Венди пожала протянутую руку и объяснила, что она всего лишь доставила свой дар приюту.
– Ах вот как, – не скрыла разочарования миссис Хьюз. – Похоже, мисс Мотт сегодня опоздает – если появится вообще. Знаете, этих детей решается учить далеко не каждый. Но мистер О’Коннор говорит, что мы должны надеяться.
Сказав это, женщина так же стремительно покинула комнату.
Венди приготовила себе кофе и, взяв пригоршню драже, откинулась на спинку дивана. Она уже доедала последнюю конфету, когда дверь снова распахнулась. В комнату неторопливо вошел Джек. Он подошел к столу и присел на его край.
– Сейчас я напишу вам расписку для налоговой службы.
В эту секунду из-за двери снова показалась голова миссис Хьюз.
– Извините, мистер О’Коннор, но только что звонила учительница. Она отказалась от места. – Голова исчезла, и дверь закрылась.
По лицу Джека было видно, как сильно он расстроен. Протянув руку за блокнотом, он сделал размашистую подпись.
– Я оставил место там, где должна быть проставлена стоимость мебели. Впишите сами, как вы ее оцениваете.
Венди поднялась с дивана.
– Буду рада, если моя мебель окажется вам полезной.
О’Коннор не ответил. Он выглядел таким удрученным, что она решила как-то его подбодрить:
– Может, вид моей мебели поможет вашим ученикам развить художественные задатки.
Однако глаза заведующего приютом стали еще печальнее.
– Здесь нужна не мебель, мисс Вэлдез, а человек, который бы ими занялся. – Внезапно он поднял на нее свои голубые глаза. – Это работа на неполную ставку. Если вы занимаетесь художественным изготовлением мебели, то почему бы вам не попробовать свои силы у нас? Вы же действительно хотите нам помочь?
На секунду она растерялась. Голубые глаза действовали на нее обезоруживающе. Но хотя она и считала, что ее собеседник делает очень полезное дело, преподавать эстетику в приюте она не собиралась.
– Вы действительно думаете, что я смогла бы быть преподавателем?
Удивленный, он обернулся и окинул ее внимательным взглядом, как будто видя в первый раз. Какой вывод он мог сделать из ее внешнего вида: малинового свитера, черных шерстяных брюк и высоких ботинок из мягкой кожи? Это были дорогие вещи, и наверняка он подумал, что женщина с хорошим достатком не захочет ронять свой социальный статус и заниматься теми, кому в жизни не повезло.
– Большинство людей ограничиваются деньгами или подарками. О реальной работе они не хотят и слышать, – негромко ответил он. – Извините меня, если я слишком откровенен.
Его упрек был незаслуженным. Одно лето Венди посвятила тому, что учила плавать умственно отсталых детей. На шесть месяцев она уезжала в Калькутту для помощи голодающим. Немало времени и сил отняла у нее и работа в комитете по спасению джунглей Южной Америки. Он не знал, с кем имеет дело, и не имел права так говорить.
– Вы ко мне несправедливы, – спокойно ответила Венди. – Я не думала о том, чтобы преподавать здесь, но сейчас, когда вы предложили, решила, что могла бы попробовать.
Некоторое время Джек молчал, раздумывая, стоит ли верить услышанному. Наконец он произнес:
– Занятия по эстетике у нас по вторникам и четвергам с часу до двух.
– Прекрасно. – Она взяла с дивана сумочку. – Тогда и увидимся. Так что у вас теперь есть преподаватель эстетики.
И, махнув на прощание рукой, она направилась к двери.
Глава 2
Во вторник утром миссис Хьюз негромко постучала в приоткрытую дверь кабинета Джека и просунула голову внутрь.
– Мисс Вэлдез вернулась.
Удивленно подняв брови, Джек отложил заявление на получение гранта.[1] Перед его мысленным взором всплыл образ Венди Вэлдез – волнистые каштановые волосы, большие карие глаза, дорогая одежда, удачно подчеркивающая линии ее изящной фигуры. Хорошо обеспеченная женщина из привилегированных кругов, которая могла себе позволить и щедрые пожертвования, и творческую работу. От такой меньше всего можно было ожидать желания учить бывших беспризорников.
Джек снял очки и потер воспаленные глаза.
– Не думал, что мы ее увидим еще раз.
Миссис Хьюз закрыла за собой дверь и заговорщицки понизила голос:
– Я вам говорила, что она вернется.
– Вы почти никогда не ошибаетесь.
– Еще мой отец заметил, что я хорошо разбираюсь в людях. – Она гордо поправила бант на шее. – Кстати, не забудьте, что сегодня вы обедаете с мэром в… – Она посмотрела на часы и вдруг воскликнула: – Боже мой! Я же не вынула ананасовый пирог из духовки! – Она почти выбежала из кабинета; ее каблучки звонко застучали по направлению к кухне.
Хотя миссис Хьюз жила не в приюте, она часто здесь готовила. По ее убеждению, свежеприготовленные, пышущие жаром, ароматные пироги очень хорошо способствуют созданию атмосферы домашнего уюта.
Джек отправился в приемную, где его ожидала Венди. Ступив на порог, он на секунду замер. Вид сидящей женщины его поразил. На сей раз она была одета в строгий костюм, который очень хорошо облегал ее фигуру. Венди сбросила туфли, а благодаря короткой юбке было хорошо видно, как стройны и изящны ее ноги. Не замечая Джека, Венди изучала какой-то журнал, и сейчас у нее был вид типичной учительницы – с аккуратной прической, большим лбом и прямым носом. Мягкие губы чуть двигались, повторяя слова, которые Венди читала в журнале.
Джек негромко кашлянул, и женщина на диване подняла голову.
– Здравствуйте, мисс Вэлдез.
– Доброе утро! – Приветствуя его, она улыбнулась и показала рукой на большую картонную коробку. – Я принесла некоторые вещи – краски, кисти, бумагу. Мне сегодня пришлось встать очень рано, чтобы собраться и приехать вовремя. – Поспешно надев туфли, она поднялась с дивана. – Где моя классная комната?
– Погодите, – буркнул Джек. – Нам надо сначала поговорить. Не хотите ли кофе?
– Спасибо, не откажусь.
Она последовала за ним в его кабинет. Опустившись в глубокое кресло, Венди положила ногу на ногу и попросила:
– С молоком, но без сахара, пожалуйста.
Подойдя к ней, чтобы передать чашку кофе, Джек поразился, какие длинные у нее ресницы над мягкими карими глазами.
Она вдруг лукаво улыбнулась.
– А как насчет «эм-энд-эмс»?
Он полез в нижний ящик стола.
– Подозреваю, что ради этого вы и вернулись.
– Вы угадали, – ответила она. – Я вернулась из-за ваших шоколадных конфет.
Губы Джека чуть дрогнули в улыбке, и он посмотрел на нее внимательнее. Все же что привело ее сюда? Не зная, что сказать еще, он взглянул на часы и тут же спохватился:
– Черт! Уже одиннадцать! Чтобы успеть на обед к мэру, мне пора собираться. Берите свой кофе, нам надо идти.
– Куда идти? – удивилась она.
– На баскетбольную площадку позади приюта.
– Зачем? Разве мы не можем поговорить здесь?
– Нет, – ответил он. – Каждое утро я забрасываю в баскетбольную корзину пятьдесят мячей. В дождь, снег, при землетрясении. Я, честно говоря, не думал, что вы вернетесь, и запланировал на сегодня встречу с мэром. У меня не будет для упражнений другого времени.
Они вышли в коридор. Здесь Джек подумал, что его поведение выглядит, по крайней мере, странно, а слова прозвучали грубовато.
– Вы говорите так, будто для вас это священный ритуал, – удивилась Венди.
– В каком-то смысле так и есть, – не стал спорить Джек.
Они вышли через маленькую дверь на небольшую спортивную площадку. Джек стянул с себя белую рубашку и узкий галстук и повесил их на крюк на стене. Затем, наклонившись, переобулся в теннисные туфли.
Венди опустилась на скамейку у стены.
– Мне раньше не доводилось вести переговоры с работодателем таким образом.
– Это не переговоры. Я совсем не уверен, что ваше решение работать у нас является твердым.
– Вы полагаете я могу передумать?
– Да.
Он начал бег на месте, давая ей возможность подумать над его словами.
Прошло несколько секунд, и Венди выпрямилась на скамейке.
– Вы чересчур недоверчивы. Я уже пришла сюда. Я даже принесла все необходимое. Что вызывает у вас сомнения?
Он наклонился, чтобы поднять баскетбольный мяч, и вдруг уловил слабый аромат ее духов.
– Видимо, это просто недоверие к незнакомому человеку, – ответил он. – Вы разрешите задать вам несколько вопросов?
– Задавайте.
– Расскажите о себе. Все, что я пока знаю о вас, – это то, что вы делаете необычную мебель.
– Мне двадцать девять. Я училась в Санта-Крусе и получила там степень по эстетике.
Джек кивнул и сделал бросок по кольцу. Мяч плавно описал дугу и упал в корзину, даже не коснувшись железного обруча.
– Эстетика была в вашем колледже профилирующей дисциплиной?
– Да. Еще с семидесятых. Надо сказать, программа обучения была в самом деле неплохой. – Она замолчала, затем пожала плечами. – Что вы еще хотели бы знать?
Некоторое время он молча отбивал мяч о землю. Затем взглянул на Венди. Солнечный свет играл в ее волосах. Спокойная, аккуратная, подтянутая – как она контрастировала со своими будущими учениками.
– И как вы использовали свой диплом?
– Особо он мне не пригодился. Год я проработала в архитектурной фирме, делая эскизы. Но работа мне не нравилась. Не выношу однообразия и распорядка с девяти до пяти. Я уволилась, продала все, что у меня было, и некоторое время путешествовала.
Его взгляд невольно скользнул по ее фигуре.
– Такие путешествия не безопасны для молодой женщины.
– Вы правы. Это не только опасно, но и глупо. – Она качнула ногой. – Но мне было тогда только двадцать три, и все казалось нипочем. К счастью, у меня никогда не возникало особых проблем.
Джек вытер пот со лба.
– Тогда ваше путешествие должно было быть интересным.
– Да, так оно и было. Потом я примкнула к движению волонтеров. Готовила пищу для голодных детей в Калькутте, потом учила фермеров в Бразилии, как охранять леса.
Похоже, она не будет здесь случайным человеком, подумал Джек.