активную борьбу с судоходством противника как у анатолийского, так и у румелийского побережья. Комплексирование действий надводных и подводных сил позволило расширить район блокады и увеличить время непосредственного воздействия на коммуникации неприятеля. Способствовало повышению эффективности борьбы с судоходством противника и умело организованное оперативное, а в некоторых случаях и тактическое взаимодействие корабельных групп между собой и с подводными лодками. Летом 1915 г., в связи с угрожающим техническим состоянием крупных кораблей и появлением в Черном море германских подводных лодок, действия линкоров и крейсеров в водах противника были прекращены. На коммуникациях неприятеля оперировали только эскадренные миноносцы и подводные лодки, оперативно взаимодействующие между собой.
Осенью 1915 г., с вступлением в строй дредноутов «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», командование флота получило возможность разделись основные силы на три тактические («маневренные») группы, каждая из которых была в состоянии справится с «Гебеном» и могла служить надежным оперативным прикрытием для эскадренных миноносцев, действовавших на прибрежных коммуникациях турок. Это позволило придать действиям на сообщениях противника более регулярный, хотя и не непрерывный характер. С включением в состав «маневренных» соединений авианесущих кораблей впервые в истории формировались многоцелевые корабельные группы с разведывательными, поисковыми и ударными функциями, или, используя определение современного британского историка, «линейно-авианосные оперативные соединения» («battleshipcarrier task force»)[1288]. Однако в полной мере реализовать, бесспорно, прогрессивную идею «маневренных» групп не удалось в силу некоторых организационных и оперативных просчетов, допущенных командованием флота — смена групп в базе, а не в районе боевого предназначения; ротация начальников и др.
Новшеством, реализованным командованием флота в кампании 1916 г., стала организация оперативного взаимодействия надводных кораблей (тактических групп из двух эсминцев) и подводных лодок. Выработанная оперативной частью штаба флота схема блокады «угольного» района (днем — подводными лодками, ночью — эсминцами), оказалась эффективной, однако не получила широкого применения из-за отвлечения легких надводных сил для решения других задач. Тем не менее опыт совместных действий миноносцев и подводных лодок показал возможность обмена информацией об обстановке, взаимной передачи данных разведки и вообще более тесного взаимодействия. Прогресс в этом направлении сдерживали, главным образом, технические недостатки лодочных средств связи.
При применении подводных лодок командованию флота не удалось избежать перерывов в блокадных действиях. Выход очередной лодки из Севастополя осуществлялся, как правило, после возвращения предыдущей (в тот же день, а иногда через промежуток времени до трех суток). В результате перерывы между уходом одной лодки из района боевых действий и прибытием другой достигали трех — четырех суток.
В действиях подводных лодок с весны 1916 г. наблюдается сочетание двух способов действий позиционного и крейсерства в ограниченном районе: командиры лодок чередовали пребывание на позициях в оконечных участках коммуникационных линий (у входа в Босфор, перед Зунгулдаком) с крейсерством в районе Зунгулдак — Босфор или м. Калиакра — Босфор. Заслуживает упоминания стремление некоторых командиров (например, командира «Тюленя» М. А. Китицына) к разнообразию способов действий и тактических приемов, отказу от шаблонных решений, частой смене позиций для введения в заблуждение противолодочных сил противника.
Выходы подводных лодок в юго-западную часть моря попарно поставили на повестку дня вопрос об организации взаимодействия между лодками, четкого разграничения районов их действий. Важным шагом в направлении решения этой проблемы стала реализация в июне — июле новой схемы применения подводных лодок, суть которой состояла в разграничении районов действия двух лодок у Босфора (назначение «угольной» и «нефтяной» зон) с поочередным выходом лодок непосредственно к устью пролива.
В действиях эскадренных миноносцев обращает на себя внимание перенацеливание их в другие районы, осуществляемое командным пунктом флота на основании данных разведки, полученных после выхода кораблей.